Встреча в Пассаже дАнфер - Клод Изнер

По данным альманаха «Ашетт, или Малая энциклопедия практической жизни», в этой войне со стороны французов погибло от ранений около тридцати пяти человек и пять тысяч пятьсот пятьдесят семь от болезней, что составило четверть всего личного состава.

Жертвы катастрофы в Бузе, произошедшей в мае, не столь впечатляющи — сотня погибших, в том числе много детей. Стена водохранилища, находящегося в семи километрах от Эпиналя, снабжающего Восточный канал,[132] обрушилась почти по всей длине, и семь миллионов кубометров воды с сокрушительной силой хлынули в долину Авера, неся смерть и разрушения. Дома были унесены водой вместе с их обитателями, железная дорога Эпиналь — Шомон отрезана, но, заплатив десять франков за три минуты разговора, можно позвонить в Лондон, где с марта по май рассматривается дело писателя Оскара Уайльда. Три месяца лондонское общество разделено на тех, кто «за», и тех, кто «против». Книги Уайльда исчезли с прилавков, а его имя с театральных афиш, и никто больше не осмеливается носить увядшую орхидею в петлице. Обыватели связывают Обри Бердслея с этим «делом», несмотря на его разногласия с Уайльдом. Приговор Оскару Уайльду — два года принудительных работ — не встречает большого отклика во Франции. Писатель отбывает наказание в Редингской тюрьме на юге Англии. Там он пишет свое знаменитое письмо-исповедь «De profundis» («Тюремная исповедь»), адресованное любовнику лорду Альфреду Дугласу. Выйдя из тюрьмы, Уайльд уезжает во Францию и в 1898 году публикует там поэму «Баллада Редингской тюрьмы». Оскар Уайльд умрет в нищете и одиночестве в 1900 году.

Несмотря на то, что в энциклопедии «Ларусс»[133]1895 года издания говорится, что «порядочность и нравственный облик людей страдают, когда они покидают свои дома», французам не сидится «дома», в своей стране, и результатом становятся франко-малагасийские войны.

Будущий год будет, как и предыдущие, отмечен катастрофами, забастовками, военными походами, изобретениями, новой модой, новыми песнями, рождениями и смертями. На июнь месяц приходится основание Французской Западной Африки, которая объединяет африканские колонии общей площадью 4 425 000 квадратных километров. Затем, 29 сентября и 12 декабря, Франция присоединяет и острова в Океании, которые получат название Французской Полинезии: это Хуахине, Бора-Бора и Райатеа или, как их еще называют, Подветренные острова.

А французы тем временем напевают модные песенки. Выбор огромен, и, как сказал Бомарше: «В наше время то, чего не стоит говорить, поют».[134] Наибольшей популярностью пользуется трогательная «Пемполезка» в исполнении Меоля, музыка Эжена Фотрие, слова Теодора Ботреля. Она у всех на устах, эта «Пемполезка, что ждет меня в земле бретонской». В своей книге «Большой успех и пирожки» Роми пишет, что Меоль во время репетиции замечает некоторый конфуз в третьем куплете:

Твои паруса, старик Жан-Блез,Не так белы на бизань-мачте,Как кожа пемполезки,Что ждет меня в земле бретонской.

В предпоследней строчке: «Que la peau de la Paimpolaise» из-за паузы можно было услышать: «Que la peau», что могло вызвать смех, так как «Твои паруса, старик Жан-Блез, не так белы, как твоя кожа…» звучит не совсем пристойно. Если убрать паузу, то получится ничем не лучше: «Que la peau de lapin» («не так белы, как кожа кролика»). Поэтому Ботрель заменяет двусмысленную строчку на: «Que la coiffe a la paimpolaise» («как чепчик пемполезки»), что так навсегда и закрепилось в песне. «Пемполезка» вновь обретет популярность в шестидесятые годы двадцатого столетия.[135]

В июне в Парижской Опере дают «Тангейзера». Большинство слушателей покорены музыкой Вагнера, и остаются равнодушными лишь те, кого несколько лет назад не впечатлила постановка «Лоэнгрина». Многих привлекает в театр «Жимназ» афиша спектакля по пьесе Марселя Прево с красноречивым названием «Полудевы».

А как же национальный праздник, неужели он предан забвению? Не считая военного парада на аллее Лоншам под изнуряющим солнцем, никакие официальные мероприятия не запланированы, и народ празднует 14 июля кто во что горазд. В кабаках идет гулянье. «Порядочные люди уезжают за город или запираются дома: вот как они празднуют взятие Бастилии, наш главный праздник, символ освобождения!» — возмущается хроникер «Фигаро».

Велосипед скоро заменит лошадь, его используют везде, даже в армии. Капитан Жерар конструирует складной велосипед, который пехота может носить с собой и раскладывать за несколько минут. Как и все новинки, это изобретение подвергается нападкам, но через год успешно пройдет испытания на крупномасштабных военных учениях.

Лето 1895 года выдается необыкновенно жарким. Даже в сентябре температура доходит до 35,5 °C. Такого никогда прежде не бывало! Максимально высокие цифры зафиксированы 16 сентября 1847 года и составляли 33,2 °C.

23 и 24 сентября основана Всеобщая конфедерация труда Франции.

Согласно статистике, потребление алкоголя во Франции, которое в 1830 году составляло 1,12 литра на человека, возросло в 1894 году до 4,04 литра, тогда как в Швеции оно уменьшилось благодаря мерам, предпринятым правительством.

Шведский предприниматель и химик, изобретатель динамита Альфред Нобель составляет в Париже завещание, согласно которому большая часть его состояния должна пойти на учреждение премии в области физики, химии, физиологии или медицины, литературы и укрепления мира. Текст завещания помещен в сейф стокгольмского банка. Альфред Нобель умрет в Италии в 1896 году.

Немецкий физик Вильгельм Конрад Рентген, открывший 8 ноября 1895 года Х-лучи, 22 декабря осуществляет первую рентгенографию руки своей супруги. Двумя годами позже рентгенологию уже преподают на большинстве медицинских факультетов Европы. Беда в том, что рентгенологи не знают о риске, которому подвергаются, и не защищаются от излучения.

Мужская мода меняется и предписывает, чтобы отныне на брюках были отвороты. Двубортный жилет украшают вышивкой, галстуки носят как обычные, так и бабочки. Довершают туалет пристегивающиеся жесткие белые воротнички. Ночью господа, следящие за модой, переодеваются в пижамы английского производства.

Себастьян Фор основывает свою газету «Ле Либертер».[136] На улице Шапталь открывает свои двери новый театр «Гран-Гиньоль», парижский театр ужасов, один из родоначальников жанра хоррор. Начинается строительство моста Мирабо. Состоялось открытие музея Гальера.

Книжная лавка «Эльзевир» предлагает покупателям последние литературные новинки: «Пустыню» Пьера Лоти, восьмой том «Дневника» братьев Гонкур, «Плавучий остров» Жюля Верна, «Маленький приход» Альфонса Доде, «Сад Эпикура» Анатоля Франса, «Топи» Андре Жида, «Города-спруты» Эмиля Верхарна, «Исповедь» Верлена…

Во время экскурсии по Парижу путешественник XXI века обязательно остановится у дома номер 14 на бульваре Капуцинов, чтобы прочитать на табличке:

Здесь 28 декабря 1895 года состоялась первая публичная демонстрация движущихся картинок с помощью синематографа, изобретенного братьями Люмьер

«Входите, входите, билет стоит всего двадцать су!» — кричит зазывала. Он останавливается возле афиши Бриспо,[137] на которой черными и красными буквами написано: «СИНЕМАТОГРАФ ЛЮМЬЕР». Для первого платного публичного сеанса братья Люмьер сознательно выбрали небольшое помещение, чтобы в случае провала убытки были минимальными. Они наняли кассира и киномеханика и сняли за тридцать франков в день в подвале «Гран Кафе», расположенного в самом центре шикарного парижского квартала, бывший бильярдный зал, декорированный в восточном стиле и названный Индийским салоном. Владельцы кафе, не веря в успех предприятия, отказались от 25 % своей доли выручки. Потом они горько пожалеют об этом.

Продрогший зазывала кричит во все горло: «Персонажи в натуральную величину! Полная иллюзия реальной жизни всего за двадцать су!». Несколько смельчаков спускаются по лестнице, ведущей в Индийский салон. Там перед натянутым на раму белым полотном расставлены рядами около сотни плетеных стульев, по большей части пустующих. Свет гаснет. Раздается потрескивание, на экране появляется изображение закрытых ворот и надпись: «ВЫХОД РАБОЧИХ С ФАБРИКИ».

Антуан Люмьер управлял в Лионе заводом по производству фотографических пластинок, на котором работало восемьсот рабочих. Он привлек к делу своих старших сыновей Луи и Огюста. В 1894 году в Париже Антуан увидел, как работает кинетоскоп Томаса Эдисона и задумался над тем, как видоизменить этот аппарат, предназначенный для индивидуального просмотра, и сделать из него проектор для широкой публики. Он поделился идеей со своими сыновьями. Луи и Огюст берутся за дело. С помощью системы перфорации Томаса Эдисона можно добиться того, чтобы кадры следовали один за другим. Оставалось решить один важный вопрос: как протягивать киноленту, чтобы изображение оставалось четким и создавало ощущение движения. Огюст Люмьер рассказывает: «Однажды утром, это был уже конец 1894 года, я вошел в комнату брата. Он сообщил мне, что не спал этой ночью и изобрел механизм…». Взяв за основу принцип швейной машинки, разработанной французом Бартелеми Тимонье в 1830 году, Луи Люмьер изобрел кинематограф. В его аппарате два рычага, вращающиеся при помощи металлического приводного диска, зацепляются за перфорационные отверстия пленки и перемещают ее на один кадр вниз. Каждый кадр задерживается в световом луче объектива на 2/45 секунды. Затем на окно проектора опускается заслонка, а пленка передвигается вниз. На место первого кадра поступает второй и так далее. Зритель не успевает заметить на экране непродолжительные периоды затемнения между кадрами, но они необходимы: иначе получится нагромождение картинок, а не последовательность четких изображений.