Ошибка Элис - Барбара Лайфсон

Ида считала, что Вагнер — замечательная фоновая музыка для домашней работы. Напевая, она подошла к мусорному баку, чтобы высыпать последнюю порцию битого стекла, как вдруг, между двумя грохочущими аккордами, в ее сознании всплыло слово «салфетки».

Боже мой, бумажные салфетки! С пересохшим ртом, с тяжело бьющимся сердцем, Ида бросила совок в раковину и побежала обратно к верстаку. Ей хватило доли секунды, чтобы убедиться, что пропитанных кровью салфеток, которыми она обертывала порезанный палец, там больше нет.

Они в мусоре, подумала она. Я бросила их туда, даже не обратив на это внимания.

Она ринулась к шкафчику под раковиной и проверила содержимое мусорного бачка. Салфеток не было видно. Отгоняя тревожные мысли, она заставила себя расстелить на кухонном полу газету и вытряхнула на нее весь накопившийся за день мусор. Она нашла два скомканных бумажных полотенца, но ни одной салфетки, даже той, которой Тед промокал ее палец перед тем, как перевязать!

Ида приказала себе не впадать в панику. Но нельзя было отрицать очевидное: окровавленных салфеток не было. Ни в бачке для мусора, ни в огромном баке для битого стекла — нигде в мастерской… А это могло означать только одно: Тед забрал их с собой.

Увертюра к «Лоэнгрину» сменилась «Полетом валькирий». Барабаны выбивали дробь, звенели тарелки, но Ида не слышала ни звука. Она думала только о том, что Тед Паркер получил отличный образец ее крови.

И, несомненно, он собирается немедленно отдать его на анализ в генетическую лабораторию.

Рейсовый самолет в Нью-Йорк был почти пуст — приятная неожиданность, но она никак не могла помочь избавиться от недовольства собой. Чувство вины, с кривой усмешкой подумал он, не самый удобный попутчик.

Он остановил такси и сел на заднее сиденье, чтобы как-нибудь вытерпеть сорокаминутную дорогу до Манхаттана. Таксист был типичным нью-йоркцем. Иммигрант из какой-то страны с непроизносимым названием, он вел машину с безумной яростью человека, недавно вырвавшегося из зоны военного конфликта. Все прочие транспортные средства на дороге были врагами, которых надо было обходить на бешеной скорости. Мелкие препятствия, вроде выбоин на дороге, брались с ходу, с беспечным равнодушием и к заднему мосту машины, и к пассажирам. Кондиционер доносил до Теда редкие порывы холодного воздуха, но он был не в силах справиться со стойким запахом марихуаны. Тед, далеко не новичок в нью-йоркских такси, безропотно откинулся на сиденье, надеясь, что, вопреки всякой логике, таксист еще не совсем окосел.

Неожиданно появившийся грузовик просигналил и одновременно перестроился в другой ряд, подрезав такси. Водитель грузовика и таксист перекидывались ругательствами в течение нескольких секунд, прежде чем попытаться изменить положение. Наконец с последним громким проклятием таксист вывернул руль вправо и втиснулся перед солидным «кадиллаком». Сзади завизжали тормоза, и в зеркале заднего вида отразилась широкая ухмылка таксиста.

Решив, что лучше не смотреть, как они пробираются через Трайборо-бридж, Тед расстегнул молнию своего кожаного портфеля и вынул два пластиковых пакета для сэндвичей, в которых он хранил салфетки со следами крови, украденные у Иды. Одна была влажная, со смесью воды и крови, другая уже высохла. Он не знал, какой образец лучше для лабораторных исследований, не знал точно, сколько крови потребуется для генетического анализа, но прикинул, что если виновные в изнасиловании могут быть идентифицированы по совсем незначительным следам спермы, то имеющейся у него крови должно хватить.

Тед убрал пакеты обратно в портфель и попытался устроиться поудобнее на продавленном сиденье машины. К сожалению, совесть беспокоила его гораздо сильнее, чем духота и сломанные пружины. Он убеждал себя, что у него нет причин чувствовать себя виноватым. В конце концов, он ведь не разрезал палец Иды преднамеренно. Он просто воспользовался случаем, который послала ему судьба. Ида будет в ярости, когда обнаружит, что он сделал, но будет уже поздно. Теду было просто необходимо знать правду о личности Иды, и он был готов пережить ее гнев.

Даже без генетического теста он был на девяносто процентов уверен, что Ида — на самом Деле пропавшая наследница Хорнов, но понимал, что немногие согласятся с его доводами: ведь если она — Элис, то какого черта продолжает доказывать всем, что она Ида Мэрфи?

После той ночи, когда загорелся флигель, он понял, что надо не просто полагаться на инстинкт, а начинать накапливать твердые факты. Первый факт, который ему было необходимо установить, — это кто такая на самом деле Ида Мэрфи. Потом ему нужно было выяснить, почему она так странно себя ведет. И тогда он, может быть, сможет понять, почему, черт возьми, он по уши влюбился в нее.

Тед сознавал, что его чувства к Иде — самое безумное во всей этой безумной ситуации. После ранней женитьбы на однокурснице и вежливого развода при минимальных сожалениях с обеих сторон он направил всю свою энергию на карьеру. У него была парочка необременительных связей, но семидесятичасовая рабочая неделя оставляла не слишком много времени для знакомства с интересными женщинами и тем более для развития глубоких отношений. И, уж во всяком случае, влюбляться в женщину, которая, по логике вещей, не должна ему даже нравиться, было не в его привычках.

Во Флориде, когда он в первый раз увидел Иду, его реакция была сильной, примитивной и ошеломляющей. Он хотел ее. Его немедленно начал преследовать образ Иды, лежащей раскинувшись на его кровати, яркий, сводящий с ума самыми эротическими деталями. И что бы ни происходило в дальнейшем, его реакция на нее не менялась. Каждый раз, когда он видел Иду, он хотел ее. Более того, когда ее не было рядом, он беспокоился и переживал. Он по-настоящему ревновал к Полу Хейзену, с ума сойти!

Сумбурность чувств никогда не нравилась Теду. Его выводила из себя нелогичность собственного поведения. Ему казалось, что если он узнает правду о прошлом Иды, то сможет лучше понять ее, а заодно и себя, сможет наконец восстановить контроль над своими чувствами. Быть может, он даже сумеет хоть немного разобраться, почему он начинает сходить с ума от желания уложить ее в постель всякий раз, когда оказывается в радиусе десяти шагов от нее. Он запутался и устал — больше всего от того, что желанная женщина всякий раз раздваивалась в его воображении. Кто же она — Ида Мэрфи или Элис Хорн? Черт возьми, ему тридцать пять, а не пятнадцать!

Этот визит к Мэрион Хорн должен стать первым шагом к выяснению истинного прошлого Иды. Чудесным образом Мэрион не только оказалась дома, когда он позвонил ей из аэропорта, но и согласилась встретиться с ним, как только он прилетит в Нью-Йорк. И вот он здесь, в восемь часов вечера в воскресенье, едет в этом такси, надеясь добраться живым до пентхауса Мэрион в центре Манхаттана, и еще более горячо надеясь, что Мэрион согласится дать ему образец своей крови для генетического анализа.