Дерзкое обольщение - Элейн Барбьери

Завтра он даст Моргане почувствовать вкус его щедрости. Он собирался послать ей подарок… мантилью, которую она носила бы вместо своей обычной ужасной американской шляпки. У Морганы в самом деле было лицо мадонны… как раз для мантильи. Это будет приветственный подарок для племянницы его друга и сподвижника, Мануэля Эскобара, ничего больше, но это подготовит почву для дальнейшего развития отношений…

Громкий настойчивый стук в дверь нарушил приятное течение его мыслей, и лицо Санта-Анны мгновенно потемнело. Он резко крикнул: «Entra!» – и вошедший слуга вспыхнул под суровым взглядом президента.

– Сеньор президент, в доме генерала Эскобара произошел несчастный случай! Только что приехал посыльный и сообщил, что дом ограблен, а его племянница ранена. Преступники скрылись. Сеньора Эскобар просит мужа немедленно вернуться…

– Madre de Dios! – воскликнул Мануэль и посмотрел на президента, молча умоляя его дать разрешение покинуть дворец.

– Ну разумеется, Мануэль, вы должны немедленно возвращаться домой. По поводу составлен ной нами речи можете не волноваться. Я дам задание секретарю доработать ее.

– Muchas gracias, Антонио. – Побледнев, Мануэль поспешно направился к двери. Остановившись на минуту, он кивнул президенту в ответ на его просьбу послать весточку о том, что произошло в доме, и быстро вышел из кабинета.

Президент невидящим взглядом уставился на дверь, за которой только что исчез его верный сподвижник. На лбу Санта-Анны залегли глубокие морщины. Подойдя к столу, он взял набросок обращения, и его пальцы инстинктивно сжались в кулак. Первым его порывом было отправиться вместе с генералом, чтобы лично убедиться в том, что с Морганой Пирс все в порядке. Но такое проявление внимания со стороны человека его положения выглядело бы по меньшей мере странно. Вместо этого ему придется ждать, пока Мануэль сообщит ему о самочувствии прекрасной племянницы. Чувствуя глубокое разочарование, Санта-Анна выругался. Хорошенькая американка должна поправиться, или он лично проследит за тем, чтобы преступники понесли наказание.

Проведя дрожащей рукой по волосам, Девон метнул обеспокоенный взгляд в сторону закрытой двери в конце коридора. Доктор Савелла приехал больше часа назад. Повинуясь приказам этого маленького лысого человечка, Девон осторожно поднял до сих пор не пришедшую в себя девушку и отнес в спальню. После этого ему было приказано удалиться, и Девон остался наедине со своими страхами… страхами, которые терзали его последние полчаса. Отказавшись удалиться более чем на несколько футов от двери Морганы, Девон беспокойно ходил взад-вперед, мучаясь от собственного бессилия. Хотя сейчас он все равно был не в состоянии делать что-либо, кроме как дежурить под дверью. Перед глазами у него стояло бледное неподвижное лицо Морганы и ужас в ее глазах, когда она поняла, что не может говорить. При воспоминании о том, как она постепенно успокаивалась от его нежных слов, Девона охватило сильное чувство, потрясшее его до глубины души. И он испугался… впервые в жизни он почувствовал страх, который не мог ни объяснить, ни преодолеть.

Услышав легкие шаги за спиной, Девон обернулся и увидел невысокую полную женщину, которую донья Изабелла называла Розитой.

Ласково глядя на Девона, она кивком головы указала на стакан, стоявший на подносе:

– Я понимаю, сеньор, что ждать приходится долго, но доктор Савелла хороший человек. Он позаботится о сеньорите, а вы пока, сеньор…

Кивнув в знак благодарности, Девон схватил стакан и залпом осушил. Огненная жидкость обожгла горло, и по телу разлилось блаженное тепло. Поставив пустой стакан обратно на поднос, он уже собирался поблагодарить Розиту, как вдруг в конце коридора открылась дверь и доктор жестом подозвал Девона. Быстро преодолев расстояние, отделявшее его от комнаты Морганы, молодой человек увидел перед собой серьезные лица доктора Савеллы и доньи Изабеллы. Хриплым голосом он спросил:

– Моргана… с ней все в порядке?

Побледнев от волнения, донья Изабелла прошептала:

– Да… да, с Морганой все хорошо, Девон. Она выздоровеет. Благодарение Богу, рана не смертельна. – Донья Изабелла вдруг осеклась, пытаясь сдержать слезы. Доктор Савелла посмотрел на нее добрым понимающим взглядом.

– Не расстраивайтесь, донья Изабелла. Ваша племянница потеряла много крови и в течение нескольких дней будет ощущать слабость, но ее жизнь вне опасности. Она молодая и здоровая девушка. За исключением небольшого шрама у нее не останется никаких воспоминаний об этом несчастном случае.

Ободряющие слова доктора избавили наконец Девона от страха, который сковывал его в течение долгого времени. По телу молодого человека разлилась блаженная слабость. Не желая ждать больше ни минуты, он направился было в комнату Морганы, но его остановил мягкий голос доньи Изабеллы:

– Девон, Моргана еще очень слаба. Прошу вас, не будите ее, если она заснула. Я вернусь через несколько минут, как только провожу доктора Савеллу.

Молча кивнув донье Изабелле, Девон взялся за ручку двери и, чувствуя, как тяжело забилось сердце, медленно повернул ее.

Маленькая, поразительно красивая Моргана неподвижно лежала на ослепительно белых простынях. Осунувшееся лицо казалось особенно бледным по сравнению с разметавшимися по подушке яркими волосами и темными густыми ресницами, покоившимися на скулах. В небольшом вырезе ночной рубашки виднелась повязка на шее, через которую проступило несколько капель крови.

Не обратив внимания на тихо стоявшую в углу комнаты Эгги, Девон в мгновение ока оказался у постели девушки. Чувствуя непреодолимое желание прижать ее к себе и в то же время боясь разбудить, Девон осторожно протянул руку. Блестящий каштановый локон оказался шелковистым на ощупь, теплым и как будто живым. Боль, которую он испытывал, была сродни физической, и Девон издал тихий стон. Поддавшись наконец своему желанию, он опустился на колени рядом с кроватью Морганы и погладил ее по щеке ладонью.

И когда эта девушка успела стать столь необходимой ему? Почему вдруг ему стало жизненно важно любоваться ее божественной красотой и восхищаться силой ее духа? Почему вдруг он перестал представлять себе жизнь без ее острого ума и врожденной чувственности? Единственное, что он знал наверняка, так это то, что не выживет, если потеряет эту девушку. Он сходил с ума от желания заключить ее в объятия… но не решался. Она была еще слишком слаба. Он не хотел беспокоить ее.

Кожа у нее на щеке была гладкой и прохладной… и на удивление бледной. Нежно поглаживая ее, Девон, сам того не замечая, пробормотал срывающимся голосом:

– Моргана, милая… дорогая моя девочка…