Сборник " Посольский десант" - Владимир Михайлов

— Обеспечено ли дискутируемым участие прекослова? Ритуал и традиции требуют…

— Ну, зачем вы усложняете простой вопрос? Вы ведь сами понимаете: опытный законовед может доказать, что субъекты не нарушали одного, другого или третьего закона; но никто не в силах доказать, что они не нарушили ни одного. Тем более, что имеются неопровержимые доказательства. Что там — опять к порядку ведения? Ну, третий микрофон!

— Обращаю внимание Великого Сброда на то, что рассмотрение законопроекта ведется с вопиющими нарушениями процедуры! Во-первых, не оглашен реестр имущества, подлежащего конфискации, что, как вы знаете, чрезвычайно важно. И во-вторых: судя по сказанному нам, дискутируемые не являются гражданами нашего мира. Но в таком случае может ли применяться к ним положение о непременном участии прекослова? Оно, как я понимаю, распространяется лишь на граждан Иссоры, а не на всяких… Если чужеземцы прилетают к нам, чтобы нарушать наши законы, то пусть привозят и своих прекословов!

— Тут уместно спросить мнение Хранителя Ритуала, — предположил председатель.

— Я думаю, — сообщил Хранитель Ритуала, — что в данном случае у нас имеются достаточно широкие возможности трактовки. То есть, вообще участие прекослова предусмотрено. Однако, соответствующая традиция указывает, что предусмотрено не «непременное участие», а просто «участие». А это можно толковать и таким образом, что Сброду предоставлена прерогатива самому решать, когда участие прекослова нужно, а когда оно просто нецелесообразно, потому что может привести лишь к затяжке совершенно ясного дела. Я полагаю, что в данном случае мы встретились именно с совершенно ясным делом.

— Что все это значит? — шепотом спросил Изнов. Прекослов так же тихо ответил:

— Речь идет о лишении вас защиты.

— Но это же возмутительно! Это постыдное нарушение всех прав! А почему, вы не представляете?

— Да все совершенно ясно: видимо, им хорошо известно, что конфискации подлежит корабль, и никто не хочет упускать возможности приобрести такую машину по более чем сходной цене…

— Отчего же мы медлим?

— Вы имеете в виду иск об угоне корабля? Пока факт не подтвержден. Целесообразнее просить об исключении корабля из описи подлежащего конфискации имущества! Разбирайся дело в нормальном суде, мы уже выступили бы с исковым заявлением. Однако, тут слово предоставляется только собредам — и лишь кто-нибудь из них может огласить наше заявление.

— Отчего же вы не… Гм, гм…

— Вы имеете в виду — почему я не нанял какого-нибудь собреда?

— Н-ну… можно сформулировать более деликатно, однако по сути дела именно об этом я и спрашиваю.

— До сих пор не было необходимости. Это, знаете ли, очень дорогое удовольствие — создать свое лобби. Я надеялся, что можно будет обойтись без этого. Но, видимо, придется…

— Поздно, Алас, поздно!

— Вовсе нет. Здесь никакие вопросы не решаются быстро, потому что никто не хочет отказать себе в удовольствии поговорить перед публикой и камерами. Каждому охота протиснуться в историю, хотя бы в один из ее вариантов. Не беспокойтесь: обсуждение будет, и сомневаюсь, чтобы оно завершилось сегодня, а уж до обеденного перерыва — никак. Все призывы к краткости — тоже древний ритуал, не более того. Вот перерыв мы и используем. Но давайте послушаем: говорит сам председатель.

Изнов умолк.

— …исчерпывающе сказано, — говорил в это время председатель, — что субъекты обвиняются в нарушении всех без исключения законов. Обычная наша формулировка. Ну допустим, нам каким-то путем докажут, что преступники не нарушали закона о запрете перекраски обувных шнурков из коричневого цвета в черный. Что? Есть такой закон, есть, мы сами его приняли триста сорок два часа тому назад. Но никому не удастся доказать, что они не виновны в нарушении всего остального, а в том числе и важнейшего закона о недопущении распродажи и вывоза всех богатств нашего прекрасного мира. Не удастся, повторяю, потому что они в этом виновны, и вина их убедительнейшим образом доказана. Ну, судите сами, уважаемые собреды: три субъекта прилетают в наш мир на собственном корабле. Кто пригласил их? Никто! Вот вам уже одно нарушение: прилет без приглашения. Вы скажете: может быть, они — честные коммерсанты и привезли какие-то нужные нам товары на продажу? Нет, не привезли: трюмы их корабля совершенно пусты. Ни один торговец не позволит себе гнать пустой корабль, он обязательно найдет подходящий фрахт, чтобы увеличить свой доход и избежать лишнего расхода топлива. Таким образом, нарушению подвергся и закон о запрете прибытия к нам кораблей, не везущих нужные нам товары. И мало того: преступный корабль опустился на столичном космодроме — в то время, как с давних времен посадка на нем категорически запрещена в связи с его чересчур опасной близостью к органам высшей власти Иссоры, и прежде всего — к резиденции Великого Сброда, да-да, коллеги, к нашему дворцу, с таким трудом отвоеванному нами в свое время у тогдашних правителей нашей многострадальной планеты. Разумеется, имела место возмутительная халатность и бездействие со стороны тех, кому надлежит охранять нашу поверхность, небо и прилегающий космос от всякого рода нарушений, подобных разбираемому нами; безусловно, такое пренебрежение долгом не останется безнаказанным, однако это ни в какой мере не уменьшает вины самих преступников. Уже каждого из названных преступлений достаточно для принятия закона о предании нагло вторгшихся выродков смерти. Но если бы это было все! Однако, уважаемые собреды, самое ужасное ждет вас впереди! Компетентная экспертиза установила, что корабль, на котором прибыли преступники, прекрасно годится для перевозки чего бы вы думали? Да, да, именно протида, главного богатства Иссоры, заставляющего считаться с нею любой мир нашего региона, а также многие миры за его пределами. Вот в чем коренится ужасный замысел: вывести с нашей планеты громадное количество протида, закупленного, вероятно, у подпольных торговцев, не обложенного налогами; нет сомнения, что и вывозную пошлину эти воры не собирались платить, таким образом обворовывая наш милый мир дважды и трижды.

Он перевел дыхание.

— Высокие собреды, я вовсе не строю гипотез. Я говорю, опираясь на конкретные факты, а именно: на бывшем космодроме государственным учреждением было сосредоточено некоторое, довольно значительное, количество протида, предназначенного для выполнения важного обязательства перед одним из сотрудничающих с нами миров. И вот этот протид бесследно исчез. Когда протидная инспекция начала вскрывать тару, в которой помещались специальные контейнеры, там, уважаемые собреды, оказался лишь мусор, обыкновенный мусор; только по запаху можно было установить, что в этой упаковке совсем недавно еще содержалось драгоценное вещество. Сопоставьте факты: протид исчезает — и почти одновременно на этом же космодроме появляется таинственный корабль с пустыми трюмами… Ребенок, собреды, невинный младенец не задумываясь объяснит вам, что между этими событиями существует прямая и неоспоримая связь!

Шум в зале возрос.

— Как всем известно, по принятому нами же шесть тысяч часов назад закону неразрешенный вывоз протида карается смертью, и попытка такого вывоза карается смертью, и неуплата или попытка неуплаты пошлины тоже карается смертью. Воистину жаль, что любого преступника можно казнить лишь однажды — даже самого закоренелого и страшного. А теперь скажите, высокоуважаемые коллеги: сможет ли даже самый искусный крючкотвор хоть в ничтожной степени поколебать выводы, на которых зиждется закон, обсуждаемый нами в этот миг? Отвечаю с уверенностью: нет и еще раз нет! Так стоит ли нам терять время, отвлекаясь от наших серьезнейших проблем, затрагивающих сами основы существования великой иссорской демократии — терять на бессмысленные словопрения о судьбе трех иностранцев — судьбе, которую они сами для себя выбрали? Я полагаю, что… Стойте, куда вы, куда? Я не предоставлял вам слова! Нет, сядьте на место! А я не позволяю вам высказываться…

В зале поднялся шум, обсуждение прервалось. Кто-то рвался к столу, коллеги оттаскивали его и отталкивали, не жалея кулаков. Изнов пожал плечами:

— Это напоминает мне постановку в скверном театре. Немыслимо, чтобы таким образом приговаривали кого угодно к чему бы то ни было. Цирк, просто цирк — другого определения не могу найти.

— И тем не менее… — пожал плечами Алас, — именно так обстоит дело. Однако, не унывайте чрезмерно. Я ведь говорил вам: все только начинается, настоящее дело впереди. Мы будем бороться за ваше полное оправдание.

— Каким же образом, хотел бы я знать? — спросил Изнов.

— Как везде. Свидетельскими показаниями. Искусством прекослова.

— Помилуйте, Алас! Какие свидетели могут доказать, что мы прилетели сюда по приглашению, если мы и в самом деле его не имели? Другое дело — что причины, в силу которых мы здесь оказались, являются достаточно серьезными…