Айдол-ян. Часть 3 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

не попал. Ну, раз даже СонЁн, как виновнице торжества в гулянке отказали, то чего уж мне, как говорится, просто приглашённому, рыпаться? Так СунОк и объяснил. Она, конечно, огорчилась, а у меня же, возможность не идти к ней, вызвала облегчение. Гостей её, я не знаю. Будешь сидеть весь вечер «свадебным генералом», тоже мне, праздник. Я лучше потом, когда машину купим, рвану с онни к морю! Вот это будет совсем другое дело. Остановимся где-нибудь на дороге, перекусим… Шашлык… Такой, большими кусками, скворчащий соком, пахнущий костром… Вкуснотища! И море… Как тогда, ещё на той Земле, когда родители возили меня в Анапу…

В этот момент открывается дверь и в комнату входит директор ЮСон. За ним следом идёт КиХо и продюсер группы.

— Ну что? — оглядывая нас вопрошает директор, после того как мы встали и поздоровались. — Давайте посмотрим, что в итоге получилось…

Конец шестого трека

Трек седьмой

Время действия: пятнадцатое августа, около девяти часов вечера

Место действия: дом мамы ЮнМи

Вместе со всей семьёй сижу на полу перед телевизором и под апельсиновый сок со льдом из высокого стеклянного стакана, смотрю практически финальные дневные новости. День независимости был богат на события и вот сейчас, вечером, можно посмотреть на них со стороны. Экстракт, так сказать, квинтэссенцию.

«… вышел на заданную орбиту и приступил к своему штатному функционированию. Сейчас, один из радиоканалов спутника транслирует гимн Республики Корея. Его могут слышать жители всего мира. Для этого, достаточно настроить свои радиоприёмники на следующие частоты…»

Первое, что сегодня сделали корейцы с утра в честь праздника — запустили спутник. Ну как, с утра? Время пуска — четыре двадцать, наверное, это, всё же ещё ночь. Не знаю, почему решили пускать так рано, думаю, это связно с движением Земли и нужной орбитой. Хотя, может быть, здесь не обошлось без некоторой доли «пиара». Бесспорно, ночной старт космической ракеты — смотрится зрелищнее, чем дневной. Яркий огненный факел в ночи, улетающий к небесам. А небо такое, всё в сияющих точках и при соответствующем ракурсе сьёмки можно добиться у телезрителей впечатления, что всё уже, летим между звёзд! Кино — это ж великий обманщик. А может, ещё некий символизм хотели подчеркнуть. Утро, рассвет, взлёт ракеты, взлёт страны…

«… генерал Им ЧхеМу на территории воинской части, расположенной в Сеуле, посетил процедуру принятия воинской присяги. Группа призывников была удостоена чести присягнуть на верность корейскому народу в годовщину дня, когда много десятилетий назад их отцы и деды отстояли свободу и независимость Кореи, даровав им право жить в свободной и независимой стране.

В эту группу призывников были отобраны юноши, уже делом показавшие, что они достойны славы тех, кто, не щадя соей жизни с оружием в руках завоёвывал для них лучшее будущее. Среди этих молодых людей есть изобретатели, отличники учёбы и внуки тех, кто сражался на фронте. Но не только юноши были удостоены чести принять присягу в этот светлый праздничный день. К удивлению многих, посетивших это мероприятие, среди них сегодня была одна девушка.

Госпожа Пак ЮнМи, была удостоена чести быть призванной на воинскую службу за успехи в прославлении страны на музыкальном поприще. Пак ЮнМи, первая кореянка, чей музыкальный талант был признан всем мировым сообществом. Она является номинантом музыкальной премии «Грэмми» этого года…»

— Вау, вау, вау! — сидя на полу и подпрыгивая на нём задницей от избытка чувств, СунОк тычет вытянутой рукою в направлении телевизора. — Нас показывают!

Смотрю, да, действительно, мама и онни в первом ряду родных и родственников, пришедших посмотреть, как их отроки уходят на службу. И я такой один, среди отроков. Хотя, правильнее говорить — «такая». Хрупкая и изящная… Хм, а я так ничего себе смотрюсь в военной форме… Она мне явно идёт…

— ЮнМи, ты, когда худеть будешь?! — поворачивается ко мне возбуждённая сеструха. — Смотри, какая у тебя жопа!

Ну вот… пришла СунОк и всё опошлила…

— Не жопа, а подтянутый и накачанный танцами зад, — отвечаю ей я, обидевшись за свою часть тела.

— СунОк не говори про свою сестру такие слова! — возмущается мама, беря мою сторону. — У ЮнМи нормальная женская фигура!

— А у меня, что, ненормальная, что ли? — фыркает в ответ та. — Зачем тогда говоришь, что мне нужно худеть?

— Тебе ещё замуж выходить, — парирует мама.

— А ЮнМи — не надо?

— Я умру на сцене, — обещаю я.

Мама в возмущении машет на меня сразу обеими руками.

— О-о, смотрите, ЧжуВона показывают! — восклицает СунОк, успев за это время повернуться к телевизору. — Вау, он честь ЮнМи первым отдаёт!

Дык тык ж… я ж не лапоть какой-то? Моё воинское звание выше, и значит, он приветствует первым, — думаю я, смотря на телеэкране на нашу обоюдную лихую «отмашку» с ЧжуВоном. — Там ещё и его поздравления за кадром остались. Официальным тоном — «госпожа ЮнМи, разрешите вас поздравить с призывом на воинскую службу и присвоением вам воинского звания sangsa!» Я хотел ему сказать, что не с призывом, а с мобилизацией, но не стал портить красоту момента, исправлять ошибку. Человек только из госпиталя, только рёбра едва срослись. Впрочем, я смотрю, в новостях тоже говорят «о призыве», а не «о мобилизации». Интересно, к чему вдруг такое «ж-ж-ж»? Это «жж-ж» — неспроста!

— Ну ты вообще крутая стала! — восхищается СунОк, переводя взгляд с телевизора на меня. — Почти офицер!

Ну да. Когда после прохождения торжественным строем мимо знамени воинской части я подошёл для фотосессии к своей группе, которую ЮСон пригнал для пиара — «ручками издали помахать», девочки на меня так дружно сделали «ууу-у», рассматривая мою парадную форму. Словно действительно — «прониклись». Потом военные мне официально выдали увольнительную — «для