Холодные сердца - Антон Чиж

– Но кто же придумал такую дерзость! – вскрикнул Фёкл Антонович.

– Скорее всего, сам Усольцев. Думал, что выбрал идеальное место: и публичное, кругом много народа, и в то же время уединенное. За что поплатился. Загнал себя в ловушку. Наверно, тоже был уверен в своей безопасности.

– Тогда надо бросить все силы на поиски кабинки!

– Нет, не надо. Я опросил вашего друга Чуркина. Он клянется, что за Усольцевым никто не выезжал. Кроме Катерины Ивановны и господина Ингамова.

– Только не это! – выдохнул Фёкл Антонович. – Их только не впутывайте.

– Как хотите, – мило согласился Ванзаров.

– Лучше бросить все силы на поиски лодки. Я распоряжусь…

– Оставьте городовых в покое, Фёкл Антонович. Лодку искать бесполезно. Даже если найдете какую-нибудь посудину на берегу, как докажете, что в ней был убийца?

– Что же нам делать? Как все это пережить?

– Еще раз вспомнить о пожаре.

Фёкл Антонович поднялся из-за стола.

– Выходит… Выходит, что смерть Жаркова – дело рук господина Усольцева?

– Такая вероятность есть.

– Это интересный вопрос, – сказал Ванзаров. – Только я бы спросил несколько иначе: за что именно его убили.

– У вас есть предположения?

Это Фёклу Антоновичу узнать не довелось, потому что пристав, о котором все несколько подзабыли, вскочил и выхватил шашку так, что разлетелись брызги.

– Что ж ты врал мне! – закричал он и принялся тыкать клинком в воздух. – Лжец! Изменник! Негодяй! Порождение хаоса и мрака! Так вот же тебе, гиена злобного гения…

И со всего маха взялся рубить стены и шкаф с бумагами.

Летели щепки и куски штукатурки. Металл вонзался в старое дерево. Сыпались осколки стекла покрошенных дверей. Пристав не сдавался. Перед ним вставала темная сила, которая строила рожи и ухмылялась, нагло приговаривая: «Что, съел, несмышленыш?» Больше всего оскорбляло, что друг оказался предателем. Он так верил его советам, так честно выполнял все, что тот поручал, и вдруг такое. Подвел самым неожиданным образом. Еще на пожаре пристав стал подозревать, что голос им играет. Но вот теперь убедился окончательно. Теперь с ним никаких переговоров. Никакой пощады. Только смертный и беспощадный бой. Ярость и обида овладели приставом. Но так уж выходило, что чем сильней он бился с врагом, тем больше наносил урона себе. И все равно решил сражаться до последней капли крови. Своей или его. Нет, своей, конечно…

Никто не рискнул лезть на рожон. Городовые жались к дверям, а чиновники затихли в своем углу. Фёкл Антонович схватился за сердце, но с места не сдвинулся. Все чего-то ждали. Или когда силы у пристава иссякнут, или когда шкаф разлетится вдребезги.

Выбрав момент, когда клинок застрял в дереве, Ванзаров схватил пристава в захват и сжал с такой силой, что шашка выпала у бедняги из рук. Пристав сразу как-то обмяк, повис в объятиях столичного франта. В этот миг он окончательно проиграл бой. Ему стало все равно, и он сдался. И как только сдался, так сразу полетел в темную сеть, которую расставил голос-обманщик.

Как только опасность миновала, нашлось много желающих помочь. Фёкл Антонович был впереди всех. Пристава приняли на руки, отнесли на диванчик и послали в аптеку за каплями.

Предводитель стал торопливо благодарить, но Ванзаров оборвал его на полуслове.

– Плохо дело, – сказал он. – Кажется, на некоторое время мы лишились помощи господина Недельского.

Очередной удар Фёкл Антонович принял героически. Он только бухнулся в ноги и, рыдая, стал умолять спасти его и весь город от ужаса, что так внезапно напал на них. И все пытался поцеловать руку чиновника сыскной полиции, называя «спасителем» и «заступником». Руку Ванзаров брезгливо одернул, поднял рыдающего предводителя и отвел к креслу.

Еще он приказал городовому срочно найти Асмуса и доставить в участок. Без помощи врача городской власти и полиции было не обойтись. Сам же покинул этот полицейский дом, впавший в безумие. Время поджимало.

– Не оставляйте нас! – истошно закричал предводитель, все еще всхлипывая. – Куда вы, Родион Георгиевич?

Ванзаров остановился в дверях.

– Для начала переодеться, – ответил он. – Не искать же убийцу в мокром костюме. Недельский промок, и вот результат. А нам сходить с ума – непозволительная роскошь.

Часы, что висели над камином в обеденной зале, показывали четверть третьего. Зная привычки Ванзарова никогда не опаздывать, Николя терзался сомнениями. Все казалось ему, что неправильно понял знак и надо быть в другом месте. Он теребил чашку остывшего кофе и посматривал на улицу.

Ожидание было вознаграждено. Двадцать минут третьего Ванзаров вбежал на веранду ресторана Фомана, на ходу бросив официанту: «Чашку кофе».

Гривцов был счастлив уже тем, что угадал. Не извинившись за опоздание, будто так и надо, с него потребовали отчет. Николя предполагал, что так и будет. Он приготовил речь, в которой хотел незаметно подчеркнуть свои заслуги. И начал с характеристики Катерины Ивановны. Договорить ему не дали даже первую мысль. Ванзаров заявил, что на пустяки нет времени, его интересует, как был проведен день.

Николя проглотил легкую обиду и доложил, что после знакомства во «Французском кафе» они немного прогулялись. На этом все.

– Что она делала весь вечер?

Вопрос оказался трудноват. Николя признался, что понятия не имеет. На вечер ему свидание не было назначено. Зато сегодня…

– Очень плохо, Гривцов. Недопустимая халатность, – было заявлено ему с долей свирепости, будто совершен ужасный проступок.

– Но мне казалось, что… – начал он.

– Чиновнику сыскной полиции не может казаться, – заявил Ванзаров. – Вы должны знать точно и четко. Где была ваша Снежная королева весь вечер? Что делала? С кем встречалась? Ничего не знаем! Для чего я вас поставил к ней? Чтобы тенью ее стали. А вы что сделали?

Николя очень хотелось ответить, дескать, некоторые должны были уехать в столицу, а сами что сделали? Но это было категорически невозможно.

– Ладно, дальше, – Ванзаров никак не сбавлял тон. Николя понял, что дела обстоят не блестяще. Он тоже кое-что знал про своего друга и наставника.

– Утром встретил ее на пляже, – ответил он.

– Хотите сказать: знаете, что она делала до этого момента?

Николя посмотрел на верхушки сосен, на которых ему захотелось сейчас очутиться. Лучше там, чем терпеть все это.

– Хотите сказать, что проспали и потом объедались завтраком? В этом причина вашего преступного небрежения?

– Родион Георгиевич, ну что может случиться утром на пляже…

– Гривцов, за такие слова вас следовало бы выгнать из сыска!

Давненько Николя не видел Ванзарова в таком приподнятом настроении. Честно говоря, такого разноса он еще не получал. И было бы за что!

– Да что же случилось-то?.. – в некотором испуге спросил он.

– Случилось, Гривцов, очень многое. Где вы были вчера вечером?

– Да так… – неопределенно ответил Николя.

– Понятно. Белошвейка перетянула заботы сыска. Печально. Грустно. Трагично. Я от вас такого не ожидал.

Официант принес кофе, но Ванзаров даже не заметил. И чуть было не смахнул чашку со стола. Николя вовремя ее убрал.

– Родион Георгиевич, прошу меня простить, – сказал он. – Этого больше не повторится, даю слово…

Ванзаров схватил его чашку, опрокинул холодный кофе одним глотком и швырнул чашку на блюдечко.

– Это вы меня простите, Николя… Не сдержался. Вы тут совершенно ни при чем. Ужасно, когда все понимаешь, но не хватает фактов взять преступника за горло. Вернее: узнать причину… Еще раз простите…

Николя с удовольствием пожал протянутую руку. Он готов был снести и не такое, лишь бы быть рядом с Ванзаровым.

– Я с ней сегодня весь вечер, – сказал он. – Будем кататься, глаз не спущу. Всю ночь буду около ее дома.

– Очень хорошо. Не перестарайтесь. И не поддавайтесь на ее чары раньше времени.

– Я? – вскрикнул Николя. – Да ни за что! Она для меня враг, да и только. Хитрый, опасный и коварный. И больше ничего.

Ванзаров, наконец, улыбнулся.

– Если бы так, – сказал он. – Когда на пляже Катерину Ивановну встретили, обратили внимание на ее волосы?

– Обратил, – тут же согласился Николя. – А что с ними?

– Они были мокрые или сухие?

Гривцов на мгновение задумался и хлопнул себя по колену.

– Точно: мокрые. Я еще подумал: чего это они так блестят?

– Я рад, – сказал Ванзаров, поднимаясь. – Держите ее под наблюдением. Сегодня вечером обязательно угостите ужином.

– Где ужинать?

– Николя, в этом городе не так много мест. Здесь, у Фомана, и угостите.

– Родион Георгиевич, вы серьезно?

– Считайте это моим распоряжением. Денег хватит на разгул?

Николя заверил, что готов ради дела потратить все отпускные подчистую.

– Что бы ни случилось, не встревайте. Мы с вами не знакомы.

– Разве я не понимаю!

– Надеюсь. И еще. Отнеситесь к моим словам со всей серьезностью: быть предельно осторожным. Все время начеку. Думать и наблюдать. Этот милый городок не так прост, как кажется. Игра идет опасная. Со мной все время на связи.