Исчезающие Девушки - Лорен Оливер

Мне понадобилось двадцать минут на то, чтобы догнать автобус на 101-ой трассе на своей машине. Прошло еще двадцать минут прежде, чем сестра вышла из автобуса и шла мимо мигающих рекламных щитов, изображавших пиво «Bud Light» и видео для взрослых, вжав голову в плечи и скрестив руки на груди. Куда она направлялась? В бар «У Бимера» повидаться с Анрде? Вниз к Сиротскому Пляжу и маяку? Или она просто хотела уйти дальше, заблудиться в скалистых пляжах Восточного Норуолка, где берег граничил с бурным морем? Я следовала за ней еще половину мили, моргая ей фарами и сигналя, прежде чем она согласилась сесть в машину.

- Поехали, - сказала она.

- Дара, послушай. То, что ты видела...

- Я сказала, поехали.

Но когда я начала выкручивать руль, поворачивая к дому, она наклонилась и дернула руль в другом направлении. Я ударила по тормозам. Сестра не дрогнула. Она даже не моргнула. Она не казалась злой или расстроенной. Дара просто сидела, капли стекали на обивку, но она смотрела прямо перед собой.

- Туда, - указала она на юг, где-то у черта на куличках.

Но я сделала так, как она сказала. Я просто хотела объясниться. Дорога была плохая; покрышки скользили, когда я ускорялась и снова притормаживала. Мой рот пересох. Я не могла придумать ни одного извинения.

- Мне жаль, - произнесла я, наконец. - Это не было... Я имею в виду, это не было тем, на что было похоже.

Она ничего не ответила. Дворники работали постоянно, но я все равно с трудом различала дорогу, почти не видя света фар, разбивающего дождь в брызги.

- Мы не собирались. Мы просто говорили. На самом деле, мы говорили о тебе. Он мне даже не нравится.

Ложь - одна из самых больших, которую я когда-либо ей говорила.

- Дело не в Паркере, - ответила она, практически первые произнесенные ею слова, после того, как она села в машину.

- Что ты имеешь в виду?

Я хотела на неё посмотреть, но боялась оторвать глаза от дороги. Я даже не знала, куда мы едем - смутно узнала «7-11», где мы останавливались прошлым летом, чтобы купить пива по дороге на Сиротский пляж.

- Дело в тебе и во мне. - Голос Дары низкий и холодный. - Ты не можешь позволить мне иметь ничего собственного, не так ли? Тебе всегда надо быть лучше. Ты всегда хочешь побеждать.

- Что? - Я была так поражена, что не могла даже спорить.

- Не изображай из себя святошу. Ты все поняла. Это еще одна часть твоего большого спектакля. Идеальная Ники и ее никчемная сестра!

Она говорила так быстро, что я едва понимала ее. Мне показалось, что она уже приняла какое-то решение.

- Отлично! Хочешь Паркера? Забирай! Он мне не нужен! И ты тоже мне не нужна! Останови машину.

Мне понадобилось пара секунд, чтобы осознать ее просьбу. Когда я поняла, чего она хочет, Дара уже начала открывать дверь, несмотря на то, что машина еще была в движении. Внезапно, с безнадежной ясностью я поняла, что не могла ее выпустить. Если бы я это сделала, то потеряла бы.

- Закрой дверь, - я нажала ногой на газ, и она плюхнулась назад в кресло; теперь мы ехали слишком быстро, и она не могла выпрыгнуть. - Закрой дверь.

- Останови машину.

Быстрее, быстрее. Несмотря на то, что я едва видела дорогу. Несмотря на то, что шел ливень стеной, звуча так громко, будто это были аплодисменты в конце пьесы.

- Нет. Не остановлю, пока мы не поговорим.

- Больше никаких разговоров. Никогда.

- Дара, прошу. Ты не понимаешь.

- Я сказала - останови машину!

Она дотянулась до руля и дернула его в свою сторону. Задняя часть машины вышла на встречную полосу. Я ударила по тормозам, выворачивая руль налево, пытаясь вернуться в свою полосу. Но было слишком поздно. Нас закрутило поперек полос.

«Мы умрем», - подумала я. Затем мы ударились в ограждение, прорвали его со взрывом стекла и металла. Из двигателя шел дым. На долю секунды мы зависли в воздухе, в безопасности. В тот момент моя рука нашла руку Дары в темноте.

Я помню, было очень холодно. Я помню, она не кричала и ничего не говорила, не издавала ни звука.

А затем уже ничего не помню.

Ники: 3:15

ПОСЛЕ

Я не понимала куда направляюсь и как далеко убежала. А потом увидела Пирата Пита со светящимися глазами и с поднятой в приветствии рукой. «ФанЛэнд». Взгляд Пирата, маячившего за деревьями, казалось, следовал за мной, пока я бегала по парковке, превращенной штормом в атолл: куча сухих бетонных островков, окруженных глубокими колеями воды, в которых плавал старый мусор.

Снова сирены, такие громкие, что, кажется, обладают физической силой; они словно просовывают руку глубоко в голову и раздвигают занавес, открывая быстрые вспышки воспоминаний, слов, картинок.

Рука Дары на окне, следы её ладони

«Покойся с миром, Дара»

«Больше никаких разговоров. Никогда»

Нужно отсюда уйти, уйти прочь от этого шума, прочь от этих ярких вспышек. Мне нужно найти Дару, чтобы доказать, что всё это неправда.

Это не правда. Не может ею быть.

Мои пальцы распухли от холода, непослушные. Я тыкаю в клавиатуру, дважды неправильно набираю код, прежде чем замок открывается прямо перед тем, как первая из трех машин врывается на парковку, разрывая тьму всполохами света от фар. На секунду замираю в этом свете, как насекомое на стекле.

- Ники! - Снова эти крики.

Это имя - и знакомое и нет - словно птичья трель из леса. Я проскакиваю в ворота и бегу, чувствуя вкус соли во рту, бросаюсь вправо, хлюпая по лужам, образовавшимся из-за наклонных плоскостей. Минуту спустя ворота снова открываются, голоса преследуют меня, перекрывая барабанящий шум дождя.

- Пожалуйста, Ники. Ники, подожди.

Там вдалеке среди деревьев мелькает свет. Фонарик? В моей груди поднимается чувство, которое я не могу описать, ужас от того, что что-то произойдет, как в тот момент, когда мы с Дарой повисли, сцепившись руками, а фары авто освещали скалу.

«Покойся с миром, Дара»

Невозможно.

- Дара! - Мой голос срывается от дождя. - Дара! Это ты?

- Ники!

Вперед! Мне нужно добраться, нужно доказать им, нужно найти Дару. Я пробираюсь среди деревьев, выбирая кратчайший путь, следую за призрачным светом, который останавливается, а потом пропадает у подножья «Врат Ада», словно вдруг погасшее пламя свечи. Листва прилипает ко мне, будто толстые языки облизывают мои голые руки и лицо. Грязь проникла в мои сандалии и теперь отлетает назад на икры. Ужасный шторм, единственный за это лето.

- Ники. Ники. Ники.

Теперь слова кажутся бессмысленным напевом, как стук дождя по листьям.

- Дара! - Кричу я.

Снова мой голос поглощает воздух. Выскакиваю из-за деревьев на аллею, ведущую к «Вратам Ада», где пассажирские вагончики все еще стоят на своём месте, накрытые тяжелым синим брезентом. Люди кричат, окликая друг друга. Оборачиваюсь. Позади меня мелькают быстрые вспышки фонариков, и я представляю, что это луч маяка стремиться через темное море, передавая азбукой Морзе сигнал бедствия. Но я не могу понять сообщение. Поворачиваюсь обратно к «Вратам Ада». Именно тут я видела свет, я уверена в этом; именно туда отправилась Дара.

- Дара! - Кричу так громко, как могу, моё горло раздирает от усилий. - Дара!

Грудь словно заполнена камнями: легкими и тяжелыми одновременно. Там стучится истина, угрожая затопить меня, угрожая снести меня.

«Покойся с миром, Дара»

- Ники!

Потом замечаю это, - рывок, движение под брезентом, и облегчение разрывает мне грудь. Всё это было испытанием, чтобы посмотреть, как далеко я зайду, как долго буду играть. Уже всё, она здесь, она ждет меня.

Снова бегу, задыхаясь от облегчения, плачу, но теперь не потому, что я в печали, а потому что она здесь и я нашла её, и теперь игра окончена, мы сможем идти домой вместе, как раньше.

В одном из углов завязки брезента ослаблены. Умница Дара! Нашла место, чтобы спрятаться от дождя. Поднимаюсь над ржавым металлическим покрытием и ныряю под брезент в темноту старых потрескавшихся сидений. И я сражена запахом жвачки, старых гамбургеров, грязных волос и неприятным запахом изо рта. А потом вижу ее. Она отскакивает назад, словно боится, что я ударю ее. Ее фонарик стучит об землю, и металл вибрирует в ответ. Застываю, боясь пошевелиться, боясь спугнуть ее.

Не Дара. Слишком маленькая, чтобы быть Дарой. Слишком юная, чтобы ею быть.

И даже прежде, чем я подобрала и включила фонарик, осветив обертки от «Твинки» и смятые банки из-под содовой, пустые фантики от «МилкиВей» и коробки из-под гамбургеров, - всё то, что еноты натащили сюда за прошедшие несколько дней; даже до того, как свет фонарика высветил пальчики в розово-фиолетовых шлепанцах, скользнул выше к пижамным штанишкам с Диснеевскими принцессами и, наконец, приземлился на личико в форме сердечка с широко распахнутыми светло-голубыми глазами, на бледную копну спутанных светлых волос; даже до того, как голоса настигли нас, и кто-то отбросил брезент, позволив ночному небу нависнуть над нами, - даже до этого я знала.