Дети ночных цветов. Том 2 - Виталий Вавикин

– Что происходит? Куда ты собрался? – вертелась под ногами жена.

Он не отвечал. Она вспомнила цветочный запах духов, которыми пах ее супруг в прошлую ночь. Остальное дорисовало воображение.

– Это все из-за той бабы?! Ты уходишь к ней? Скажи мне! – Норма привела дочь, надеясь, что так будет проще подействовать на мужа, но он, казалось, и не замечал их. – Ну и проваливай! – решила пустить в ход свой последний козырь жена. – Только не надейся, что я приму тебя назад, когда твоя малолетняя красотка вышвырнет тебя на улицу! – она увидела, как Джон идет к выходу, и побежала за ним. – Нет, подожди! Я пошутила! Я не хочу, чтобы ты уходил! Джон! Джон!

Норма еще долго звала его, даже когда он сел в «Шевроле» и уехал, она продолжала тихо повторять его имя, словно оно могло преодолеть расстояние, долететь до него.

– Джон! Джон! Джон!

– К черту! – он снизил скорость и пересчитал скопленные деньги.

Что-то подсказывало, что было бы неплохо вернуться и оставить часть Норме и дочери, но кто знает, как далеко придется зайти, чтобы добраться до Хоскинса. Темнота снова начала возвращаться. Та самая темнота, которую он видел, когда шел домой в ту ночь, узнав, кто такой на самом деле Бадди Хоскинс.

«Наверное, у меня сотрясение мозга», – подумал Джон, надеясь, что несмотря на это сможет вести машину. «В конце концов, это всего лишь голова – не кости, сломав которые человек уже не сможет передвигаться. К тому же от головокружения еще никто не умирал. Подумаешь, черные пятна», – так думал он, а зелье, попавшее в его кровь, продолжало свое воздействие.

Иногда у Джона начинали появляться галлюцинации, иногда он был вынужден остановиться у обочины и переждать какое-то время, пока зрение не вернется к нему. Иногда ему начинало казаться, что он что-то видит в темноте. Какую-то дверь. В эти моменты он не сомневался, что видит именно ту дверь, за которой прячется Бадди Хоскинс. Он начал представлять, как откроет ее, дотянется до ручки, сожмет ее в ладони, медленно повернет, чтобы не спугнуть свою жертву, и…. Что касается того, что произойдет после, Джон не особенно был в этом уверен. Можно было представить сотни способов расправы, но в действительности могло все выйти совершенно иначе. Поэтому Джон старался заставить себя не думать об этом. Пусть будет только дверь и ненавистный ему человек за этой дверью.

Покидая Омаху, Грэнни купил себе подробную карту штатов. Милвилла на ней не было, но продавец заверил его, что когда он доберется до Невады, то сможет спокойно купить там карту этого штата, и вот на ней нужный ему город обязательно будет.

– Кроме того, он, наверное, очень маленький, раз его нет на моей карте, – сказал продавец. – Сколько в нем живет людей?

– Не знаю.

– Что? Даже примерно? – продавец увидел, как Грэнни покачал головой. – Значит, едете к кому-то в гости? Гм. Могли тогда попросить, чтобы они выслали вам карту или подробно объяснили, как доехать до них.

– Они меня не ждут.

– Вот как… – продавец шмыгнул носом и машинально попятился.

Незнакомец начинал пугать его. Особенно незажившие шрамы. Кто мог учинить с этим здоровяком такое? Продавец попытался представить, каким сильным должен быть человек, чтобы одолеть незнакомца. «А если это сумасшедший?» Он задержал дыхание. Джон расплатился за карту и ушел, но взгляд продавца еще долго преследовал его в дороге. «Так смотрят либо безумцы, либо на безумцев», – думал он, но к какому-то определенному выводу не пришел.

Ближе к вечеру ему пришлось остановиться на ночь – нужен был сон и нужен был отдых для машины. Он поужинал в кафе дешевого отеля и хотел остаться на ночь в машине, но узнав, насколько низкие там цены за номер, решил, что ночь в кровати будет лучше, чем ночь на переднем сиденье «Шевроле».

Он заснул почти сразу, не обращая внимания на грязь и крики соседей за стенами. Ему ничего не снилось – так он думал, паря в пустоте и мраке. Думал до тех пор, пока не увидел дверь. На мгновение ему показалось, что он уже добрался до Милвилла, отыскал Бадди Хоскинса и теперь стоит у дома, где тот прячется. Но мгновение прошло. К тому же он не мог дотянуться до дверной ручки, чтобы проверить это предположение. И тело – его тело, оно было каким-то странным, чужим, слабым. Это не нравилось Джону, заставляло его нервничать – за долгие годы взрослой жизни он забыл, что такое слабость. Забыл и сейчас не собирался вспоминать. Он хотел проснуться, хотел избавиться от этого ненавистного чувства, но не мог. Пустота вокруг подчиняла его разум, а темнота сковывала тело. Оставалось ждать, когда начнется утро.

Джон проснулся в поту и долго лежал, глядя в потолок, не в силах прийти в себя. «Все из-за того, что меня очень сильно ударили по голове», – удалось ему убедить себя.

Он вышел на улицу, в жару, под солнце. День только начинался. Впереди был долгий путь. Но внутри осталась часть чудовищного сна. Иногда, отвлекаясь от дороги, Джон спрашивал себя, когда пройдет это мерзкое чувство опустошенности – словно кто-то забрал у него что-то из жизни, но ничего не дал взамен. И еще темнота! Иногда Джону начинало казаться, что она преследует его, крадется по пятам за машиной, прячется на заднем сиденье, стучится в багажнике, прося, чтобы ее выпустили.

«Всему виной то желтое зелье! – пришел к выводу Грэнни. – Оно сводит меня с ума. Я вдыхал его запах, оно, возможно, попало мне в кровь…» Со временем он начал думать, что Бадди, возможно, что-то вколол ему, надеясь, что он не сможет ничего вспомнить утром. Еще один наркотик, который пульсирует в его венах, отравляет его мозг. Идея с наркотиком пришлась ему по душе. Она могла объяснить страх и слабость.

«Интересно, скольким еще людям Хоскинс делал инъекции подобным образом?» – появился в голове новый вопрос. Это усилило злость и заставило прибавить скорость. «Скоро. Очень скоро жажда мести будет утолена», – тешил себя мыслью Грэнни, а «Шевроле» кашляло и грелось все сильнее и сильнее. «Потерять машину я не могу», – решил Джон, сворачивая к обочине.

Он дал двигателю остыть и только потом продолжил путь, но уже более осторожно. «Ничего, если Бадди в Милвилле, то никуда ему уже не деться», – думал Грэнни, понимая, что куда более страшным будет, если Бадди в городе не окажется. Где тогда ему искать его? Возвращаться назад? Нет, он уже не сможет. Но куда ехать? Слепо колесить по стране, надеясь на чудо? Подобных тревожных мыслей становилось все больше и больше. Пока Милвилл был далеко, Грэнни удавалось их как-то контролировать, но потом они начали сводить его с ума.

Тревога, опустошенность, темнота, пришедшая из снов – слишком много для молчаливого гиганта, которому в школе все пророчили звездную карьеру форварда в хоккее или защитника-костолома в футболе, но он предпочел стать просто рабочим. Хотя и об этом он обычно не думал. Так, иногда в баре с друзьями за парой бутылок пива, обсуждая какую-нибудь игру – вот там да, Джон находил слова, чтобы высказать многое, но в остальном – жизнь шла своим чередом. Он вспоминал, думал, размышлял в дороге, чего обычно никогда не делал. Странно, но одиночество – это падальщик, который бродит всегда рядом и ждет, когда человек останется один. Вот тогда оно и приходит, заставляя обдумать многое, вспомнить многих.