Батый - Алексей Карпов

К началу марта войско Кадана, пройдя Хорватию, достигло побережья Адриатического моря. Главной целью татар оставался король Бела; в поисках его татары рыскали по всему побережью, подступая то к одному, то к другому городу. Так, полагая, что король укрылся в небольшой крепости Клис (недалеко от Сплита), они «начали со всех сторон штурмовать её, пуская стрелы и метая копья. Но поскольку это место было укреплено природой, они не смогли причинить значительного ущерба. Тогда татары, спешившись, стали ползком с помощью рук карабкаться наверх. Люди же, находившиеся в крепости, сталкивая на них огромные камни, нескольких из них убили. Ещё более рассвирепев из-за этой неудачи, они, ведя рукопашный бой, подступили вплотную к высоким скалам, грабя дома и унося немалую добычу. Но когда они узнали, что короля там нет, то перестали осаждать крепость и, оседлав коней, поскакали к Трогиру». Король со своей семьёй действительно укрывался в Трогире, крепости, расположенной на небольшом островке, отделённом узкой протокой от материка. Однако, «видя, что войско татар спустилось напротив его убежища, и полагая, что ему будет небезопасно оставаться на близлежащих островах», он «переправил государыню со своим потомством и со всеми сокровищами на нанятые им корабли, сам же, сев на одно судно, поплыл на вёслах, осматривая вражеские порядки и выжидая исхода событий». Когда Кадан убедился, что подойти к стенам крепости не удастся (ибо «водное пространство, которое отделяет город от материка, непреодолимо из-за глубокого слоя ила»), он отошёл от города. Но прежде чем уйти, предводитель татар направил к городу гонца, который по-славянски прокричал от его имени горожанам: «Говорит вам это господин Кайдан, начальник непобедимого войска. Не принимайте у себя виновного в чужой крови (то есть короля Белу. — А. К.), но выдайте врагов в наши руки, чтобы не оказаться случайно подвергнутыми наказанию и не погибнуть понапрасну». Ответом гонцу была тишина: наученный чужим горьким опытом, король Бела строго запретил своим подданным откликаться хоть одним словом на любые предложения татар. «Тогда всё их полчище, поднявшись, ушло оттуда той же дорогой, какой и пришло. Оставаясь почти весь март в пределах Хорватии и Далмации, татары вот так пять или шесть раз спускались к городам, а затем возвращались в свой лагерь».

В прежние годы монголы шли на всё, чтобы поймать и наказать своих врагов — будь то хорезмшах Мухаммед, половецкий вождь Бачман (оба они тоже укрылись на островах, но это их не спасло) или русский князь Юрий Всеволодович. Но на этот раз достичь желаемого у Кадана не получилось. В конце марта — начале апреля по приказу Батыя татарское войско покинуло Хорватию. Оно прошло через Боснию, Сербию и подступило к приморским городам Верхней Далмации. Взять Рагузу (Дубровник) татары не смогли, зато они сожгли Котор (в нынешней Черногории) и разорили Свач и Дривост (к северо-востоку от Шкодера, на территории нынешней Албании), не оставив в этих городах, по библейскому выражению, «ни одного мочащегося к стене», то есть мужчины (ср. 3 Цар. 16: 11). Оттуда войско Кадана направилось в Болгарию. Вехи этого кровавого пути отмечает Рашид ад-Дин, однако ни одно из приведённых им и, очевидно, сильно искажённых географических названий и здесь не поддаётся расшифровке. Ясно только, что и на обратном пути Кадану приходилось постоянно встречать ожесточённое сопротивление местных жителей: «Кадан выступил в поход с войском и завоевал области Такут, Арберок и Сараф и прогнал до берега моря государя тех стран, короля. Так как он [король] в городе Теленкин, который лежит на берегу (Трогир? — А. К.), сел на корабль и отправился в море, то Кадан пустился в обратный путь и дорогою, после многих битв, взял города Улакут, Киркин и Кыле». Примерно к этому же времени относится восстание половцев, расселённых в Венгрии, Валахии и Болгарии. Это восстание было жестоко подавлено отрядами Кутана (воеводы Батыя, приставленного к его отцу Джучи ещё Чингисханом) и младшего брата Батыя Сонкура, девятого из сыновей Джучи.

К тому времени когда Кадан прибыл в Болгарию, здесь уже находился со своими войсками и сам Батый. Главные военачальники монголов «условились провести смотр своим военным отрядам», сообщает Фома Сплитский. Вероятно, в его рассказе речь идёт о традиционном сборе монгольских царевичей и эмиров, которым всегда заканчивались их военные кампании, — как мы помним, именно тогда, во время пира, Батый воздал должное полководческому гению своего полководца Субедея. Но во время этого сбора произошёл и другой, трагический эпизод. В войске Батыя оставалось слишком много отрядов из недавно покорённых народов. Теперь, после завершения похода, они уже не были нужны. К тому же в лояльности монголам многих из тех, кто под страхом смерти присоединился к ним, можно было усомниться — история Западного похода давала для этого немало поводов. И тогда Батый и Кадан совершили то, что представлялось им наиболее простым выходом из сложившейся ситуации. А наиболее простой выход из таких ситуаций у монголов почти всегда сводился к одному и тому же. «Сделав вид, что они выказывают расположение пленным, — рассказывает архидиакон Фома, — [они] приказали объявить устами глашатая по всему войску, что всякий, кто следовал за ними, доброволец или пленный, который пожелал бы вернуться на родину, должен знать, что по милости вождей он имеет на то полное право. Тогда огромное множество венгров, славян и других народов, преисполненные великой радостью, в назначенный день покинули войско. И когда все они двух- или трёхтысячной толпой выступили в путь, тотчас высланные боевые отряды всадников набросились на них и, изрубив всех мечами, уложили на этой самой равнине».

Так, жестокой расправой над своими же, закончился Западный поход. Но почему Батый отдал приказ повернуть коней на восток? Почему он решил покинуть Венгрию, не завершив покорение Европы и даже не захватив и не предав казни своего главного на тот момент врага — короля Белу? Ответить на эти вопросы не так-то просто.

Несомненно, венгерская кампания стоила монголам немалых жертв. Многие из их воинов погибли и в битве при Шайо (особенно во время схватки за мост через реку), и в ходе других сражений. Монах-францисканец Плано Карпини рассказывает о том, что в его время в земле монголов существовали два кладбища — одно, на котором хоронили знатных лиц, а другое для тех, кто был убит в Венгрии, «ибо там были умерщвлены многие». К этим двум кладбищам было запрещено приближаться, но любознательный итальянец со своими спутниками однажды заехал «в пределы кладбища тех, кто был убит в Венгрии», — и едва не поплатился за это жизнью. Спасло его лишь то, что он был послом и к тому же не знал обычаев страны83. Но конечно же отнюдь не жертвы вынудили Батыя повернуть на восток.