Белый Дух - Андрей Ветер

В связи с многочисленными запросами из города и провинции и из самых различных кругов я считаю своим долгом указать имперскому правительству, что этот факт является причиной сильного волнения в нашей маленькой провинции. Транспорты с больными людьми, которые разгружаются на железнодорожной станции Марбах, автобусы с тёмными стёклами, которые доставляют больных с более отдалённых железнодорожных станций или непосредственно из госпиталей, дым, поднимающийся из крематория и заметный даже на большом расстоянии, – всё это даёт пищу для размышлений, поскольку никому не разрешается входить в то место, где происходят казни. Каждый убеждён в том, что причины смерти, которые опубликовываются официально, выбраны наугад. Когда в довершение всего в обычном извещении о смерти выражается сожаление о том, что все попытки спасти жизнь пациента оказались напрасными, это воспринимается как издевательство. Но, кроме всего, атмосфера тайны будит мысль о том, что происходит нечто противоположное справедливости и этике.

Это положение постоянно подчёркивается простыми людьми в многочисленных устных и письменных заявлениях, которые к нам поступают.

Епископ Лимбургский – в Имперское министерство внутренних дел

Примерно в восьми километрах от Лимбурга, в маленьком городке Хадамар, на холме, возвышающемся над городом, имеется здание, которое прежде использовалось для различных целей, но с недавнего времени оно является инвалидным домом. Это здание было отремонтировано и оборудовано как место, где, по единодушному мнению местных жителей, в течение нескольких месяцев систематически осуществляется предание людей насильственной смерти. Этот факт стал известен за пределами административного округа Висбаден. Несколько раз в неделю автобусы с довольно большим количеством жертв прибывают в Хадамар. Окрестные школьники говорят про этот автобус и говорят: «Снова фургон смерти». После прибытия автобуса граждане Хадамара видят дым, поднимающийся из трубы, и с болью в душе думают о несчастных жертвах, в особенности когда начинает доноситься отвратительный запах. В результате того, что здесь происходит, дети, поссорившись, говорят: «Ты сумасшедший, тебя отправят в Хадамар». Всё чаще слышны разговоры: «Не посылайте меня в государственную больницу. После того как будет покончено со слабоумными, настанет очередь следующих бесполезных едоков». Говорят, что чиновники государственной полиции стараются подавить обсуждение событий в Хадамаре путём суровых угроз.

Лёвис[19] – жене верховного судьи НСДАП Вальтера Буха.

Моя вера в победное преодоление всех трудностей и опасностей, которые стоят на пути Великой Германии, до сих пор была непоколебимой. Свято доверяя фюреру, я безоглядно пробиралась через все политические дебри, но при том, что сейчас надвинулось на нас, у человека, как выразилась вчера одна юная стопроцентная национал-социалистка, работающая в расово-политическом ведомстве, земля уходит из-под ног. Вы наверняка слышали о мерах, с помощью которых мы в настоящее время избавляемся от неизлечимых душевнобольных, но, возможно, ещё не имеете полного представления о том, каким образом это происходит, в каких чудовищных масштабах и какое ужасное впечатление это производит на народ! Около Вюртемберга разыгрывается трагедия. Это место приобрело жуткую славу. Сначала мы инстинктивно сопротивлялись тому, чтобы поверить во всё, или считали слухи по меньшей мере сильно преувеличенными. Ещё в середине октября во время нашей последней конференции в областной школе в Штутгарте «хорошо информированные» лица заверили меня, что речь идёт об абсолютных кретинах и что «эвтаназия» применяется в совершенно исключительных случаях. Но сейчас ни один человек не сочтёт эту версию хоть мало-мальски правдоподобной. Абсолютно доказанные истории появляются как грибы после дождя. Пусть в двадцати процентах случаев истории эти преувеличены, но даже если мы отбросим не двадцать, а пятьдесят процентов, всё равно дела не поправишь. Самое страшное, самое опасное заключается не в факте, как таковом, если бы был издан закон наподобие закона о стерилизации и после строгой научной экспертизы была бы отобрана группа больных, действительно больных, не обладающих ни единым проблеском сознания, ни каплей человеческих чувств, тогда – я убеждена – население хоть и поволновалось бы какое-то время, но потом смирилось бы с неизбежным, возможно, даже легче, чем с законом о стерилизации.

Можно придерживаться разного мнения насчёт того, вправе ли вообще человек распоряжаться жизнью себе подобных, однако совершенно ясно одно: право это должно быть строго ограничено законом, а закон должен применяться с чувством высочайшей ответственности, если мы не намерены потакать низменным человеческим инстинктам и преступлениям.

«Эвтаназия» касается не только безнадёжных идиотов и буйно помешанных; по-видимому, под указ постепенно подведут всех неизлечимых больных, в том числе эпилептиков, которые вовсе не являются сумасшедшими. Среди них встречается множество людей, которые живут нормальной жизнью и вносят в неё свой скромный вклад, работая по мере сил. И теперь эти люди, завидев приближающийся серый фургон СС, знают, куда и для чего их собираются забрать. И крестьяне на Эльбе, обрабатывающие свои поля и видящие эти фургоны, тоже знают, куда они направляются; более того, у них перед глазами труба крематория, из которой день и ночь валит дым. Нам известно, что среди неизлечимых душевнобольных есть много высокоинтеллектуальных людей, а часть страдает лишь временными расстройствами психики и в промежутках между припадками обладает абсолютно ясным рассудком и даже повышенным интеллектом. Разве мало того, что их уже стерилизовали? Разве можно без ужаса представить себе, что над всеми ними навис дамоклов меч?..

Боль крутых поворотов

Дни шли за днями, горячее солнце заливало потоками лучей долину, играло с густой листвой деревьев. Вскоре после возвращения Одиночки из похода, в котором погиб Волчья Рубаха, Мари родила сына и теперь к ней снова подкрадывалась так хорошо знакомая ей тяга к мужчинам. Её тело вновь заговорило с непреодолимой настойчивостью. Как только стало можно, она отдалась мужу, она совокуплялась ежедневно, самозабвенно, без устали, но плоть её не утолялась. Ещё месяц спустя она стала посматривать по сторонам. Однажды, отправившись за хворостом, она встретила в лесной чаще притаившегося юношу по имени Говорливый Лось. Белый Дух давно приметила его горящие глаза и направленный на неё пылкий взгляд и, столкнувшись с ним среди деревьев, без колебаний сделала шаг в его сторону.

– Белый Дух! – воскликнул он, обнимая её за плечи.

– Ну же! – поторопила Мари, шаря по нему руками. – Покажи себя!

Он сорвал с себя набедренную повязку, и она почувствовала прикоснувшуюся к ней животную твердь…

Одиночка скоро обратил внимание на странное поведение своей зеленоглазой жены. Внимательно разглядывая всех мужчин в лагере, он остановил взор на Говорливом Лосе, заметив, что юноша чаще других исчезал из деревни, но, возвращаясь, не приносил с собой добычи. Белый Дух всегда приходила с охапкой дров на спине, но пропадала слишком долго, другие женщины управлялись со сбором топлива значительно быстрее. В сердце Одиночки закралось подозрение, он решил проследить за женой и не стал откладывать задуманного.

– Сегодня я отправлюсь подальше в горы, – сказал он рано утром громким голосом, чтобы его слышали обе его жены: Длинные Пальцы и Белый Дух. – Хочу принести большерогого козла, давно мы не лакомились его жирным мясом…

Отъехав от стойбища и привязав лошадь в укромном месте, он тихонько вернулся к деревне, чтобы из-за густой листвы наблюдать за своей палаткой.

Вскоре он увидел, как Белый Дух вышла. Она несла, как и полагалось, нож за поясом и связку ремней в руке, но отправилась не напрямую к лесу, а через весь лагерь. Он слышал, как она запела песню на языке белых людей, проходя мимо жилища Говорливого Лося, затем круто свернула к реке. Прошло несколько минут, и входной полог палатки Говорливого Лося откинулся. Юноша выбрался наружу, накрытый раскрашенной бизоньей шкурой, и, лениво потягиваясь, побрёл в ту сторону, где скрылась за кустами орешника женщина с пепельными волосами.

– Теперь я знаю наверняка, – прошептал Одиночка, чувствуя закипевшую в нём злость.

Гневная кровь ударила ему в глаза, всё почернело перед ним, но он взял себя в руки и скользящими кошачьими шагами двинулся в сторону реки, держась подальше от деревни. Он без труда обнаружил на мягком берегу следы Белого Духа и Говорливого Лося, которые, охваченные безудержным взаимным влечением, сделались совершенно неосторожными. Прокравшись вдоль реки, он притаился перед густыми ветвями, за которыми ему послышался шорох.