Белый Дух - Андрей Ветер

– Вечным существом, путешествующим во времени и выбирающим при очередном рождении какой-то конкретный путь, чтобы получить некий опыт, – проговорил Ван Хель серьёзно.

Мария отступила на шаг и долго смотрела ему в лицо, скрытое в тени шляпы. За его спиной на стену серого дома падали косые лучи заходящего солнца. Мария перевела взгляд с лица Ван Хеля на стену. Кое-где штукатурка осыпалась, проявились неровные поверхности кирпичей. Мария снова посмотрела на своего собеседника.

– Вы верите в переселение душ? – спросила она, всеми силами стараясь придать голосу твёрдость.

– Если вам кажется, что в данном случае уместно слово «верить», то я отвечаю положительно.

– Как странно. – Она напряжённо дёрнула головой.

– Что?

– С тех пор как я приехала в Германию, меня неотступно преследует тема реинкарнации, будто кто-то свыше испытывает меня этими разговорами.

– Может, не испытывает, а направляет? – улыбнулся Ван Хель.

– Куда направляет? С какой целью? – Мария нервно повела плечами и вдруг спросила как-то очень ожесточённо: – У вас есть цель?

– Цель делает жизнь скучной и сухой. Достижение цели убивает человека. Нужна мечта. Я мечтаю о победе над злом, хотя твёрдо знаю, что это невозможно. Но мне нравится служить этой мечте. Понимаете, о чём я говорю?

– Победить зло… Разве это возможно?

– Нет. Но мечта не должна осуществляться.

– Это ваш выбор?

– Да. – Он кивнул.

Она взяла его под руку, они двинулись дальше.

– Почему-то мне знакомо ваше имя, господин Ван Хельсинг, – задумчиво проговорила она. – Гдето оно встречалось мне.

– У меня знаменитое имя.

– Чем же? У вас великие предки? Из голландских королей?

– Вам доводилось читать Брэма Стокера?[18]

– Я читала его роман «Дракула»… Ах вот оно что! Там был профессор с вашим именем! Теперь понимаю.

– Тот профессор написан неправильно. Стокер переврал действительность. Впрочем, писателям это свойственно. Художники никогда не довольствуются действительностью.

– Что значит «переврал»? Вы намекаете на то, что вся эта фантастическая и ужасная история имела место на самом деле? Вампиры и прочее?

– Частично, – уточнил Ван Хель.

– Как это?

– Дело в том, что в Лондоне в то время орудовала шайка маньяков-сатанистов. Они похищали младенцев, убивали их, пили их кровь, проделывали над ними иногда оккультные опыты. Они основали Орден Вампиров. Своим магистром они избрали графа Дракулу, легенду о котором кто-то из них услышал, путешествуя по Румынии. Ван Хельсинг в то время считался специалистом по истории чёрной магии, читал лекции в университете, поэтому полиция обратилась к его помощи. Ван Хельсинг активно участвовал в том деле и собственноручно уничтожил пятерых членов Ордена…

– Он ваш предок?

– Нет, он – это я.

Мария шла, глядя себе под ноги, но теперь снова посмотрела на спутника.

– Вы всё время говорите загадками, – произнесла она с лёгким налётом раздражения. – Или вы просто смеётесь надо мной? Не понимаю, зачем…

– Я вполне серьёзен.

Мария натянуто улыбнулась.

– Пытаетесь вернуть разговор к теме реинкарнации? Что ж… Хотя мне кажется, что люди вашей профессии не склонны к фантазии. Вы же дипломат, тонкий прагматик. Неужто и вы верите в переселение душ?

– Человек должен верить во всё, что облегчает ему путь.

– Путь, выбор, переселение душ, полёты сквозь вечность… – Мария говорила с едва сдерживаемым раздражением, но вдруг смолкла и будто угасла. – Всё это слишком красиво и… обнадёживающе, чтобы быть правдой… Простите, что я начала злиться, господин Ван Хельсинг. Должно быть, у вас есть свои основания для такой веры. Будем считать, что мне повстречался ещё один чудак. Только не обижайтесь на мои слова, у меня и в мыслях не было обидеть вас.

– А что за чудак повстречался вам до меня?

– Мой шеф. – Мария замолчала, задумавшись, затем спохватилась и добавила: – Штандартенфюрер Рейтер. Он тоже не перестаёт рассказывать сказки о перевоплощениях. Но я всё-таки не верю, хотя под гипнозом сама рассказывала ему такие истории, что позавидует любой литератор.

– Значит, не верите?

– Пожалуй, нет. И знаете, что ещё? Не верю, что возможны такие маньяки, этот Орден Вампиров, что кто-то режет младенцев, пьёт их кровь, ставит кровавые опыты. Цивилизованные люди не способны на это.

– Вот теперь вы смеётесь надо мной. – Ван Хель сокрушённо покачал головой.

– Что вы хотите сказать?

– Вы живёте в стране, где каждый день совершаются жесточайшие расправы над людьми, проводятся невообразимые опыты над человеческой природой, легально создаются тайные общества, где девственных девушек приносят в жертву и пьют их кровь из «священных» чаш, а в исследовательских институтах собирают сотни близнецов, им выкачивают кровь, им пересаживают внутренние органы, чтобы понять, есть ли между близнецами какая-то особенная связь…

– Что за кошмарные вещи вы говорите! Какие опыты? Какие общества?

– Хотя бы СС, Чёрный Орден. И вы ему служите. «Наследие предков» – самая страшная организация в истории человечества.

– Институт, где я работаю, и вправду входит в структуру «Наследия предков», но, уверяю вас, мы не делаем ничего противозаконного. Да, мой начальник придерживается взглядов, которые я не разделяю. Но думать – не то же самое, что делать.

– Вы полагаете, что идеи штандартенфюрера Рейтера не выходят за пределы теоретических размышлений? Вы жестоко ошибаетесь, Мария. Под крышей вашего учреждения каждый день умерщвляют десятки невинных жертв. И Карл Рейтер называет это научной работой.

– Кто вы? Откуда вы знаете об этом? – Мария испугалась.

Ван Хель спокойно продолжил:

– Карл Рейтер – самый мерзкий представитель оккультного сообщества Третьего рейха. Он не в бирюльки играет. Он обезумел от своей жажды овладеть магией.

– Кто вы? – опять спросила Мария, дрожа всем телом. – Откуда вы?

– Меня зовут Ван Хель, хотя в моём дипломатическом паспорте написано имя Ван Хельсинг.

– Вы не дипломат, я чувствую. Вас послала английская разведка? Вы шпион? Если так, то я не имею права разговаривать с вами, меня непременно арестуют за сотрудничество с иностранной разведкой. Послушайте, я не желаю больше…

– Вы не понимаете элементарных вещей, Мария. Вы слепы. Как же мне объяснить вам вещи, для которых в человеческом лексиконе нет даже слов?

– Почему вы говорите, что я слепа?

– Вы помогаете человеку, который изо дня в день творит зло и радуется этому, – жёстко сказал Ван Хель.

– Я не делаю ничего плохого. – Ей показалось, что внутри у неё всё сжалось от холода. – У меня есть работа, в которой даже самый придирчивый педант не отыщет ни крупицы зла. Не моя вина, что где-то в этой стране расстреливают людей.

– И что кто-то пропадает бесследно, подобно вашей матушке…

– Откуда вы знаете о моей маме? – Сердце Марии бешено застучало, в голове зашумело.

– Я о многом знаю. Но речь сейчас не обо мне, а о вас..

– При чём тут я? – Голос Марии совсем упал. – Чего вы хотите от меня? Зачем рассказываете мне ужасы? Какое это всё имеет отношение ко мне?

– Вы служите этому государству. Знаете ли вы, что ваш непосредственный начальник является одним из разработчиков программы эвтаназии?

– Ничего не слышала о такой программе. Я стараюсь не вникать в вопросы нынешней политики.

– Почему? – Ван Хель подался вперёд всем телом.

– Потому что она пугает.

– Вы просто прячетесь от действительности.

– На мою долю выпало немало испытаний. В конце концов, я всего лишь женщина, слабая женщина! – Она устало привалилась плечом к стене и прижалась щекой к сырой штукатурке. – Разве по силам мне противостоять всему, что происходит вокруг?

– Чтобы противостоять, моя дорогая, надо для начала не отворачиваться от реальности. А теперь давайте закончим нашу интересную беседу. У вас чересчур взволнованный вид, вы привлекаете к себе посторонние взгляды. А в нынешней Германии любопытные глаза не сулят ничего хорошего…

– Послушайте, – Мария вцепилась в руку Ван Хеля, – перестаньте! Я не хочу, не желаю больше ничего слышать! Оставьте меня в покое!

– Что ж, я понимаю. Воля ваша, давайте простимся… На время… Но скоро мы увидимся вновь.

– Зачем? Что вам надо от меня?

– Вы должны кое-что узнать…

– Я ничего не хочу знать!

Епископ Вурм – в Имперское министерство внутренних дел.

В течение нескольких последних месяцев умалишённые, слабоумные и эпилептики – пациенты государственных и частных медицинских учреждений – по приказу Имперского совета обороны были переведены в другие медицинские учреждения. Их родственников, даже в тех случаях, когда пациент содержался за их счёт, информировали о переводе только после того, как он уже был совершён. В большинстве случаев лишь через несколько недель после этого их информировали о том, что данный пациент умер в результате болезни и что в связи с опасностью инфекции тело должно было быть подвергнуто кремации. По приблизительному подсчёту, так скоропостижно «скончалось» несколько сот пациентов только из одного медицинского учреждения в Вюртемберге.