Я тебя рисую - Марина Суржевская

Я облокотилась о стену, потому что ноги не держали. Перед глазами полыхал кошенилевый и бордо… горячий язык дарил мне наслаждение, и я стонала от этих бесстыдных ласк…

… я не знаю, как остановиться… не могу остановиться… где-то внутри меня еще есть эта мысль, и она вопит от ужаса и понимания, что я делаю.

Я совсем не контролирую огонь. Контроль… что это? Ева пахнет так, что я готов вылизывать ее, словно дикий зверь. Я хочу этого столь сильно, что мне больно. Мне просто невыносимо больно от этого желания трогать, чувствовать, ласкать, целовать. Я хочу обладать ею. Моей дикаркой, моей принцессой, моей Евой. Хочу сделать своей, хочу вбиваться в ее тело и смотреть в глаза. И я сделаю это…

Я умоляю ее… о чем? Уйти, сбежать, остановить меня. Или остаться. Я знаю, что умру, если она уйдет. Мой огонь просто сожжет меня. Но я должен её отпустить…

Я снова что-то шепчу ей, уже не понимая…

Ева поднимает руку и стаскивает шнурок с моих волос. Это прикосновение такое легкое, но меня оно просто сбивает с ног. Что она сделала со мной? Я злюсь… Я люблю… Я не могу без нее жить. И я не могу остановиться. Драконья кровь, да еще в том количестве, что сейчас во мне, просто не дает мне этого сделать. Я знаю, что возьму мою маленькую Еву, сполна познаю ее вкус, и буду наслаждаться этим обладанием так долго, как только смогу. Я больше не думаю ни о чем… Этого мира больше нет.

Подхватываю ее на руки и несу на шкуры. Платье сгорело, и я ласкаю ее тело. Оно снилось мне и мучило бессонницей. Мне трудно сдерживаться, но я хочу дать ей хоть что-то, хоть каплю наслаждения, вырывать из ее горла стоны удовольствия. Хочу, чтобы она кричала для меня. И я слышу их, эти стоны, они сладостны, они — музыка.

Огонь горит на моем теле черным пламенем — я никогда не выпускал его полностью, как сегодня. Не знаю, почему моя дикарка еще жива… Не знаю, почему еще жив я. Ведь для меня бесконтрольный огонь так же опасен, как и для нее. Мы горим оба в этом пламени, в этой страсти. Она вздыхает, когда видит меня обнаженным, ее взгляд мечется испуганно, а я задыхаюсь, понимая, что она смотрит на меня. Хочу, чтобы смотрела… И хочу смотреть сам.

Она тонкая и нежная под моими ладонями, хрупкая под моим телом. Подо мной. Смотрит в глаза, не отворачивается. Закусывает губу. И я срываюсь. Я зверь, потому что медлю лишь мгновение, а потом вхожу в ее тело и рычу, ощутив ее девственную преграду.

Невинна… Моя.

Я вдыхаю запах ее крови и наслаждаюсь им, я целую ее губы, я молю о прощении, но не могу остановиться. Разве можно остановиться? Совершенно дикое наслаждение на языке, в теле, в сознании… первый раз… и последний. Я почти вою от осознания, что потеряю ее, но двигаюсь, как сумасшедший, уже не сдерживая толчки внутри ее тела.

Я хотел бы, чтобы на мне сейчас была сотня брачных браслетов, чтобы хоть немного почувствовать ее боль, но чувствую такое удовольствие, что не могу не кричать. Я выдыхаю ее имя снова и снова…Она царапает мне спину, моя дикая кошка, кусает, когда я целую слишком сильно, и это заставляет меня совсем потерять голову от желания.

Двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь… Невыносимо хорошо… Бархат ее кожи, сладость губ, изгибы тела и стоны… Еще… Последний удар, я вжимаю в себя ее бедра, ловлю ее крик губами, и слышу собственный. С ней невозможно сдерживаться…

Замираю, закрыв глаза. Смешно. Я, как маленький, боюсь посмотреть. Лишь слушаю настороженно стук ее сердца. Стук ее сердца?

— Ева!!!

Вскакиваю, куда-то несусь, почти не соображая. Дорххам… или хоть что-то… Где этот проклятый Ао?

— Линтар! Тут холодно! Что ты делаешь?

… когда действие драконьей крови закончится, я пожалею, наверное… Но сейчас… Да, мне хорошо с ним. Хорошо? Какое пресное и невыразительное слово. Скучное. То же самое, что назвать огонь просто желтым… Мне нравится его тело. Он красив, белый демон. Он целует и ласкает так, что я кричу от наслаждения, забывая остатки стыдливости. И ему это нравится. Я уже видела его обнаженным, хоть и не в подробностях. Он позволил мне себя рассмотреть, увидеть, прикоснуться. Я провожу пальчиком по его узорам, наслаждаюсь дрожью его сильного тела. Укусила его за шею… Не знаю, зачем, но я не могу сдержать то, что он будит во мне. И не могу больше сопротивляться этой магии. Мне совсем не страшно. Я хочу его до безумия, хочу его поцелуев, его ласк, то грубых, то нежных. Хочу почувствовать его в себе так, что не могу удержаться и целую его…

А потом краткая боль и губы, стирающие мои слезы. Ласковые и нежные, сильные движения и непривычная наполненность. Нарастающее томление и нега, сладкая боль, невыносимое блаженство. Еще и еще, я выгибаюсь в его руках, и хочется стать еще ближе. Линтар смотрит мне в глаза, целует снова и снова, а я кричу, уже не понимая, что со мной, царапаю ему спину, потому что не могу сдержаться, потому что взрываюсь от наслаждения… Даже не думала, что близость с мужчиной может быть такой ошеломляющей.

Закрываю глаза.

Хотела что-то сказать, но сил не было совершенно. Хотелось просто лежать, чувствуя тепло его рук и эту томительную слабость. Но Линтар, видимо, решил по-другому, потому что вскочил, подхватив меня на руки и, шипя сквозь зубы ругательства на своем языке, выскочил за дверь, так что меня обдало холодом.

— Ты с ума сошел? — воскликнула я. На мгновение даже показалось, что он хочет бросить меня в сугроб. Желтые глаза уставились на меня с таким изумлением, что захотелось показать ему язык. Впрочем, я и показала, уж очень позабавил его вид.

Арманец вернулся в дом, поставил меня на пол и стал ощупывать, осматривать, вертеть, так что я отпихнула его локтем, вырвалась и села на шкуры. Я не понимала, что с ним, и происходящее мне не нравилось. Отодвинулась, когда он шагнул ко мне. Глаза безумные.

— Линтар, ты меня пугаешь. Что происходит?

— Ты жива… — он почти простонал это. — Жива! Ты что, не понимаешь? Ева, ты жива, и на тебе нет ни единого ожога!

— Ну, прости, что расстроила, — буркнула я, залезая под шкуру. Он дернул меня за ногу. Вытащил, приподнял, заглядывая в глаза. И вдруг уткнулся лбом мне в грудь, и его плечи мелко дрогнули. Я неуверенно положила ладонь на его спину. Он что, плачет?

— Линтар?

— Я дурак, а не правитель, — арманец поднял голову, и я поняла, что он смеется. Хохочет, как сумасшедший. — Я просто совершеннейший глупец! Ведь духи дорххама указали сразу… Но я решил, что знаю лучше, и этого не может быть… Связать меня, чистокровного арманца, с человеком? Такого не было никогда! Никогда… — он снова рассмеялся, откидывая голову, а потом резко отодвинулся, встал и снова ушел за дверь. Я удобно вытянулась на шкуре, раздумывая, что надо бы подняться и вытереть кровь, но было так лень… Все-таки хорошая штука эта драконья кровь: боль прошла почти моментально, и сейчас я не испытывала дискомфорта, напротив, внутри разлилось блаженство.