Темная сторона Швеции (сборник) - Рольф Бёрлинд

«Неплохое начало», – подумал я. Чаевых мне хватило на то, чтобы снять комнату. И можете представить мое удивление, когда я выглянул в окно своего нового дома и первое, что увидел, – старика с плакатом, идентичным тому, что уже видел на вокзале. «Ешьте в «Фрэндли» – самом дружественном ресторане! Попробуйте нашу домашнюю кухню. Если не понравится – мы не возьмем с вас денег».

Я посетил телефонную будку и, к своему удовольствию, выяснил, что «Фрэндли» являлся большой сетью ресторанов. В одном только Сан-Франциско их было около ста. Я понял, какие невероятные возможности это мне дает. Разумеется, я стал их постоянным клиентом. Я жил на чаевые, собранные со столов в ресторанах «Фрэндли». Потихоньку у меня стал расти капитал. Однажды ко мне обратился человек за соседним столом. У меня не было никакого желания говорить с этим типом, похожим на бродягу.

– Хороший трюк. Жаль только, что проделывать его можно лишь пару раз в год. Они собирают счета с именами и проверяют их. И стоит одному имени повториться, как они заносят его в черный список.

Я смотрел на него во все глаза. Может, у него проблемы с головой? Когда я с недовольной миной расписался на счете, он вытер рот и сказал:

– Я знаю другой хороший трюк, но его можно проделывать раз в год. У «Парслиз». Там дарят торт на день рождения. Торт можно продать. Но нужно показать документ с датой рождения.

Не удостоив его взглядом, я поднялся и пошел к выходу, подбирая чаевые со столов и тем самым увеличивая мой капитал. По возвращении домой я связался с властями Макгранта и приказал им прислать сотню удостоверений личности с незаполненной датой рождения. Выдачей удостоверений в моем городке занимался шериф. Ему предстояли перевыборы через полгода, так что через три дня в руках у меня были заветные карты; их доставили экспресс-почтой. Дальше все было очень просто. Я брал торты в «Парслиз» – тоже большая сеть заведений – и продавал их ресторанам «Фрэндли», в которых уже нельзя было питаться. Здесь надо сказать, что я не люблю ходить пешком и не воспринимаю так называемый общественный транспорт, разве что за исключением этого корабля.

Макгрант прервался, чтобы обвести рукой салон «Королевы Элизабет», в котором престарелый, страдающий от холестериновых пробок и тупости пятый граф Какой-то-Там читал лекцию о лорде Нельсоне и битве при Абукире для группки матросов, от скуки ерзавших на стульях, – им приказали сюда прийти. Старика даже сильная качка не могла пронять.

– Итак, – протянул Макгрант, как бы невзначай роняя ложку на пол. – Вот что я сделал. Я позвонил во все автомобильные салоны города и сказал, что тетушка поручила мне купить ей машину. Роскошную машину. Но она требует, чтобы я сначала проверил ее сам. Я назначал встречу с продавцами в фойе дорогих отелей. Дальше я обкатывал машину, любуясь окрестностями. Когда продавец начинал нервничать и намекать, что пора бы принять решение, я сообщал ему, что эта машина моей придирчивой тетушке никак не подойдет. И потом приглашал следующего продавца. С одним автомобилем – кажется, это был «Даймлер» – после десяти дней катания мне пришлось на одиннадцатый устроить тетушке инфаркт. Так, друзья мои, я прожил год в Сан-Франциско – самом жестоком городе в мире. И если вам доведется там оказаться, вы знаете, как поступать. По истечении года я вернулся домой, и уже не с пустыми карманами, как вы можете догадаться. К сожалению, отцу не довелось стать свидетелем моего триумфального возвращения: он скончался неделей ранее.

В общении с нами Макгрант проявлял осторожность. Правда, поддавшись порыву, он показал нам свои лекарства – сотню упаковок – и наличность. Несмотря на присутствие чековой книжки и кредитной карты, а также того обстоятельства, что все путешествие было оплачено заранее, он повсюду таскал с собой бумажник с пачками купюр различной западноевропейской валюты.

– Никогда не знаешь, что может случиться, – приговаривал он.

И, конечно, был прав.

Макгрант сошел на берег в Шербуре. На набережной его уже ждал черный лимузин с шофером.

На прощание он дал нам полезный совет:

– Не давайте чистильщикам обуви чаевых, когда прибудете в Саутгемптон.

Когда Макгрант выходил из столовой, мы увидели, как он подобрал со стола чаевые, оставленные каким-то доверчивым американцем.

Помимо американца, все на корабле было обычным. Запах рыбы, качка волн, корабельные сигналы. Капитана звали Лоу.

Мы выиграли приз за самую смешную шляпку. Все участники получили такой приз. Макгрант не участвовал. Он стоял на главной палубе и ругал стюарда за то, что его багаж неправильно упаковали. Стюард, кстати, был из чужой каюты.

Пер Валё родился в 1926 году. Он начал работать журналистом в 1947 году и продолжал писать для газет и журналов до 1964 года, одновременно работая рецензентом кинофильмов и театральных пьес. Свой первый роман он опубликовал в 1959 году. Еще семь – в последующие девять лет. В них отражены его политические взгляды и озабоченность социальной несправедливостью и злоупотреблением властью. Эти темы являются центральными и в десяти детективных романах, написанных в соавторстве с Май Шеваль. Последняя родилась в 1935 году. Она работала журналистом, редактором, писателем и переводчиком. Валё и Шеваль познакомились в 1963 году и почти сразу начали встречаться. В 1965 году они выпустили первый роман «Розанна», с которого началась серия из десяти романов «История преступления». Главным героем романов стал главный инспектор Мартин Бек из отдела уголовных преступлений шведской полиции. Четвертая книга серии, «Смеющийся полицейский» (1968), в 1971 году получила премию имени Эдгара Аллана По за лучший детектив, напечатанный в США. Шеваль и Валё вместе работали над сценариями кинофильмов, рассказами и эссе. Последний роман в серии, «Террористы», вышел уже после смерти Валё в 1975 году. Валё на тот момент было сорок восемь лет. Романы перевели на множество языков и перепечатывали бесчисленное количество раз. По ним были сняты кино и телесериалы. Около двадцати фильмов было снято по мотивам книг. В Англии BBC поставила по ним радиоспектакли. Май Шеваль писала, что им с Пером Валё не удалось изменить шведское общество, несмотря на то что это являлось их целью, – но им удалось навсегда изменить шведскую детективную литературу.

Сара Стридсберг

Дневник

Сара Стридсберг опубликовала свой первый роман в 2006 году. Критики мгновенно признали ее литературный талант. Второй роман, вышедший в 2006 году, дал критикам право называть ее лучшим молодым голосом шведской литературы. С тех пор она написала еще один роман, восторженно принятый критиками, и несколько пьес, поставленных Королевским драматическим театром в Стокгольме. Роль главной героини ее пьесы «Медеяленд» («Страна Медеи», 2009) исполнила Нуми Рапас, известная по роли Лисбет Саландер в шведской киноверсии трилогии «Миллениум» Стига Ларссона. В своих романах и пьесах Стридсберг исследует личность неординарных женщин, а также внутренние и внешние конфликты, с которыми им приходится сталкиваться. На создание первого романа, «Счастливая Салли», ее вдохновила жизнь Салли Бауэр – первой скандинавской женщины, переплывшей Ла-Манш. В романе автор проводит параллели с современным поклонником Салли, желающим повторить ее рекорд. Второй роман, «Факультет снов», написан под влиянием жизни феминистки Валери Соланас, автора знаменитого «Манифеста Общества полного уничтожения мужчин», переведенного на шведский самой Стридсберг. Третий роман, «Дорогая река», – подражание культовой книге Набокова «Лолита». Эта работа предлагает читателю альтернативный взгляд на Долорес Хейз, которую в романе Набокова мы видим только глазами Гумберта Гумберта. В своей первой пьесе Стридсберг тоже обращается к Валери Соланас. Во второй мысли автора уже занимает Медея Еврипида, но в современном контексте. Главная героиня этой пьесы – брошенная мужем женщина-иммигрантка, которой отказали в праве находиться в ее новой стране. Третья пьеса, «Вскрытие снегопада», написана по мотивам истории жизни шведской королевы Кристины, от которой двор и окружающие ее мужчины ожидали, что она выйдет замуж и родит наследников престола. Но отец воспитал ее как принца, а не как принцессу. И она не желала становиться тем, чем мужчины в те времена считали женщину. В этом рассказе Стридсберг обращается к женщине, ставшей мифом двадцатого века, женщине, о которой мы знаем все – и ничего. Эта женщина была не только свидетельницей, но также жертвой и соучастницей одного из самых ужасных преступлений в истории человечества.