Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

Осторожно ступая вперед, словно боясь пробудить высшие силы, способные покарать ее за вторжение на их запретные земли, Айна ощущала себя маленькой девочкой, попавшей в сказку. Дойдя до резко обрывавшегося края природной чаши, в которой находил успокоение бурный поток, принцессы тут же почувствовала, как мелкие невесомые брызги невидимо и освежающе прикасались к лицу.

- Осторожнее, принцесса, - предупредил Олаф, неотступно сопровождавший ее в этой прогулке, - камни могут быть скользкими.

- Я не буду подходить близко, - заверила она. А сама как прикованная смотрела на срывавшийся вниз поток воды. Сила природы действовала на нее завораживающе, и она не сразу заметила, что они с Олафом тут не одни.

- Какого дьявола ты тут делаешь? - донесся до нее из грохочущего рокота воды грозный голос Рагнара. - Олаф, что за самоуправство? Я велел тебе оставаться возле отряда.

Из бурлящей у подножья склона воды, мощно рассекая холодную гладь лесного озера, показался Рагнар. Он плыл прямо к ним, и Айна невольно любовалась открывшимся ей зрелищем.

Забыв о стыде и страхе, Айна пораженно смотрела на своего супруга, так отважно бросившего вызов бурной стихии воды и направлявшемуся прямо к ним, то и дело кидая сердитые взгляды. И когда он ловко подтянулся на руках и поднялся на выступ, девушка вдруг отчетливо осознала, что все это время он был абсолютно наг. Неподалеку от того места, куда сейчас направлялся Рагнар, лежали его теплые вещи и оружие. Айна забыла, как дышать и, словно вдруг очнувшись, стыдливо ойкнула и резко отвернулась, боясь быть пойманной за столь неприличным и непозволительным разглядыванием своего мужа. Чувство неловкости вмиг охватило ее, вогнав в смущенную краску. Заметил ли Рагнар ее любопытствующие взоры? А Олаф? Уж он-то наверняка не упустил ничего. И его самодовольная улыбка лишь только подтвердила эту мысль.

- Думаю, нам стоит вернуться к отряду, - проговорила Айна, стараясь избегать встретиться взглядом с военачальником Рагнара.

- Пожалуй, Вы правы, принцесса, - усмехнулся тот, совершенно не таясь. - Похоже, Ваш супруг не в восторге от нашего появления.

Рагнар в тот день ничего им не сказал, но Айна чувствовала, что их непреднамеренное вторжение в его одиночество было ему неприятно. Ни единого слова, ни единого взгляда не удостоилась она от него с тех пор, как вернулся он к отряду. Да и Олаф удостоился от него лишь только нескольких сухих приказов.

Стараясь держаться как можно дальше от своего супруга, насколько он сам позволял ей находиться вне поля его зрения, Айна иногда едва находила в себе силы ограждаться от преследовавших ее воспоминаний о крепко сложенном мускулистом теле. И даже сейчас, глядя на его спину, она никак не могла заставить себя забыть, как блестели капли воды, стекая по тренированным годами мышцам, очерчивая великолепный рельеф его тела. Ей всегда рисовали мужей Зангры как грубых невежественных дикарей, что не гнушаются применять силу для покорения женщины, но вот сейчас Айна была готова поклясться, что любая женщина сама бы с радостью разделила бы постель с этим мужчиной, отдала бы свою невинность и честь в обмен на ночь с ним. Смогла бы она сама противостоять его обаянию и силе, если б он в одну из темных холодных ночей заявил бы свои права супруга? Смогла бы воспротивиться его требовательному взгляду и настойчивости? Вряд ли она когда-нибудь получит ответы на эти вопросы. И лишь только чарующие видения будут тревожить ее сознание, являться в чуткие сны и обманывать своей нереальностью.

* * *

Горящая стрела ярким лучом разрезала темное небо, а следом за ней где-то вдалеке раздался звук сигнальной трубы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Что это? - забеспокоилась Айна, спрашивая у ехавшего в повозке рядом Халмара, пришедшего в себя, но все еще слабого для самостоятельного передвижения верхом или хотя бы в полусидящем положении даже в повозке.

- Впереди замок, - вглядываясь в темноту, ответил воин. - Мы почти уже дома. Стрела, пущенная в воздух, является сигналом для гарнизона, а трубач оповещает о возвращении отряда. К тому моменту, как мы окажемся у ворот замка, весь двор уже будет усыпан встречающими.

Действительно, когда отряд достиг огромных стен замка, на башнях уже выстроились караульные, встречая правителя и воинов. Айна никогда прежде не видела ничего подобного: насколько торжественно и с каким почетом подданные чествовали своего правителя. Сколько уважения было к нему. Айна и сама невольно прониклась царившим в округе настроением. Собственный муж казался ей уже не таким страшным и грозным. Он был истинным правителем своих земель, раз заслужил такое отношение к себе. И в который раз невольно пришлось ей сравнивать Рагнара с отцом: в услужливости подданных Моргаша сквозило лишь страхом и алчностью, но не более. Высшая знать старалась урвать кусок пожирнее, не боясь наступить на горло собственным же родным, об уважении там давно уже никто и не помнил.

Рагнар, меж тем, доехав до огромных ворот, не спешил въехать в замок, а, напротив, направил коня в сторону, пропуская вперед отряд. Сперва ровным строем проехали воины, и только следом за ними прошли телеги с ранеными и обоз с остатками провианта и оружием. Рагнар замыкал шествие. Он направил коня вслед за последними воинами, спешившимися и несшими на руках оружие погибших воинов. Опустив голову и приложив сжатую в кулак ладонь к груди, там, где билось его сердце, правитель Зангры с покаянием замыкал шествие отряда.

Радостный гвалт встретивших вернувшихся живых родных постепенно стал утихать. Айна понимала, стала невольным свидетелем некоего таинства очень важного для всех, но уловить суть происходящего все еще никак не могла. Воины не торопились спешиваться, они выстроили своих коней в ряд и, так же, как и их повелитель, склонили головы, прижав сжатые кулаки к сердцу.

- Это означает, что сердца погибших теперь навсегда в наших сердцах, - услышала она возле себя и с удивлением обнаружила, что все еще находится рядом с Халмаром.

- Я никогда прежде не видела, чтобы чествовали погибших по прибытию, - пораженно заметила Айна. Хотя, разве много пришлось ей видеть она, находясь в отдалении от своего отца? Но даже из рассказов тех, кто бывал в походах вместе с правителем Мограша, он любил упиваться славой и ликованием своих подданных. Личные потери войска он воспринимал как дань своему величию.

- Эту традицию ввел отец Рагнара. Рейнольд так благодарил павших воинов за их доблесть и верность своим семьям, своей отчизне. А Рагнар свято чтит отцовские заветы. Равно как и возводить дань уважения к своим подданным.

Неподдельное чувство огромного восхищения зародилось в душе Айны, теперь-то ей стало понятно то настроение, которое охватило ее мужа во время дороги домой. На нем лежал огромный долг оповестить семьям, ждущим возвращения своих мужей, отцов или сыновей, а вместо этого ему предстояло объявить им печальные вести.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Страшная тишина воцарилась вокруг. Все ожидали, но многие уже понимали, какие семьи не дождались возвращения боя своих воинов. Айна с трудом огляделась вокруг. Радость собравшихся стала сменяться сочувствием и болью. Здесь все были одной семьей, и горе одной семьи было всеобщим горем.

Между тем, воины, несшие оружие погибших, выстроились перед конницей и вытянулись в ожидании. Рагнар, успевший спешиться, встал рядом с оруженосцами и покаянно склонил голову пред собравшимися. Его же примеру последовали и все воины, и все собравшиеся. Айна тоже поспешила склонить голову в знак признательности тем, кто положил свою жизнь, возможно, спасая ее собственную. Еще никогда прежде она не осознавала, сколь ужасна эта трагедия - война. В землях Моргаша этому не уделяли столь огромного значения, но, по-видимому, у землях Зангры все было иначе. Народ Зангры чтил свои обычаи и своих людей. Каждого, живого или мертвого. И сейчас, отдавая почести погибшим, Рагнар прилюдно выказывал уважение не только им, но и их семьям, и всей своей огромной семье - своему народу. И чувство гордости за своего мужа так неожиданно для самой Айны охватило ее. Быть может она и не стала ему женой в общепринятом смысле, но сам факт того, что пред ее глазами предстал достойный пример того, каким должен быть правитель, да и просто человек, вселял в нее ощущение того, что она обязана быть достойной ему.