Эльдорадо для Кошки-2 (СИ) - Юрий Валин

….-Уже темно…

— Подожди, еще не заснули горожане, — Катрин едва ворочала языком.

— Есть одинокие.

— Уф. Давай. Только осторожно. Энгус куда пропал?

— Приходил. Ты не видела.

— Черт!

— Он?

— Ты.

— Чертям кушать можно?

— Иди, обжора. Браслеты сними, сверкать на крыше будешь.

— Полотенце взять? Или. На обратном пути. Ртом сверкать буду.

Катрин прислушалась и закрыла окно. Ни звука, Блоод как в воду канула. Катрин судорожно зевнула. Надо бы к Энгусу зайти. Пошловато как-то получилось. Только что ему скажешь? Извини, что без тебя резвимся? Фу, ерунда какая. Бесстыдные суки и есть бесстыдные.

— Рука не поднимется резать, — скорбел цирюльник. — Вы, леди, сами не сознаёте, какой роскошью вас боги одарили. Этакие локоны пореже, чем корредский клад встречаются.

— Я понимаю, уважаемый, — согласилась Катрин, — у самой слезы наворачиваются. Вот только обладаю я еще большей роскошью, чем патлы эти нечесаные. Новое здоровье, знаете ли, еще никому отрастить не удалось. В общем, не будь у некоторых нехороших людей такой повадки — за волосы беззащитных девушек хватать, я бы вас и не беспокоила.

— Давайте я вам косу заплету. Немодно, зато всё в целости останется, — предложил мастер.

— За косу еще удобнее отлавливать. Режьте, уважаемый. Я профессионалам ножниц и расчески доверяю. Сама когда-то ножницы в руки брала — так совершенно иной эффект. Не ловка я по прическам.

— Что за жизнь пошла беспокойная, — цирюльник, вздыхая, усадил упрямую клиентку на табурет. — Выходит, не сильно и врут о новых воительницах-то? Неужели и столь юная и красивая леди со всем нашим сбродом в поход за Птичьи острова собралась? Да простит мне благородная леди — ведь истинное сумасбродство. Никак нельзя делать то, что деды наши отродясь не делали. Что боги скажут?

— Деды тоже в первый раз что-то придумывали.

— Оно, конечно. Очень правильно говорите. Но ведь граница-то здравому смыслу должна быть? Разве мыслимо на верную погибель плыть? Проще в порту днища сразу пробить да потонуть всем Флотом. Этак хоть зевак порадуете, век вспоминать такой подвиг будут.

— Ну, где приличнее тонуть, я не знаю. Я от морских дел далека, — Катрин помолчала, слушая, как жутко щелкают у уха огромные ножницы. — Но вы, уважаемый, излишне пессимистично на вещи смотрите. Народу в поход, я слышала, просто уйма собралась. Не все же там сплошь дураки да сумасброды? Мыслят сейчас, прикидывают-рассчитывают, огромную флотилию с припасами и оружием готовят. Новая эпоха начинается. И мы с вами самые натуральные свидетели этого исторического события. Вот вы, к примеру, что о лорде Найти думаете?

— Что я могу думать? — старик яростно щелкнул ножницами. — Если бы не он, все бы мало-мальски разумные конгерцы и глорцы дома сидели. И племянник мой, и лорды наши премудрые. Шутка ли сказать, почти половина лордов свои дома покидают. Красноречив этот ваш лорд Найти, этого никак не отнять. Заслушаешься. Я, правда, не все понял, но сразу видно, что человек образованный да весьма много знающий. Да только все ли, кто его слушал, домой вернутся? Уж мой-то племяш вряд ли. Он и в детстве-то черноперку ходил удить, так и то чуть не утоп, тюфяк неповоротливый.

Катрин сочувственно послушала про незадачливого племянника. Время от времени приходилось стряхивать с плеч остатки былой красоты. Ножницы с трудом справлялись с густыми прядями. Когда мастер сделал паузу, девушка с искренним интересом спросила:

— Зато племянник-то ваш ныне под командой ого, каких людей ходить будет. Ума-разума наберется, не узнаете молодца. Так получается, вы лорда Найти собственными глазами видели? Ох, и что про него только не рассказывают. Так каков он собою? Красавец, наверное?

— Сподобился я и посмотреть, и послушать, — цирюльник вздохнул, — может еще придется о том дне правнукам рассказывать. В порту народу тогда собралось — не продохнуть. Хоть и негромко лорд Найти говорил, а все его слышали. Почитают в народе этого лорда чужеземного, а как же. Командор! Это надо же, какой мудреный титул придумали. А так что сказать? Нормальный мужчина, рослый, улыбчивый. Слова у него редкостные, сразу видно — учился человек лет семь, а то и восемь, не меньше. Мудрено говорил. Нет, про течения я понял, про птиц и про те острова, а уж остальное…

— Ого, образованный значит? А волосы-то у него какие?

— Темные и без всякой там плеши, — старик вежливо помолчал, а потом нерешительно добавил: — Только зря выспрашиваете, юная миледи. В Глоре, поговаривают, самые благородные дамы за командором Найти так и увиваются. Да только занят милорд, значит. По моряцкому, рассказывают, занят.

По интонации Катрин догадалась, о чем идет речь, но уточнить потактичнее не успела — пришлось вновь отстаивать право на стрижку. Кардинально укорачивать волосы клиентки упрямый мастер не желал…

Новая стрижка хозяйку головы в восторг не ввергла. Благо, что дурно полированное зеркало давало лишь самое общее впечатление. Ровная как по ниточке, низкая челка, сзади не разберешь что — полу-«горшок» какой-то. Да и черт с ней. Не фотомодель.

Шпионка туго повязала косынкой свежеостриженую голову, сунула цирюльнику два заработанных в нравственных муках «щитка».

Рынок после полудня был уже не тот. Катрин неторопливо шагала между рядами. Собственно, Энгус припасы на дорогу уже закупил. Но, как ни странно, возникла у Катрин мыслишка прикупить в запас горского сыра. Вроде в походе надоел до полусмерти, а сейчас тянуло пожевать остренькую «макаронину». Сыр на глаза не попадался, видимо, на побережье горское лакомство спросом не пользовалось. Разочарованная, Катрин свернула в сторону рыночных ворот. Торопиться было некуда, отъезжать из Нового Конгера решили завтрашним утром.

Сзади завопили, и рынок моментально оживился. Покупатели завертели головами. Тетка, шедшая впереди Катрин, с перепугу уронила корзинку со сливами. Возмущенно завопил её муж-скряга. Уклоняясь от крупной дроби застучавших по сапогам слив, шпионка оглянулась. Народ махал руками, тыкал пальцами и вопил разные интересные слова. Из толпы пулей вылетел мальчишка с зажатым под мышкой блином сыра. Ха, еще один гурман-сыроед. Катрин отступила поближе к прилавку — оказывать активную помощь в ловле несовершеннолетних правонарушителей в планы шпионки не входило. Но мальчишка нелепо вильнул, налетел на нее сам и мигом отскочил прочь, только мелькнули босые пятки.

Катрин цапнула себя за пояс. Так и есть — кошель исчез. Шпионка хмыкнула скорее восхищенно, чем расстроенно. Малый действует логично: раз уж всё равно ловят, чего стесняться? Но ловкача ждет разочарование. Катрин средневековым «денежным кисетам» не слишком доверяла, предпочитая носить 'короны' в карманах. В украденном кошеле хранился лишь театральный реквизит в виде мелкой гальки. Истинная леди просто обязана демонстрировать прилично набитый кошелек. Галька, правда, была симпатичная — озерная, разноцветная.

Да, жадность до добра не доводит. Похоже, насладиться пересчетом разноцветных камешков малолетнему воришке было не суждено. Мальчишка уж было выскочил к воротам и ловко увернулся от грузного стражника, но для этого маневра беглецу пришлось вновь нырнуть в скопление рыночного люда. Большая часть толпы еще не сообразила, что собственно стряслось, но с ходу проскочить скопище крайне взволнованных баб и стариков, корзин, воняющих рыбой, связок свежих душистых метел и подвявших к вечеру 'букетов' зелени, было невозможно. Мелкий злоумышленник, мгновенно сориентировавшись, запрыгнул на прилавок. Лопались под босыми ногами раздавленные томаты. Кровавые брызги, окропившие одежду, добавили негодующего визгу в толпе. Воришка легко перемахнул через следующий ряд прилавков, плечом отбросил преградившего путь водоноса, без труда уклонился от протянутой лапы здоровенного рыбака… Путь к противоположным рыночным воротам преграждала толпа, к тому же, там уже маячили кожаные шлемы стражников. Шустрого преступника осложнившаяся обстановка абсолютно не смутила. Не снижая скорости, он взлетел на пирамиду красиво составленных горшков — выставка гончарной продукции со звонким грохотом посыпалась, но ловкий как крыса мальчишка уже оказался на крыше лавки…

Хм, с такими талантами и всё еще на свободе?

…Взбешенный рев горшечника перекрыл рыночный гвалт. Воришка, не оглядываясь, перескочил на крышу следующей лавки. Ненадежная кровля угрожающе затрещала под босыми ногами. Беглец уцепился за лианы плюща, мигом вскарабкался выше, оказался на соседнем доме. Добытый сыр мерзавец и не думал бросать. Стена, окружающая рынок, была уже рядом, за ней скрывалась спасительная улица. Мальчишка уцепился за гребень стены и тут же получил жесткий удар по пальцам — наверху, на полуразрушенной галерее прятался непонятно откуда там взявшийся стражник. Удар древка копья должен был размозжить преступнику пальцы, но беглец не издал ни звука. Сыр, подпрыгивая, покатился по крыше вниз, мальчишка метнулся вдоль стены. Тщедушная фигурка в отчаянном прыжке взмыла над проходом и почти преодолела разделяющее крыши лавок пространство, но тут метко брошенный кочан капусты угодил беглецу в колено. Воришка неловко приземлился на крышу бондарной лавки, покачнулся, цепляясь за черепицу. Обломок дурно обожженной черепицы остался в руках беглеца, и малолетний преступник шлепнулся на землю, прямо к ногам разъяренной толпы…