Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения - Элисон Пейс

— Йен, получается, вы не поехали домой на Рождество? — осторожно спросила я, надеясь, что не выгляжу законченной эгоисткой, раз только сейчас спохватилась.

— В этом году не поехал, нет.

— Но почему?

— Ну, в последнее время пришлось очень много путешествовать, к тому же я терпеть не могу летать самолетом, а с семьей много времени провел в октябре. Пожалуй, в этом году, в связи с проектом и всем остальным, мне лучше остаться в Штатах.

Что?! Я даже рот приоткрыла от удивления.

— Но вы же любите летать!

Йен осекся, и в его глазах промелькнул загадочный огонек.

— Люблю, — подтвердил он, неловко улыбнувшись — слегка невпопад и несколько странно. — Люблю, да. Просто много работы, вот и все.

— У вас есть планы на вечер и на завтра? — спросила я, не желая, чтобы Йен скучал в Санта-Фе и в одиночестве жевал рождественскую энчиладу[31].

— Да-да, вечер у меня занят. — Не иначе, проведет его с мерзкими пиарщицами. — А завтра — йоговский ашрам в пригороде и парной вигвам.

— Парной вигвам?!

— Да, это старинный индейский обычай, говорят, очень очищает духовно и эмоционально. Один раз парятся на Рождество, другой — на Новый год. Я еще не пробовал, но давно мечтаю. К тому же у меня скопилась гора писанины — я почти ничего не сделал на прошлой неделе.

Я снова подумала: чем же он занимался последние несколько дней и имеет ли это отношение к таинственному визиту Карины Кратц? Может, подружка-пиарщица заявила — либо она, либо Карина, и Йену пришлось выбирать между блондинкой, «еще светлее» и самой белесой?

— Тогда пойдемте к нам праздновать Рождество, — предложила я, уверенная, что Йен вежливо откажется и мне не придется объяснять, что целью визита Илайджи Шнауцер в Санта-Фе явилось посещение своего давно выросшего щенка, и можно будет умолчать о бумажных тиарах, которые по настоянию отца мы надеваем каждое Рождество.

— О, с удовольствием, — улыбнулся Йен. — Мое присутствие не покажется неуместным?

— Отнюдь, — сказала я, силясь не улыбнуться.

— Блестяще, — заключил Йен, когда водитель, пригнавший арендованную машину, передал ему ключи.

Час спустя Йен затормозил перед «Ла Посадой», отелем, где нам предстояло жить весь январь. Я увидела коттеджи из глинобитного кирпича, сбившиеся тесной группой позади главного здания. Воздух был чистый, морозный. В здании горел огонь; запах напоминал о лыжной базе где-нибудь в горах, когда, набегавшись и накатавшись за целый день, возвращаешься в тепло. Домик, который снимали родители, находился буквально в двух шагах, чуть дальше по шоссе. Йену машина была не нужна, поэтому ее взяла я, оставив ему адрес родителей и договорившись встретиться завтра в три. В случае изменений мы условились созвониться.

— Хорошего сочельника, Йен. До завтра.

— Поздравляю с праздником, Джейн. До скорого!

Выезжая задним ходом от отеля на шоссе, я бросила взгляд на электронные часы в машине. Пять. Масса времени, чтобы успеть домой к ужину (надеюсь, Илайджа уже посетила своих детушек) и подготовить маму, что завтра с нами обедает Йен. Мысленно я прикинула состав семьи, пытаясь определить, кто умеет общаться с мировыми знаменитостями. Отец точно не умеет. Насчет матери — не знаю, не уверена. За Нану и дядю Фреда придется краснеть, а тетка Сэнди, художник-любитель, физически не вытерпит присутствия прославленного скульптора.

Илайдже, естественно, без разницы.

Добравшись до места, я припарковала машину у обочины и по коротенькой дорожке подошла к дому. На двери белела записка: мать, папа, Нана, тетка Сэнди и дядя Фред отправились с Илайджей в Таос навещать собачьих родственников; вернутся к шести. Это оставляло достаточно времени распаковать самое необходимое и включить в розетку ноутбук, чтобы проверить почту.

Кому: перелетнаяджейн@хотмейл. ком

От: ДжорджОреганато@фельден_и_кэмер. ком

Тема: Санта-Фе

Привет, Джейн, очень обрадовался твоему письму. Как чудесно, что мы вместе встретим Рождество! Подробности сообщу и-мейлом ближе к делу. Надеюсь, у вас все хорошо? Не терпится тебя увидеть.

Счастливых праздников,

Джордж Ореганато.

Р.S. Нет, еще не передумал!

Превосходно.

Глава 30

Передай шнауцера соседу слева

Родиться — все равно что быть похищенным и проданным в рабство.

К огорчению матери, хозяева щенка Илайджи не пригласили нагрянувшую к ним орду к праздничному столу. Более того, слегка огорошенные визитом, собаковладельцы сочли, что «бабушка» их питомца не в своем уме. Так что Рождество отмечали в узком семейном кругу: родители, я, Нана, дядя Фред, тетка Сэнди и Илайджа. В рождественское утро все наслаждались праздничной праздностью, и только неугомонная Илайджа носилась из комнаты в комнату, проверяя обстановку; обежав дом, шнауцериха тут же заходила на второй круг.

Йен приехал ровно к трем и привез прекрасную глиняную вазу для моей матери.

После положенных представлений, распития бутылки вина и некоторой истерики со стороны тетки, которой не терпелось поведать Йену о влиянии его творчества на ее картины, все пошло гладко. Мама согласилась не сажать Илайджу за стол, и, хотя отец не отступился от идеи бумажных шляп, идя к праздничному столу, я искренне радовалась, что Йен с нами.

Но счастье длилось недолго: между местом для матери и сиденьем с табличкой «Йен» красовался стул с карточкой «Илайджа». Да, многие семьи оставляют для Илии место за праздничным столом, но ведь так отмечают еврейскую Пасху! Когда не особо рьяные лютеране собираются праздновать Рождество, места для Илии-Илайджи как правило, не предусматривают. Табличка с именем ветхозаветного пророка, заставившая меня потерять дар речи, не была данью старому религиозному обычаю: сиденье предназначалось для шнауцерихи с пищевым расстройством.

— Ма-ам! — громко прошипела я, меча глазами молнии и стараясь провернуть процедуру праведного негодования как можно незаметнее.

— Дже-ейн! — передразнила меня мать, сжав зубы и округлив глаза, даже не подумав понизить голос.

Когда Йен подошел к своему стулу, а Илайджа вспрыгнула на сиденье рядом с ним, я поняла, какую ошибку совершила, не обежав все базы[32]. От счастья и облегчения при обещании матери не кормить Илайджу за общим столом я забыла уточнить, что «не кормить с людьми» автоматически подразумевает также «не сажать с гостями».

Усевшись за стол, все принялись распечатывать рождественские бумажные хлопушки, за исключением Илайджи, — ее хлопушку вскрыла мать.