Ночь над водой - Кен Фоллетт

Они летели на северо-запад, поэтому капитану Бейкеру пришлось повернуть самолет на сорок пять градусов, чтобы не оказаться против ветра. С берега, наверное, уже отошел катер технадзора, который проверит всю зону посадки на предмет возможных плавающих обломков, которые могли повредить самолет. Рядом будет стоять судно-заправщик с цистернами емкостью пятьдесят галлонов и куча зевак на берегу, которые пришли поглазеть на самый прекрасный в мире воздушный корабль.

Радист Томпсон разговаривал по рации в микрофон. На любом расстоянии, превышающем несколько миль, ему приходилось пользоваться «морзянкой», но сейчас он вполне мог слушать и передавать информацию голосом. Эдди почти не различал слова, но по спокойному уравновешенному голосу Бена знал, что все в порядке.

Они снижались медленно, постепенно. Эдди наблюдал за приборами, время от времени внося коррективы. Одна из его основных задач — синхронизировать скорость двигателей, а при снижении, когда пилот приводит в действие дроссельные клапаны, это было непросто.

Посадка на воду, когда нет волн, проходит почти незаметно и мягко. Идеально, если клипер войдет в воду, как ложка в густую сметану. В такие моменты Эдди, сосредоточившись над панелью, часто даже не знал, приземлился ли уже самолет, хотя машина уже пару секунд находилась на воде. Однако сегодня на море зыбь — впрочем, на этом маршруте так было везде, где клипер совершал посадку.

Воды коснулась сначала нижняя часть корпуса, в шутку названная «ступенькой»: когда она подпрыгивала на гребнях волн, раздавались легкие хлопки. Это продолжалось всего секунду-другую, затем мощная машина снизилась еще на несколько дюймов и заскользила по воде. Эдди считал, что посадка на воду проходит гораздо мягче, чем на землю, где первое касание всегда сопровождается довольно ощутимым толчком, а иногда и несколькими. До иллюминаторов верхней палубы брызги почти не долетали. Пилот дросселировал, и самолет плавно снижался. На воде он снова превратился в корабль.

Эдди смотрел в иллюминатор — клипер выруливал к месту стоянки. По одну сторону был остров — маленький, довольно голый. Он заметил только беленький домик да несколько овец. По другую — суша. Он видел внушительный бетонный причал, большую рыбацкую лодку, привязанную к свае, пару барж и дальше ряд серых домов. Это и был Фойнес.

В отличие от Саутгемптона, в Фойнесе не было специального причала, приспособленного для «летающих лодок», поэтому клипер останется в устье, а людей повезет на берег катер. Швартовка как раз и входила в обязанности механика.

Эдди прошел в нос кабины, наклонился над креслами пилотов, открыл люк, спустился по лестнице вниз, в свободное помещение в носовой части, затем приоткрыл еще один люк внизу и высунулся из самолета наружу. Его сразу же обдало свежим соленым ветром, он глубоко вздохнул. Подошел большой катер. Какой-то мужчина на судне, заметив его, махнул рукой, потом бросил в воду канат, привязанный к бакену.

На носу воздушного судна находился откидной кабестан, Эдди откинул его, вынул отпорный крюк и с его помощью поймал конец каната, плавающего в воде. Затем он набросил канат на кабестан, завершив таким образом швартовку. Сделав дело, он дал в лобовое стекло условный сигнал капитану Бейкеру — поднял вверх большой палец правой руки.

Подошел еще один катер — за пассажирами и экипажем.

Эдди закрыл за собой люк и вернулся на летную палубу. Капитан Бейкер и радист Томпсон оставались на своих местах, а второй пилот, Джонни, уже облокотился на край столика с аэронавигационными картами, о чем-то болтая со штурманом Джеком. Эдди сел на место и полностью заглушил двигатели. Когда все было закончено и клипер стал судном, он надел свой черный форменный китель и белую фуражку. Экипаж спустился на нижнюю палубу, миновал пассажирский отсек номер два, затем, через «гостиную», попал на подкрылок. Вместе с пассажирами они перебрались на катер. Помощник механика Микки Финн остался, чтобы контролировать заправку корабля топливом.

Светило солнце, но соленый морской ветер был прохладным. Эдди внимательно следил за пассажирами на катере, вновь пытаясь отгадать, кто из них Лютер. Одну женщину он узнал в лицо, вспомнив, как однажды в кино видел ее в постели с французским графом. Кино называлось вроде «Шпион в Париже». Перед ним стояла известная американская киноактриса Лулу Белл. Она оживленно разговаривала с каким-то парнем в блейзере. Что, если он и есть Том Лютер? С ними красивая женщина в платье в горох, выглядит она, кстати, довольно несчастной. Кроме Лулу, еще несколько знакомых лиц, но в основном подобрались похожие друг на друга мужчины в пиджаках и шляпах, да богатые дамы в мехах.

Если Лютер не объявится, он разыщет его сам, решил Эдди. Тогда уж к черту все предосторожности. Ждать он больше не может.

Катер быстро приближался к берегу. Эдди молча уставился на воду, думая о жене. Перед глазами все время стояла сцена, как бандиты врываются в дом. Кэрол-Энн, возможно, завтракала, сидела на кухне, ела яйцо, варила кофе или одевалась, чтобы идти на работу. А что, если в тот момент она находилась в ванной? Эдди обожал смотреть на нее, когда она лежала в воде. Она закалывала наверх волосы, обнажая длинную лебединую шею, и нежилась в пене, вытянув стройные загорелые ноги. Он любил садиться на край ванны и заводить какую-нибудь беседу, исподтишка любуясь женой. До того как он женился, такое снилось ему только в эротических снах. Но теперь он живо представил, как несколько грубых сильных подонков в низко надвинутых на глаза шляпах хватают его Кэрол-Энн, валят ее на пол, один держит ноги, другой зажимает рот, третий…

У него буквально подкашивались ноги от такой картины. Лоб покрылся испариной, и приходилось делать огромное усилие над собой, чтобы не рухнуть на палубу тут же, у борта катера. Больше всего его бесила собственная беспомощность. Жена попала в беду, а он ничего, абсолютно ничего не мог сделать. Руки сами непроизвольно сжимались в кулаки.

Катер подошел к плавучему понтону, матросы спустили трап. Пассажиры стали высаживаться, по мостику добираясь до пристани. Экипаж помогал им. Всех провели в низенькое здание таможенного контроля.

Формальности заняли лишь несколько минут. Пассажиры побрели в близлежащую деревню. Там находилась бывшая гостиница, где теперь устроили авиадиспетчерский пункт, куда и направились летчики.

Эдди задержался, и именно в тот момент, когда он выходил из таможни, намереваясь догнать остальных, к нему подошел пассажир и спросил:

— Вы бортовой инженер?

Эдди напрягся. Пассажиру было на вид около тридцати пяти — приземистый, но плотный и мускулистый. На нем бледно-серый костюм, галстук с заколкой, серая шляпа.

— Да, меня зовут Эдди Дикен.

— Я Том Лютер.

Дикая злоба захлестнула Эдди, он почти ничего не соображал, чувствуя только слепую ненависть. Он схватил мужчину за лацканы пиджака, резко развернул его, прижал к стенке таможни.

— Говори, сволочь, что вы сделали с моей женой? — Лютер был застигнут врасплох, он ожидал увидеть запуганную, сговорчивую, готовую на все жертву. Эдди тряс его так, что стучали зубы. — Мразь! Грязный сукин кот! Где Кэрол-Энн?

Однако Лютер моментально оправился от шока. Изумление на его лице исчезло. Он схватил державшую его за грудки руку Эдди и быстрым неожиданным приемом стал выворачивать ее, чтобы ухватить противника за локоть, зажать, заломить за спину. И ему это, безусловно, удалось бы, если бы Эдди другой рукой не нанес своему противнику два мощных удара в поддых. Лютер с силой выдохнул, ослабил хватку, а потом и вообще отпустил руку. Он был явно сильным, но находился не в лучшей форме, видно, давно не тренировался. Эдди схватил его за горло, начал душить.

Лютер испуганно уставился на него, глаза едва не вылезали из орбит.

Через пару секунд Эдди понял, что еще чуть-чуть, и он просто задушит его, поэтому убрал руку. Лютер осел у стены, ловя ртом воздух и молча растирая синяк на шее, там, где Эдди прихватил его пальцами.

Из двери выглянул таможенный служащий, очевидно, он услышал глухой удар, когда Эдди прижимал Лютера к стене.

— Что случилось?

Лютер с трудом встал на ноги.

— Ничего, приятель, я просто споткнулся.

Таможенник подошел, поднял упавшую фетровую шляпу. Он им ничего не сказал, только внимательно и с любопытством посмотрел, затем опять вошел в контору, закрыл дверь.

Эдди огляделся. Вроде бы никто не видел потасовки. Пассажиры и экипаж уже скрылись из виду за маленькой железнодорожной станцией.

Лютер надел свою шляпу, хриплым голосом произнес:

— Дурак, если ты будешь так продолжать, погибнем и ты, и я, и твоя сучка-жена.

Оскорбление в адрес Кэрол-Энн снова привело Эдди в ярость. Он поднял кулак, чтобы со всего размаху ударить Лютера в лицо, но тот закрылся рукой и быстро прошептал: