Сильнее магии - Аманда Квик

– В таком случае, – мрачно продолжала Леона, – мы должны учесть, что многие инвесторы, вошедшие в проект капиталовложений моего дяди, тоже будут там.

– Ах вот в чем дело! – Таддеус немного расслабился. Выясняется, что ее беспокоит вовсе не то, что он составит ей компанию. Нет, она опасается, что в ней узнают племянницу Пайпвелла. С этим он справится.

– Должен тебя заверить, что тебе не о чем тревожиться, – сказал Таддеус.

– Ты с ума сошел? Два года назад я работала со всеми этими людьми – читала для них кристаллы. Меня узнают, кто-нибудь вызовет полицию. Подумай о собственной репутации, если моя не волнует тебя. Леди Милден сказала, что ты – один из Джонсов.

– Да, по материнской линии.

– Я уверена, что твоя семья будет в ужасе, если ваша фамилия будет упомянута в прессе рядом с моей.

Таддеус рассмеялся.

– Этого мало для того, чтобы привести мою семью в ужас, – уверенно произнес он.

– Таддеус, я говорю совершенно серьезно.

– Ты же сама говорила мне, что, работая с дядей, всегда была осторожна, носила густую вуаль, устраивала консультации в полутемных комнатах.

– Дядя Эдвард всегда говорил мне, что люди предпочитают все таинственное.

– Да, возможно, это верно, но я подозреваю, что он советовал тебе носить вдовье платье и вуаль как раз на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное. Такой маскарад должен был защитить тебя, – сказал Уэр.

Леона заморгала, она явно не ожидала от него таких слов.

– Мне это никогда и в голову не приходило, – призналась она.

– Это понятно, потому что твой дядя никогда не говорил о том, что его совет скрыть твою внешность носит чисто практический характер.

Леона вздохнула.

– Полагаю, что-то в твоих словах есть – пожалуй, он должен был кое-что предвидеть, – согласилась она.

– Ни один из инвесторов твоего лица не видел, не так ли?

– Верно.

Таддеус развел руками.

– В таком случае нет причины беспокоиться о том, что кто-то узнает тебя на балу. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что возникли бы какие-то проблемы, даже если бы твои клиенты видели твое лицо на консультации.

– Как ты можешь говорить такое? – Она была в замешательстве.

Таддеус улыбнулся.

– Люди видят то, что хотят видеть, – вымолвил он. – Тебя бы не узнали по той простой причине, что никому и в голову не пришло бы, что у племянницы Пайпвелла хватит духу появиться на первом Весеннем балу под руку с племянником одной из его самых главных жертв.

– Что?!

– Ты помнишь лорда Треноуэта? Того самого джентльмена, который первым заподозрил Пайпвелла и поднял тревогу, которая и привела к скандалу?

– Святой Господь! Это твой дядя?

– Со стороны матери, – пояснил Таддеус.

– Боже мой! – Покачнувшись, Леона забилась в уголок дивана. – Мой дядя лишил Треноуэта нескольких тысяч фунтов стерлингов.

– Пользуясь позитивным мышлением, которое, как мне тут недавно сказали, является самым лучшим руководством к действию, можно убедить себя, что дядя без проблем пережил эту потерю. Мой дядюшка – состоятельный человек. Пайпвелл задел его честь серьезнее, чем банковский счет.

Леона закрыла лицо руками.

– Не знаю, что и сказать, – прошептала она.

– Скажи, что позволишь мне сопровождать тебя на Весенний бал.

Леона медленно подняла голову, ее глаза прищурились.

– А почему тебе так хочется, чтобы я пошла на бал? – поинтересовалась она с подозрением.

Наклонившись вперед, Уэр сложил руки на столе.

– Признаюсь тебе, что когда тетушка утром предложила мне это, для меня ее предложение… заманчивым не показалось, – проговорил он. – Но с тех пор мое мнение изменилось.

– Почему?

– Потому что этот поход может помочь нам в поисках камня утренней зари.

Несколько мгновений у Леоны был такой вид, словно ее поразила молния.

– Таддеус! – Вскочив с дивана, она бросилась к столу, оперлась руками о столешницу и наклонилась к Уэру, ее взор пылал от возбуждения. – Бал входит в часть твоего плана по поиску кристалла?! Каким образом?

Таддеус вновь откинулся на спинку стула, наслаждаясь эффектом, который его слова произвели на ее ауру, подействовать на которую было не так-то просто. Это возбудило его настолько, что он даже описать бы не смог.

– Я только что разговаривал с Калебом, а это человек, способный найти порядок в полном хаосе. Правда, кое-кто говорит, что он делает это случайно, однако именно в этом состоит его дарование, талант.

– Да, да, продолжай!

– В последние дни он много работал, занимался исследованиями, – рассказывал Таддеус. – Тебе известно, что за последние двести лет камень много раз менял хозяев. Так вот: по словам Калеба, это не случайность, а закономерность, правило.

– Какое еще правило?

– Прежде всего, каждый из тех, кто в свое время владел камнем, имел связь с обществом «Аркейн», – объяснил Таддеус.

– Конечно, – пожала плечами Леона. – Но ни один человек из тех, кому история кристалла неизвестна, не мог бы узнать эту легенду.

– Правильно. Вдобавок к этому все те, кто охотился за камнем утренней зари в прошлом, были фанатичными коллекционерами.

– Или членами моей семьи, – осторожно добавила Леона.

Уэр наклонил голову.

– Или членами твоей семьи, – повторил он. – Смысл в том, что все они в основном действовали по собственной инициативе. Но на этот раз Калеб почувствовал, что ситуация другая.

Выражение лица Леоны изменилось – похоже, она начинала понимать его.

– Потому что так много людей умерло?

– Отчасти да, – кивнул Таддеус. – Но еще и потому, что до сих пор Делбридж ни разу не прибегал к убийству для того, чтобы приобрести желанный предмет.

– Так вы, во всяком случае, считаете, – добавила Леона.

– Да, так мы считаем, – согласился Таддеус. – Но сейчас нам известно, что Делбридж готов убивать ради кристалла – и это несмотря на то, что он не знает, как им пользоваться.

– Значит, вопрос в том, почему он рвется завладеть кристаллом, да?

– Именно так. И Калеб считает, что на карту поставлено что-то более важное. Он считает, что дело о камне утренней зари каким-то образом связано с попыткой выкрасть самую мрачную тайну Общества – формулу, разработанную Силвестером Джонсом.

– Понятно.

– До сих пор эликсир был всего лишь легендой, но несколько месяцев назад могилу Силвестера раскапывали, и внутри была обнаружена эта формула.

– Боже правый! – прошептала с благоговейным страхом Леона. – Я и представить себе этого не могла.

Внезапно Таддеус почувствовал, что волосы у него на затылке зашевелились. Хлопнув ладонями по подлокотникам стула, он рывком встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на оранжерею.