Идеальный грешник - Натализа Кофф

— Ненавижу тебя! — всхлипнула Жасмин, что, в принципе, на нее не было похоже.

— Так. Кто обидел? Кто, млять, посмел, а?! — взорвался Марсель, а Жасмин тут же прикрыла его рот ладонью и подняла, наконец, на него свои удивительные глазки.

— Ты! Понял?! Ты меня обидел! А я ведь доверяла тебе! Поверила! А ты... — вновь всхлипнула девчонка.

Марсель нахмурился, лихорадочно соображая, что могло приключиться. Он ведь безвылазно торчал на работе, а после — сразу сюда. И парни, вон, подтвердят.

Так и подмывало притащить Чапу за шкирку и попросить пошагово рассказать, где они были и что делали. Он ведь и на метр от Чеслава не отходил. Ну разве что, когда к нему притащилась рыжая. Но тогда и сам Марсель был немного занят. Поздравлял давнюю клиентку с отличной покупкой.

И вот здесь до Марса дошло. Не зря ведь рыжая светила своей мобилой, фоткая все вокруг, пока он не велел запихать ей гаджет в...сумку.

— Лады, хочешь немного поругаться, давай, — хмыкнул Марсель, слегка сбавляя обороты, понимая, что с девочкой нужно вести себя иначе. — Но для начала скажу сразу. Я дико тебя люблю. И охренеть как сильно хочу. И никого больше у меня нет. И вряд ли будет. Вернее, железно не будет. Мне б с тобой справиться. А то, знаешь ли, возраст дает о себе знать.

Жасмин бросила хмурый взгляд на него. Но все равно упрямо прошипела:

— Придурок! Ненавижу

— Ну теперь давай, излагай, все что накопилось, — милостиво разрешил Марсель, а сам теснее прижался к хрупкой фигурке бедрами, чтобы девчонка гарантированно не вырвалась

— Ты... Ты бабник! — поджала губы Жасмин, — Мне Люся прислала фотку. А там ты и курица! Вот!

— Я тебя познакомлю с той курицей, не парься, — подмигнул Марсель, — Зачетная, кстати, баба. И батя ее сюда тоже пригласил.

— Да ты… Да как ты... Да как у тебя язык повернулся предлагать мне такое?! — возмутилась Жасмин и ударила кулачком в его плечо.

Но Марселя уже понесло. Ему нравилось то, что он чувствовал сейчас. Он кайфовал от понимания, что небезразличен ей. Что девчонка залипла на нем, иначе не ревновала бы бе повода. Значит, считает его своим. И это было круто!

А тело моментально среагировало на близость, на аромат спелой вишни, на все изгибы и впадинки, которые изучал ночь напролет и все утро, а ему все равно мало.

Нет, он сдохнет, если не узнает, какое белье на его девочке!

А потому крепко удерживая одной рукой тонкую талию, Марс нырнул свободной ладонью под пышную юбку.

А Жасмин возмущенно запыхтела, смешно, по-детски надула губки, которые Марс тут же прикусил и облизал.

— Отвали от меня, кретин! — прошипела она, но Марсель ведь чувствовал ее отклик, слышал по рваному дыханию, по осипшему голосу.

Негромко рассмеявшись, прихватил мочку губами, пососал, провел языком по тонкой шее. Его сносило от того, как она вздрогнула, потянулась навстречу.

А вот говорила совсем другое.

— Иди к своей курице! — выдохнула Жасмин.

— Зачем? У меня есть ты, малышка моя, — хрипло прошептал Марсель, скользя ртом по тонкому плечу, оставляя жалящие поцелуи на впадинке у ключицы, — Моя девочка... Моя малышка... Моя...

Жасмин не хотела ему верить. Вот врет же? Или нет?

Истерика показалась ей смешной, жалкой. Даже как-то стало совестно и немного стыдно. Но в памяти всплыла та фотография от Люси, да и сама Мишкина вспомнилась, голая и открыто предлагавшая себя Марсу в его комнате, а потом и Инга Соломова во всех позах и даже с членом Марселя во рту.

Теперь было больно.

Тогда — было терпимо, ведь они не были парой. Она не слышала от Марса слов о любви. Сама не любила еще.

А теперь — невыносимо больно. И невыносимо сильно хотелось поверить его словам

Боль сковала ее чувства, а вот тело тянулось к источнику наслаждения. к тому, кто всегда угадывал ее желания. Знал Жасмин даже лучше, чем она знала себя

Губы упрямо повторяли о том, как сильно она его ненавидит. А вот тело послушно откликалось на каждую ласку.

— Ненавижу тебя, кретин! — отчаянный шепот резал по напряженным нервам.

Его девчонка... его девочка... его малышка... вся его...

Слышал он это уже и не раз. И не верил ни единому слову.

— Проходили мы это, — еще тише, едва слышно произнес он.

— Какой ты непробиваемый, а! — почти всхлипнула, судорожно выдохнула, едва не захлебываясь болью, клокотавшей в душе.

— Но ты меня любишь такого, верно? — самоуверенно заявил он, перехватил тонкое запястье и притянул к себе.

Длинные пальцы дрогнули, когда уверенная и твердая ладонь расправила их и прижала к расстегнутой ширинке брюк.

— Я тебя ненавижу, Тарновский, — возразила девчонка, но голос дрогнул, как и пальцы, сомкнувшись в кольцо вокруг напряженной плоти, до протяжного мужского стона.

— Любишь! Не ври, Жас, — глухо выдохнул, уткнувшись лбом в ее плечо, — Любишь же. Говори, малыш. Или трахну прямо здесь, под самым носом у твоего правильного парня.

Жасмин готова была влепить этому наглецу пощечину. Да как он смеет?! Они ведь договорились! Ладно, это она договорилась, а он обещал пока не вмешиваться. Обещал дать ей время. Обещал...

— Ты только подумай, какой шикарный подарок получит мой брат на свой день рождения, — шептал Тарновский, а его ладонь нырнула под пышную юбку, безошибочно отыскав тонкую полоску кружева.

— Это и твой день рождения, идиот, — всхлипнула Жасмин, стараясь спрятать стон, ведь в любой момент их может услышать кто-то из гостей, домочадцев, родители.

— Мой. И подарок я жду в комнате через час. Учти, дольше терпеть не буду, — хрипло сообщил он, на миг нырнул пальцами глубже, размазал влагу по складочкам и отдернул руку.

Жасмин дышала тяжело. Щеки горели огнем от смущения, а вот ее рука все еще творила безобразие в его, черт бы подрал Тарновского, брюках.

Боги, в кого он ее превратил? В развратную и пошлую девку! Подсадил на секс, как на наркотик...

— Моя девочка, — удовлетворенно урчал он, вжимаясь бедрами в тонкую ладонь, — Ну, я все еще жду, Жас. А могу ведь сделать так, что тебя услышит весь чертов дом.

— Какой же ты козел, — простонала она, сама привстала на цыпочки и запечатала нахальный рот жадным поцелуем.

— Говори!