Идеальный грешник - Натализа Кофф

груди. Вокруг — ворох разноцветной ткани. Тонкие плечики поникли, отчего Жасмин смотрелась совсем крошечной.

Марсель осторожно приблизился и сел рядом, вытянув длинные ноги.

Здесь, в небольшом «кармане», они с Жас были скрыты от посторонних глаз. И все вроде бы могло пройти идеально, за исключением одного: гребаная Соломова.

А еще, Марсель не знал, что говорить. Понимал, что должен прояснить ситуацию. Должен убедиться, что Жасмин — все понимает. Но, твою ж мать! Он открывал рот и, как чертова рыба, только шевелил губами.

Вздохнув, Марс понял, что Жас от него — нереально далеко. Чудовищные полметра! Это ведь рехнуться можно на таком расстоянии.

А потому осторожно протянул руки к хрупким плечам и дрожащей спине. Жасмин не вырывалась из его объятий но и не подавалась, не реагировала на них, словно механическая кукла.

— Малышка.., — сипло выдохнул он в ее макушку, а когда носа коснулся любимый аромат спелой вишни, его будто прорвало: — Ничего не говори. Сам знаю. Я говнюк, и идиот, и придурок, и кретин тоже я. Можешь не верить моим словам. Но я никогда не вру. Честно. Я как тебя увидел, меня снесло. Сначала, да, появилась навязчивая идея трахнуть тебя. А потом я и сам не заметил, как ты пробралась так глубоко в меня, что мне дышать трудно, если не вижу твоих глаз и курносого носа. Меня клинит на тебя, малышка. Понимаю, что. репутация у меня — говно. А характер и того хуже. Не подарок я, это факт. И Соломова эта... Да, спал я с ней. Но стопудово в резинке.

— И сколько их таких? — негромко шепнула Жасмин.

— До хера, малыш, — горько ответил Марсель, крепче обнимая тонкие плечи, кутая девочку собой и радуясь от того, что она не убегает от него, а сидит в его руках. — Это все в прошлом. Я взрослый мальчик, умею держать член в узде. Да и не сложно это, когда хочу я только тебя. Другие мне не нужны.

Жасмин сидела, не двигалась, но взгляд прятала, склонив голову и закрыв лицо водопадом волос.

А Марс растерялся. Вроде бы и сказал все, что на душе. А все равно — мимо, все не то...

— Твою мать! Жас! Посмотри на меня! — рявкнул он, но девчонка даже не вздрогнула, зато отвела волосы в сторону.

Он увидел ее слезы. И будто самосвал проехался. Будто «словил» под дых в спарринге. Будто со всего маху в ледяную воду сиганул.

Нежно-нежно он стер пальцами мокрые дорожки. Черт дери, как же душу рвет этот ее взгляд!

— Я тебя люблю, Жасмин, остальное все — к херам! — сипло прошептал Марсель.

Девчонка грустно улыбнулась, вздохнула. Он видел, что вот сейчас — попал в «яблочко». Да только этим самым признанием снес и собственную кукушку. При условии, что в ней осталось что сносить.

И пока Жасмин смотрела на него своими грустными, заплаканными глазками, в которых плескалась робкая надежда, Марс нырнул рукой в карман и достал оттуда коробочку. Сам не понял, что пальцы дрожали, когда пытался открыть ее и вынуть кольцо.

— Ты что???? — вскинулась Жасмин, когда увидела украшение на безымянном пальце, — Ты... Это ведь... Ты псих!

— Я тебя люблю! — повторил Марс, будто эта фраза отвечала на все вопросы.

— Марсель, это ведь все серьезно! — говорила Жасмин, но уже не плакала, скорее — метала молнии взором.

— Так я и не смеюсь, малыш, — улыбнулся Марс, изменив положение тела так, что теперь Жасмин оказалась сидящей верхом на его бедрах. — Я очень серьезен. И вот прямо сейчас ты лучше запомни одно простое правило: ты только моя.

— Я-то запомню, Тарновский, — прищурилась Жасмин, — А вот ты?

— А что я? — хмыкнул Марс, порадовавшись тому, что за спиной оказался чертов фонарный столб, в который можно было упереться. Так себе удобства, но лучше, чем ничего.

— Я весь твой, малышка. Я ж без тебя никак. Совсем никак.

Марсель смотрел в дивные глаза Жасмин. Наблюдал, как грусть сменяется желанием. А как иначе? Если он уже забрался ладонями под ее пышную юбку и хозяйничал в своих законных, принадлежавших ему одному владениях.

— Хорошо, Марс, — выдохнула Жасмин, — Но учти, никакой свадьбы в ближайшее время. Когда я все расскажу Миру, станем встречаться. У меня учеба. На следующий год буду сдавать экзамены. Да и так, мне рано связывать себя узами брака.

— Херня все, — фыркнул Марсель, — Рано, поздно. Поженимся, и учись сколько влезет. Я ж не изверг.

— Вот уж нет, Марсель! Я не хочу за тебя замуж, — фыркнула Жасмин, а он уже чувствовал, как она тянется к нему, легко раскачиваясь, трется о его одежду.

— Не понял! — рявкнул Марс.

— Ну что не понятного, а? — судорожно и томно выдохнула Жас, сдвинулась немного вниз и взялась пальцами за пряжку мешавшего ей ремня, — Будем просто встречаться. Ночевать друг у друга. Или здесь. По обстоятельствам.

— По каким, нахер, обстоятельствам?! — взревел Марсель и тут же протяжно застонал, когда ловкие пальчики высвободили готовый взорваться член. — Ты ко мне со всеми манатками, и дело с концом!

— Какой ты упрямый, Марсик, — мурлыкнула Жасмин.

Он стер ее вздох своим ртом, подхватил, убедился, что ей удобно, и насадил на себя, позабыв обо всем на свете.

Адреналин струился по венам вместо крови. Парень понимал, что время — раннее, и любой может повернуть за угол и увидеть их здесь, но его разрывало изнутри от потребности оказаться в своей маленькой девочке.

— О-о-о-о-х! — вздыхала она, кусая его губы.

Он отвечал тем же, поддерживая ее бедра, насаживая на себя, чувствуя, как плоть скользит, влажно и горячо, растягивая тугие стеночки. И эта близость была невероятно острой, дикой, яркой. Такой, как и их отношения.

И только когда малышка, опустилась на него, с приглушенным вскриком, до крови вонзив свои острые зубки в его нижнюю губу, а руками отчаянно сжимая его затылок, Марсель понял: презерватива нет. А потому такой острой казалась ему их близость. Без преград. Будто между ними рухнули последние стены.

Он отчаянно цеплялся за обрывки здравых мыслей. Но потом благополучно послал все к чертям и даже дальше.

Он хотел быть глубоко в ней. Хотел ощутить ее целиком и полностью. Хотел, чтобы и она поняла, насколько он двинулся