Легион хаоса - Вольфганг Хольбайн

Жара стала невыносимой. Там, где ступала нога незнакомца, ковер превращался в пепел, а паркет под ним начинал дымиться.

Я вскочил, схватил первый попавшийся под руку предмет — это оказалась керосиновая лампа — и швырнул ее в незнакомца. Он даже не попытался уклониться. Лампа попала ему в плечо, разбилась и ярко вспыхнула.

Но старец не падал.

Он продолжал стоять. Его тело задрожало, и я увидел, как клинок его меча начал медленно раскаляться докрасна.

Температура огня была достаточной, чтобы расплавить железо, и тем не менее незнакомец, шатаясь, продолжал идти ко мне, медленно, спотыкаясь, еле волоча ноги, но непреклонно. Там, где ступала его нога, оставались огненные следы.

Наконец я заметил свой револьвер на полу. Он лежал недалеко от зловещего старика, а в барабане оставалось еще пять патронов!

С отчаянием обреченного я бросился, согнувшись, вперед, мимо горящего человека, перекатился через плечо и протянул руку к револьверу. Мне удалось схватить оружие, я перевернулся на спину и выстрелил три, четыре, пять раз подряд, пока барабан не опустел и курок не защелкал вхолостую.

Все пули попали в цель.

Я видел, как в тех местах пылающей огненной фигуры, куда попали мои пули, вспыхивали ослепительно-белые огненные шары, как его тело сотрясалось от ударов, но он продолжал двигаться ко мне!

Это зрелище просто парализовало меня! Я отбросил в сторону бесполезный револьвер и пополз спиной вперед от жуткого старика, будучи не в состоянии найти выход из создавшегося положения.

Нападавший пошатнулся. Оружие выпало у него из рук и со звоном упало на пол, ковер в том месте сразу вспыхнул, но человек все еще продолжал двигаться ко мне. Горящие остатки его одеяния падали на пол, словно маленькие раскаленные метеориты. Он подошел ближе, остановился в полуметре от меня и поднял руки. Его страшные ладони раскрылись для последней, смертельной атаки!

К бешеному стуку моего сердца добавился глухой удар. Раздался выстрел, громче и резче, чем из револьвера; за спиной горящего старика выросла огромная, необычайно широкоплечая фигура, схватила огненную тварь и с огромной силой швырнула через всю комнату в окно!

Треснула рама и посыпались стекла. Гардины вспыхнули, как сухая трава, когда раскаленное тело старика коснулось их. Он попытался еще ухватиться за что-нибудь — и с криком рухнул вниз. Последовал глухой удар о землю. Потом наступила тишина.

Сквозь красную пелену я видел, как мой спаситель затушил пламя, которое перекинулось на его рукава, и бросился к окну. Комната начала вращаться у меня перед глазами. Мне внезапно сделалось плохо и стало холодно, одновременно казалось, что мое тело горит каким-то внутренним огнем. Я почувствовал, что теряю сознание.

Последнее, что я помню, это широкое бульдожье лицо Рольфа, расплывшееся в улыбке, когда он повернулся ко мне.

— Что, сынок, — сказал он, — похоже, мы появились в самый последний момент, не так ли?

Должно быть, я был без сознания не более минуты, так как когда я снова открыл глаза, Рольф все еще стоял у окна и смотрел в темноту. Чья-то рука продолжала похлопывать меня по щекам, и когда я, наконец, повернул голову и посмотрел на своего мучителя, то узнал лицо Говарда, на котором застыло выражение крайней озабоченности.

— Все в порядке, дружище? — спросил он.

Я кивнул, приподнялся и потряс головой. Мой взгляд был прикован к широкой спине Рольфа. Рольф?

— Что, черт побери, здесь случилось? — спросил Говард. Он обвел широким жестом разгромленную комнату. Воздух был плотным и серым от дыма, и кое-где на почерневшем паркете еще белели маленькие очаги пожара.

— Что здесь случилось? — пробормотал я растерянно. Я с трудом следовал за его мыслью. Я никак не мог отвести взгляд от Рольфа.

Наконец терпение Говарда лопнуло. С недовольным ворчанием он схватил меня за плечи и далеко не деликатно заставил посмотреть на него.

— Черт побери, я же задал тебе вопрос? — набросился он на меня. — Что здесь произошло? Что ты вообще делаешь здесь? Я думал, ты придешь сюда только завтра утром.

Его рука с трудом оторвалась от моего плеча.

— Что я здесь делаю? — переспросил я недоверчиво. — Но ты же… ты же сам меня… а Рольф… я имею ввиду, как… что он вообще делает здесь?

Рольф отвернулся от окна и с упреком посмотрел на меня.

— А ты что, против? — прошепелявил он.

Он укоризненно вытянул руки и показал на большие, кровавые ожоги, которые начали появляться на его почерневших пальцах.

— У тебя странная манера благодарить, — сказал он.

Я уставился на Говарда. Постепенно я начал сомневаться в собственном здравом уме.

— Но ты… мы… мы же оба знаем… Рольф находится в Аркхеме, в университете. Ты мне сам рассказывал, что он был тяжело ранен.

— Я тебе это рассказывал? — переспросил Говард.

Я кивнул.

— И когда же я тебе говорил такое, Роберт?

— Несколько часов тому назад, — ответил я растерянно.

— Несколько часов тому назад? Так… — повторил Говард. — Я не видел тебя уже более четырех недель, Роберт, — продолжал он. — С тех пор, как я уехал из Аркхема.

— С тех… — я запнулся, сел на пол и поочередно внимательно посмотрел на него и Рольфа. Только сейчас я обратил внимание на то, что на Говарде другой сюртук, не тот, который был на нем еще в обед. А присмотревшись, я заметил, что кровоподтек на его виске, куда попал меч незнакомца, тоже исчез.

— Роберт, что здесь происходит? — спросил Говард, так и не дождавшись от меня ответа. — Ты не должен был вообще находиться в этом доме, по крайней мере не сейчас, а…

— Я здесь с полудня, Говард, — перебил я его тихо, но очень серьезно. — Доктор Грей привез меня, а ты сам меня встречал внизу у двери. Ты уже это забыл?

— Доктор Грей? — переспросил Говард. — Ты уверен?

Он нахмурился, встал и обменялся долгим задумчивым взглядом с Рольфом.

— Говард, что все это значит? — спросил я наконец. — Откуда вдруг взялся Рольф, и почему ты никак не можешь вспомнить, что сам встречал меня? Черт побери, час тому назад мы вместе ужинали.

— Нет, Роберт, — ответил он тихо. — Я не знаю, с кем ты ужинал, но час тому назад меня здесь еще не было.

— И где же ты по-твоему был?

Не обращая внимания на мой насмешливый тон, Говард выпрямился и показал рукой на напольные часы.

— Там.

Я повернулся, посмотрел на Говарда со смешанным чувством сомнения и растущего страха и подошел к огромным часам. Их дверца сейчас была полуоткрыта, но за ней находился не часовой механизм, а вторая, низкая дверь, которая вела в соседнее помещение.

— Что это такое? — спросил я.

— Та… тайная библиотека твоего отца, — ответил Говард, поколебавшись, — во всяком случае, я так считаю.