Ганнибал - Томас Харрис

Fra le cose personali del dottor Lecter c'e un computer portatile?[37]

Так, двигаясь мелкими шажками, блуждая по лабиринтам его вкусов и предпочтений, Клэрис Старлинг начала приближаться к доктору Лектеру. С каждым новым шагом она чувствовала себя все более уверенно, хотя уверенность эту вряд ли можно было считать до конца оправданной.

Глава 43

Помощник Мейсона Вергера Корделл, имея перед собой на столе образчик почерка, сразу определил автора письма. Послание было написано на бланке отеля «Эксельсиор» во Флоренции.

Подобно большинству состоятельных людей, вынужденных жить в эпоху «Одинокого бомбиста», Мейсон владел собственным флюороскопом для просмотра почтовых поступлений — точно таким, какой имелся в распоряжении Федерального почтового ведомства.

Корделл натянул перчатки и проверил письмо. Флюороскоп не обнаружил наличия проводов или батарей. Следуя строжайшим инструкциям Мейсона, Корделл скопировал письмо и конверт на ксероксе, работая при этом пинцетами. Прежде чем взять письмо и передать его Мейсону, он сменил перчатки.

Столь хорошо знакомый почерк гравера:

Дорогой Мейсон, благодарю вас зато, что вы установили столь огромный приз за мою голову. Как система раннего оповещения такой приз действует лучше всякого радара. Он заставляет представителей власти забыть о своих прямых обязанностях и соблазняет начать охоту в качестве частных детективов. К чему это приводит, вы видите сами.

Но я пишу вам в основном для того, чтобы освежить вашу память относительно вашего бывшего носа. В своем вдохновенном интервью против наркотиков, которое вы дали «Дамскому домашнему журналу», вы утверждаете, что скормили нос (так же как и все остальное лицо) двум дворняжкам по кличке Скиппи и Спот, вилявших хвостами у ваших ног. Но это не так. Вы сами съели свой нос на закуску. Судя по тому хрусту, который раздавался при жевании, консистенция вашего носа, видимо, схожа с консистенцией куриного пупочка. «Совсем как цыпленок» — не удержались вы тогда от комментариев. Я вспомнил этот звук совсем недавно в бистро, где какой-то француз с огромным наслаждением жевал салат с куриными пупочками.

Неужели вы этого не помните, Мейсон?

Коль скоро мы заговорили о цыплятах, то я хочу вам напомнить, что во время одного из сеансов психотерапии вы мне сказали, что шоколад вызывает у вас раздражение уретры. Это случалось в летнем лагере, когда вы пытались совращать детей бедняков. Неужели вы и этого не помните?

Не кажется ли вам, что вы забыли слишком много из того, что в свое время мне рассказывали?

Существует огромное сходство между вами, Мейсон, и Иезавель. Такой тонкий знаток Библии, как вы, не может не помнить, что собаки сожрали ее лицо — впрочем, как и все остальное, — после того, как евнухи выбросили даму из окна.

Ваши люди без труда могли убить меня на улице. Но вы хотели получить меня живым, не так ли? Судя по тому амбре, которое исходило от одного из ваших подручных, я могу представить уготованное вами для меня развлечение. Мейсон, Мейсон… Поскольку вы так страстно желаете меня увидеть, позвольте сказать вам слова утешения. Вы знаете, что я никогда не лгу.

Обещаю, прежде чем вы умрете, вы увидите мое лицо.

Искренне ваш,

Ганнибал Лектер,

доктор медицины.

P.S. Однако меня беспокоит, Мейсон, что вы не доживете до этого. Вам прежде всего следует остерегаться пневмонии. В вашем состоянии вы ей весьма подвержены, и так будет до конца ваших дней. Я бы рекомендовал вам также немедленно провести вакцинацию и иммунизацию против гепатитов А и Б. Я не хочу потерять вас преждевременно.

Когда Мейсон закончил читать, со стороны могло показаться, что у него перехватило дыхание. Он долго молча смотрел в потолок, а потом что-то произнес. Слов Корделл не смог расслышать.

Корделл склонился над паралитиком и в награду получил струю слюны в лицо. Мейсон заговорил снова:

— Соедините меня с Полом Крендлером. И с главным свиноводом.

Глава 44

Пол Крендлер прилетел на ферму «Мускусная крыса» с тем же вертолетом, который ежедневно доставлял Мейсону Вергеру иностранные газеты.

Удручающее присутствие Мейсона, темнота и бесконечное движение угря в аквариуме действовали Крендлеру на нервы. Нервозность эта усугублялась тем, что ему снова и снова приходилось смотреть видеофильм со сценой смерти Ринальдо Пацци.

Семь раз Крендлер наблюдал за тем, как семейство Виггертов любуется Давидом, как падает с балкона Пацци и как у него вываливаются кишки. Когда Крендлер смотрел фильм седьмой раз, ему казалось, что у Давида сейчас тоже выпадет прямая кишка.

Наконец на потолке комнаты, над местом, отведенном для гостей, вспыхнул свет. Жаркие лампы согревали макушку Крендлера, а кожа на его голове под коротко стриженными редеющими волосами слегка поблескивала в их ярком сиянии.

Никто не мог сравниться с Вергерами в их глубоком понимании всякого свинства. Поэтому Мейсон начал именно так, как об этом в глубине души мечтал Крендлер.

Мейсон говорил из темноты, и темп его речи определялся ритмом движения дыхательного аппарата.

— Я не желаю слышать все… о вашей проблеме… сколько она будет мне стоить?

Крендлер хотел говорить с Мейсоном тет-а-тет, но в помещении они были не одни. В глубине комнаты, на фоне подсвеченного аквариума, маячила фигура широкоплечего, ужасно мускулистого человека. При мысли о том, что их беседу услышит телохранитель, Крендлер начинал нервничать еще сильнее.

— Я предпочел бы говорить с глазу на глаз. Не могли бы вы попросить его уйти?

— Это моя сестра Марго, — ответил Мейсон. — Думаю, что она может остаться.

Марго выступила из темноты. Ее шелковые, в обтяжку, велосипедные рейтузы слегка посвистывали при каждом шаге.

— О, прошу прощения, — произнес Крендлер, чуть приподнявшись с кресла.

— Привет, — сказала Марго, но вместо того чтобы пожать протянутую руку гостя, она извлекла из вазы пару каштанов, сдавила их в кулаке так, что орехи громко хрустнули, и удалилась в темноту к аквариуму. Видимо, там она их и съела, поскольку Крендлер слышал, как на пол сыплется скорлупа.

— Ну-у, — протянул Мейсон, — я слушаю.

— Для того чтобы занять место Левенштейна в двадцать седьмом округе, мне потребуется минимум десять миллионов долларов. — Крендлер закинул ногу на ногу и посмотрел куда-то во тьму. Он не был уверен в том, что Мейсон его видит. — Мне эти деньги понадобятся для оплаты услуг средств массовой информации. Что касается Левенштейна, то он весьма уязвим. Это я могу гарантировать. Поверьте, на моем посту мне многое известно.

— В чем там дело?

— Мы можем доказать, что его поведение…

— Короче. Что там, деньги или девки?

Крендлер ощутил некоторую неловкость, услышав слово «девки». Его смутило присутствие Марго. Однако Мейсона, судя по всему, это совершенно не трогало.

— Он женат, но у него многолетняя связь с судьей апелляционного суда штата. Суд выносил решения в пользу некоторых спонсоров конгрессмена. Возможно, что это простое совпадение, но нам не надо формального осуждения. Достаточно, чтобы его осудило телевидение.

— Судья — женщина? — поинтересовалась из темноты Марго.

Крендлер утвердительно кивнул, но, по-прежнему не зная, видит ли его Мейсон, добавил:

— Женщина.

— Скверно, — заметил Мейсон. — Было бы гораздо лучше, если бы он оказался голубым. Как ты считаешь, Марго? Тем не менее вы не можете спустить курок сами, Крендлер. Это не должно исходить от вас.

— Мы могли бы разработать совместный план и предложить избирателям…

— Вы сами не должны засвечиваться, — стоял на своем Мейсон.

— Я сделаю так, что Наблюдательная юридическая комиссия будет знать, куда смотреть. И Левенштейну не отмыться, после того как слово будет произнесено. Итак, сможете ли вы мне помочь?

— Я дам вам половину того, что вы просите.

— Пятерку?

— Давайте не будем вот так просто бросаться словами. Что значит «пятерка»? Не лучше ли говорить так, как того заслуживает эта сумма — пять миллионов долларов. Создатель проявил свою милость, одарив меня деньгами, и я в знак своей неизбывной благодарности исполняю Его волю. Вы получите искомое только тогда, когда Ганнибал Лектер окажется в моих руках. — Мейсон выдержал паузу в несколько тактов респиратора и затем продолжил: — Если это произойдет, то вы, мистер Крендлер, наверняка станете членом конгресса от двадцать седьмого избирательного округа. Когда вы окажетесь в палате представителей, я обращусь к вам с единственной просьбой: выступить против Закона о гуманном забое скота. Но в том случае, если Лектера схватит ФБР или копы, а затем он получит смертельную инъекцию, то мне придется ограничиться словами: «Было очень приятно познакомиться, мистер Крендлер».