Мечом раздвину рубежи - Андрей Серба

– Нисколько. Но давай возвратимся к нефатским пиратам. Точнее, к твоему первому знакомству с ними.

– В ту пору я был не казаком, а именно тем, кем ты поначалу хотел назвать меня – разбойником. Прослышав о скрываемых в селениях сокровищах, наш отряд напал на селение с моря и суши. Хотя мы искали тайник на совесть, обнаружить его не удалось, и мы решили развязать языки пленникам. Может, не все из них знали о тайнике, может, нам поначалу попались самые крепкие духом пираты, но первые полтора-два десятка пленников молчали. Мы рубили их на части, жгли на костре, распинали на деревьях – они были немы как рыба. Но когда мы с трех очередных содрали кожу и стали варить их в морской воде, один из них заговорил. Знаешь, где оказалось сокровище? В двух бурдюках, горловины которых были накрепко прошиты воловьими жилами и залиты по шву слоем воска. В одном хранились цветные каменья, в другом – золотые диргемы. А где скрывались бурдюки? На дне старого, заброшенного колодца под слоем просочившейся из стен нафты и дождевой воды. Но прежде бурдюки лежали в нише, устроенной в одной из стен колодца, и в случае опасности их следовало доставить либо на один из островов к дружкам береговых пиратов, либо в горную пещеру, если бы угроза исходила с моря. Лишь наше внезапное нападение со всех сторон заставило пиратов утопить на время сокровища в колодце-тайнике. Однако Ичкер учел эту ошибку и решил больше не повторять ее.

– Кто такой Ичкер? – насторожился Бразд.

– Нынешний главарь всех разбойников Нефата. Раньше он предводительствовал над пиратами одного из островов близ побережья, а после гибели прежнего главаря занял его место. Сам Ичкер из дальних горных племен, обосновавшихся рядом с народом лазгов и славящихся тем, что у них мужчины от младенцев до седых старцев не знают иного ремесла, кроме разбоя. Но Ичкер сумел прослыть разбойником даже среди разбойников-сородичей, за что был изгнан из родного края. Так он очутился на берегах Нефата и вместо горного разбойника стал морским. Храбрости и ума ему не занимать, поэтому он хранит свои сокровища иначе, нежели его предшественник.

– Как же?

Игорь внимательно прислушивался к разговору Бразда с Сарычем. И вовсе не потому, что его занимали подробности прежней жизни казака или детали предстоящего нападения на притон нефатских пиратов. Его интересовало само поведение Сарыча во время беседы с Браздом, полнота и содержание его ответов, задаваемые им самим вопросы. Он должен был самым доскональным образом изучить Сарыча, составить о нем безошибочное мнение. Умен Сарыч или глуп, отважен или труслив, можно ему доверять или нет – это были не праздные вопросы для великого князя, ибо казаку в его планах предстояло сыграть роль куда более значимую, нежели быть проводником-наводчиком в захвате пиратских сокровищ. Игорь собирался посвятить Сарыча в святая святых своих замыслов, доверить ему собственную жизнь.

Правда, прежде чем окончательно довериться казаку, он собирался проверить его в деле при нападении на пиратов Нефата. Но одно дело – быть простым проводником по уже хоженным местам, когда нужна лишь зрительная память, и совсем другое – проникнуть в неведомые края, когда прежде всего требуются сообразительность, находчивость, умение преодолевать любые преграды. А говоря короче – любой ценой добиваться поставленной цели, не подвергнув при этом опасности жизнь великого князя, который будет одним из участников похода, в котором Сарычу предстоит быть проводником. Но при познании человека важную роль играют не только собственные впечатления о нем, но также мнение других людей, тем более таких опытных и наблюдательных, как воевода Бразд.

Вот почему великий князь не хотел ограничивать беседу казака и древлянина, вот почему прислушивался к ней с куда большим вниманием, нежели к речам воевод и ярлов на недавно закончившейся раде.

– Ичкер прежде всего принял меры, чтобы о местонахождении тайника знало как можно меньше людей, причем если бы враг захватил селения, никто не должен был в них оставаться. Затем он решил не спасать сокровища на островах, а перебрасывать их в горы. Все, кто связан с сокровищами, забрав их, покидали селение по длинному подземному ходу, ведущему в горы прямо из колодца с тайником. Подземный ход в конце раздваивается, и оба выхода постоянно находятся под присмотром тайных разбойничьих дозоров. Так что как и откуда ни нападай на селения, сокровищ Ич-кера нам не видать,– подвел итог своей речи Сарыч.– На сей раз надобно действовать другим способом, который разбойники не смогли предусмотреть.

– Откуда тебе ведомо, как Ичкер хранит добычу и коим образом намерен спасать ее в случае опасности? – поинтересовался Бразд.

– У него был давний друг, командир шайки на одном из островов близ Нефата. Однажды он и его.поди крепко перепились после удачного нападения на караван. А ночью к острову тихонько подплыли пираты из прябрежного горного селения, вначале перебили спящих пьяных дозорных, а затем и всю шайку. Случайно избежал гибели лишь вожак. Что ему оставалось делать после спасения? Возвращаться к Ичкеру? Но после уничтожения шайки и потери добычи его наверняка предали бы смерти. Пристать к другим пиратам? Но все пришлые разбойники подчинялись Ичкеру, а местным разбойничьим племенам он был не нужен. Бот и пришлось ему перебираться в хазарские степи, и волею судьбы он оказался вначале в долине Злых духов, а позже прибился к атаману Казаку. Сокровища Ичкера не давали ему покоя, он звал Казака отправиться за ними, но… У нас не было ни столько людей, чтобы сразиться с Ичкером, ни ладе! дабы достичь Нефата, а прошлой осенью и самого бывшего пирата не стало – стрела буртасского стражника пробила ечу горло. Но что не досталось ему, должно достаться нам.

– Не имею ничего против. Но не маловато ли знал бывший вожак, чтобы помышлять о захвате добра Ичкера? Селений нафтодобытчиков на берегах Нефаи несколько, колодцев еще больше, и из каждого может вести в горы подземный ход. Чтобы отыскать выходы из него, не хватит всего великокняжеского войска.

– Зато должно хватить нашего с тобой ума, воевода. Я говорил, что беглый вожак был другом Ичкера и тот доверял ему– Поскольку его шайка обитала на острове, в тайну ко-лодца с ходом он посвящен не был, однако Ичкер дважды, когда тот приходил на берег, назначал его с тройкой вернейших людей в точные дозоры. Первый раз с двумя из них он лежал в горной расщелине и наблюдал за руслом высохшего ручья, второй раз из крошечной пещерки с теми же пиратами следил за козьей тропой, сбегающей в глубокое ущелье. Когда вожак будто случайно поинтересовался у старшего другой тройки, что поручал Ичкер им, оказалось, что они оба раза занимались тем же, что и он. Разница заключалась в одном: когда вожак лежал в расщелине, другая тройка наблюдала за козьей тропой, а когда он сидел в пещере, эта троица следила за руслом высохшего ручья. Не интересно ли, воезода?

– Интересно, ибо наводит на мысль, что один выход из подземного хода где-то подле высохшего ручья, а второй у козьей тропы близ ущелья. Но сколько в окрестных горах высохших ручьев и козьих троп? Не счесть!

– Верно. Но, если помнишь, я говорил, что Ичкер – умный человек, поэтому у него вряд ли могли оказаться в друзьях глупцы. Беглый вожак, сразу смекнув, куда и зачем их ставили в дозор, припомнил, что слева от того места, где они лежали в дозоре, находилась высокая седловидная гора. Когда в очередной раз он очутился на берегу, то узнал эту гору близ одного из селений. Такая гора была одна во всей округе! Помимо селения у ее подножия на двух склонах были разбросаны юлодцы для черпания нафты, часть из которых была давно заброшена. Конечно, вожака с его людьми отправляли в дозор совсем из другого селения и кружным путем, но на то он и Ичкер, чтобы не доверять самым близким друзьям! Что молвишь теперь, воевода?

– В моих родных краях нет горных троп и ущелий, поэтому я с удововствием посмотрю, что это такое. Особенно близ упомянутой тобой седловидной горы. Но лишь после того, как мы надежно обложим ее со всех сторон, а наши высадившиеся с ладей воины заставят хранителей сокровищ воспользоваться подземным ходом. Сколько воинов потребуется, дабы перарыть все отходы, а также при необходимости выдержать бой с береговыми разбойниками?

– Четырех-пягги сотен вполне хватит.

– Столько же надобно и для нападения на селение с моря. Значит, полутора тысяч дружинников достаточно, даже учитывая возмошую встречу со всем воинством Ичкера. Но, может быть, сегодня Ичкер отказался от тайника в селении, а укрывает сокровища в горах?

– В горах полно лишних глаз. Ведь селения нафтодобытчиков лепятся ближе к морю, стоят рядом с берегом, к которому пристают покупатели нафты. А чуть дальше в горах уже живут местные племена, которым известен в горах каждый камень, ручей, пещера, ущелье. К тому же в прибрежных горах укрывается множество всякого сброда и преступников, желающих быть подальше от владык Ширвана и Аррана, на землях которых их ждет тюрьма или топор палача, и мечтающих убраться отсюда подальше на первом появившемся корабле.