Черный код - Вергилия Коулл

— Убирайся! — Макс теснит меня к воде и пытается перекричать шум ветра.

— Нет! — визжу в ответ. — Скажи мне, кого ты защищаешь! Я поверю тебе на слово! Клянусь, что я поверю!

— Вон!

— Нет!

Он толкает меня в воду с такой силой, что я в одно мгновение погружаюсь с головой. Во рту — соль. Невольно делаю глоток, и меня чуть не выворачивает наизнанку. Пытаюсь подняться, но Макс наваливается сверху, придавливает ко дну. Барахтаюсь, мучительно пытаюсь сопротивляться, но, конечно, не могу сдвинуть его с себя. Пузырьки воздуха щекочут лицо. Сквозь плотную завесу воды ощущается запах жасмина.

Да, да, я знаю, что там, в реальности, его показатели наверняка зашкаливают. И знаю, зачем он сейчас меня топит — хочет выкинуть из сеанса. Заставить убраться подальше. Но Макс ошибается. Я не буду верить тому образу, который он хочет создать. Я буду верить ему. А он настоящий — там, в фургоне. И вот тому Максу я буду верить.

Поэтому цепляюсь за его руки и продолжаю бороться за глоток воздуха, пока легкие разрываются от напряжения, а в глазах темнеет. Силы тают с каждой секундой. Не хочу сдаваться. Чувствую, что начинаю терять сознание. Если отключусь — то все закончится. Мы снова вернемся в реальность.

Легкие не выдерживают, и я инстинктивно открываю рот, выпуская последние пузырьки воздуха. Все вокруг бушует, движется и кипит. Надежда гаснет. Наверно, зря я все это затеяла.

Зря.

Макс выдергивает меня наверх. Делаю жадный вдох. Глаза щиплет от соли, ничего не вижу. Чувствую только сырой ветер на мокром лице, холод, пробирающий до костей. И губы Макса. Он целует меня, обхватив руками голову, мешая дышать после долгого пребывания под водой. Целует и шепчет:

— Я защищал тебя, дура. Тебя! А ты все испортила.

Мне кажется, что я ослышалась. В ушах еще шумит после погружения. Отворачиваюсь от Макса. Не потому, что не хочу его поцелуев. Мне нужно дышать, а он этого не понимает. Продолжает целовать щеки, мокрые волосы над ухом, стискивает в объятиях так крепко, что мне грозит новый виток удушения. Я парализована. Болтаюсь в его руках, пока новая волна не накрывает нас обоих.

Выныриваем в метре друг от друга и отфыркиваемся. Продышавшись, обретаю способность мыслить яснее. Макс встает, океан доходит ему до пояса, мокрая одежда липнет к груди, по лицу струится вода. Он начинает двигаться ко мне.

— Почему меня? — кричу и пытаюсь тоже подняться на ноги. — От кого хотел защитить? От Андрея Викторовича?

Очередная волна подхватывает меня и волочит ближе к берегу. Равновесие удержать не удается. Я отплевываюсь от пены и песка, попавшего в рот. Макс падает рядом со мной на колени, хватает за локти, резко выдергивает наверх, удерживает на уровне себя.

— От того, что внутри меня, Анита! — рычит он, с яростью глядя в глаза. — От того, что тебе не нужно знать! Никому не нужно! Когда люди узнают правду, это их только губит! А я не могу врать, — он поджимает губы и прищуривается, а потом добавляет: — И не хочу.

Слышу, как стучат мои зубы, и не могу определиться — то ли от холода, то ли от страха. Но боюсь не Макса. Того, что стоит за ним. За его взглядом и словами. Он ведь не шутит. Не кокетничает со мной. Он сам боится. Сам себя. Я вдруг отчетливо вижу это в его глазах.

— Значит, Андрей Викторович — это все-таки такой способ самоубийства? — бормочу я, не зная, что еще сказать.

— Не только. Но и это тоже. Ему следовало умереть, а я хотел сделать напоследок что-то хорошее, — Макс фыркает и качает головой. — Я все продумал, исключил любые отклонения от плана! Но потом появилась ты…

Он посылает мне такой взгляд, что я забываю, как дышать.

— Ты, Анита. И я перехотел умирать. Но уже поздно.

Внезапно я понимаю, что наступил момент истины. Можно бесконечно заваливать Макса вопросами, пытаться подойти к нему то с одной стороны, то с другой, действовать то напролом, то обманом. Но он будет упорно продолжать защищать меня от себя так, как это понимает. А можно сделать самый безрассудный поступок в своей жизни. Совершить «прыжок веры». Просто принять ситуацию такой, какая она есть сейчас. Не понимая ничего из того, что происходит. Слепо шагнуть во тьму, где находится Макс, и остаться там с ним.

От этих мыслей по телу прокатывается дрожь. «Дура, ты повелась на него, как и все до тебя», — шепчет ехидный голосок в голове. «Но я пожалею, если никогда не попробую», — возражаю самой себе я.

— П-почему я все испортила? — предпринимаю последнюю попытку.

Кладу руки на плечи Макса, подтягиваюсь ближе, пока он продолжает стоять на коленях в воде, приближаю свое лицо к нему. Наконец-то, позволяю себе смотреть на его губы, безотрывно, и больше не скрывать настоящих эмоций.

— Потому что ты полезла копаться в этом деле, — хрипло произносит он, скользит ладонями по плечам, добирается до шеи, заставляет откинуть голову слегка назад. — Я уже ни на что не могу повлиять, все слишком далеко зашло. Если не остановишься, я утяну тебя за собой.

Макс склоняется надо мной, наши губы все ближе, но он медлит, словно дает мне еще шанс передумать.

— Ты прав, все зашло слишком далеко, — соглашаюсь я. — Потому что я купила мужу игровую приставку. Вместо себя.

Губы Макса на какое-то мгновение искривляет ухмылка. Пользуюсь этим и прижимаюсь к его рту сама. Совершаю отчаянный «прыжок веры». Отрицаю все то, чему меня учили. Макс не тянет меня за собой. Я падаю по доброй воле.

Ветер перестает холодить кожу. Наступает тишина и полумрак. Макс обхватывает меня обеими руками и неожиданно поворачивает вокруг себя. Удар. Я распластана по стене, пока он спускается чуть ниже и начинает покрывать мою шею чувственными поцелуями. С трудом поднимаю веки, чтобы сообразить, где мы очутились. Его комната. Только вместо яркого света горит один ночник на прикроватной тумбе. Мне не очень нравится идея заниматься любовью в этой постели, но сейчас не тот момент, чтобы концентрироваться на построении декораций.

Наша одежда по-прежнему мокрая, она липнет к телу, и на пол капает вода. Мои соски твердые до боли, когда Макс начинает пощипывать их через ткань. Я открываю рот, тяжело и часто дышу, ощущая, как его бедра прижимаются к моим. Хочу, чтобы он ни на секунду не останавливался, продолжал ласкать, гладить, мучить меня. Все, что угодно. Все, что ему только захочется сделать со мной. И Макс делает это. Ловит мои губы, обхватывает ладонями ягодицы и крепко стискивает их. Потирается плененным одеждой членом между моих расставленных ног. Ощущаю, как из меня течет смазка. То, что занимало все мысли с момента, как я в первый раз увидела его, воплощается в жизнь.

— Ты же понимаешь, что дальше не будет светлой сказки? — спрашивает Макс, поднимая голову, и смотрит на меня серьезным и потемневшим от возбуждения взглядом.