Забавы с летальным исходом - Эд Макбейн

— Нет. Ты похож на очень красивого мужчину. На невероятно интересного блондина.

— Тогда за это надо выпить, — сказал Джек. И приготовил два мартини.

Они сидели в патио, тихонько переговаривались, потягивали мартини, и тут он рассказал ей, что в понедельник вечером была убита женщина, которую он хорошо знал.

— Надеюсь, на предстоящей нам работе это никак не скажется, — добавил он.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Кэндейс. Неожиданное сообщение Джека снова заставило вспомнить, что он не кто иной, как жалкий гребаный дилетант, и она занервничала. — При чем тут завтрашнее дело?

— Ну… э-э… она знала о нем, — выдавил Джек.

— Ты ей рассказал?!

— Ну, мы были очень близки и…

Кэндейс едва сдержалась, чтоб не наброситься на этого ублюдка с кулаками. Но вместо этого принялась терпеливо и тихо объяснять, что главное правило любой кражи сводится к тому, что о ней не должна знать ни одна живая душа. Даже матери родной и то не следует знать. Притом совершенно не важно, что именно является объектом предстоящей кражи — карандаши для слепых, стаканчик для этих карандашей или же, как в данном случае, чаша, из которой Сократ отпил, фигурально выражаясь, фатальный глоток зелья. Все это она объяснила очень спокойно и очень терпеливо, но внутри вся так и кипела и думала лишь об одном: хорошо, что прикончили эту шлюху. Одним длинным языком меньше.

— И потом, — сказал Джек, — пистолет пропал.

— Пистолет? Какой еще пистолет?

— Ну, пушка Кори. «Вальтер» «П-38».

— Но какое отно…

— Просто во всех газетах писали, что ее застрелили именно из «вальтера».

Кэндейс кивнула. О Господи Боже ты мой, думала она, как же это получилось, что я вляпалась в такое дерьмо?..

— Я сказал Мелани, что спрятал его в бачке… в туалете.

— Ты спрятал его в бачке в туалете?

— Да. Но это вовсе не означает, что ее убили именно из этого пистолета. Мало ли «вальтеров» на белом свете… Это мог быть чей угодно «вальтер».

А я могу быть царицей Шебы,[40] подумала Кэндейс.

Ее план на завтра заключался в следующем. Дождаться, когда Зейго и Гарри получат причитающееся и отвалят, потом выпить на посошок с этим мистером Лоутоном и во время выпивки ткнуть ему к носу «браунинг» и потребовать чашу. Она не предполагала, что с ним возникнут проблемы. Но дилетанты… они и есть дилетанты.

— Что ж, — сказала она, — мне, пожалуй, пора.

— Здесь целых три спальни, чтоб ты знала, — заметил Джек.

Она вскинула на него глаза.

Насмешливо и понимающе улыбнулась.

И отрицательно покачала головой.

— До завтра, — сказала она.

— Спокойной ночи, — явно разочарованный, ответил он и приподнял бокал.

Мелани с Джилл выбрали этот дом на Сейл по двум причинам.

Начать с того, что они не могли встречаться в доме Джека и Джилл на Уиспер-Кей. Джек когда-то жил там, он знал, что Джилл до сих пор там живет. Не хватало только, чтоб он застукал их там, двух своих «девочек», как он их называл, и понял, что они продолжают встречаться. Ему достаточно хотя бы раз увидеть их вдвоем, и он тут же смекнет: э-э, тут что-то неладно. Уж не собираются ли девочки стырить у него чашу? Нагреть руки на готовеньком, после того как он с таким риском выкрадет ее из музея?.. Так что пока следует держать его в неведении. До тех пор, пока сам Джек не канет в небытие.

(Они до сих пор еще не совсем освоились с мыслью, что им предстоит убить Джека, чтобы затем отобрать у него добычу. А потому на эту тему они предпочитали говорить и даже думать эвфемизмами типа: «снять с крючка», «отвязаться»… Было и более сильное выражение — «канет в небытие», но звучало оно как-то мрачновато.)

Во-вторых, им нужно место, где можно временно спрятать чашу после того, как Джек выйдет из игры — кстати, еще один эвфемизм. Сомнений нет — первое место, куда направится полиция после того, как обнаружит его тело…

Ну вот вам, пожалуйста.

Тело…

Что означает труп.

Иначе говоря, мертвец.

Но есть на свете вещи, которых все равно не избежать, верно?

В субботу вечером, первого февраля, в день торжественного открытия выставки, если, конечно, все пойдет по плану, Джек Лоутон будет «мертвецом». Возможно, в ту же ночь, ну, во всяком случае, сразу после того, как обнаружат тело, в дверь Джилл постучит полиция. И начнет задавать разные вопросы о покойном супруге. И если неким непостижимым образом полиция свяжет мистера Лоутона с ограблением, они, несомненно, перероют и перевернут в поисках украденной чаши ведь дом на Уиспер-Кей. Что может нанести существенный урон «девочкам», планирующим на следующий же день передать эту самую чашу Миклосу Панагосу и получить с оного ровнехонько два миллиона четыреста тысяч баксов.

А стало быть, чаша — а заодно и Мелани — должны находиться совсем в другом месте, и жалкий маленький домик, снятый на Баррингтон-стрит… что может быть лучше. Или же хуже, но о том еще не ведали наши «девочки», тогда, в понедельник, в пять часов вечера, за пять дней до запланированного ограбления и запланированного убийства. Джилл зашла обсудить дальнейшие действия. Они хотели отправиться в Юго-Восточную Азию где-нибудь девятого февраля. А сегодня уже двадцать седьмое января, и часы продолжают тикать. К счастью, с паспортами у них все в порядке — Мелани до сих пор значится в своем под фамилией Шварц, еще не успела легально зарегистрироваться под новым именем и фамилией, так что тут проблем не возникнет. А у Джилл, к счастью, имеется карточка «Америкэн экспресс», что позволяет ей так же вполне легально снимать с нее любые суммы — в том случае, если все положенные счета оплачены вовремя. Очень полезная и удобная это штука, «Америкэн экспресс», хотя во всех остальных случаях с ней в точности такая же головная боль, что и со всеми кредитными картами других компаний.

После второго февраля, то есть после того, как они передадут чашу греку, каждая из них будет независима и богата, если, конечно, миллион с небольшим можно считать богатством. Путешествие в Юго-Восточную Азию влетит в копеечку, но, если верить тому, что пишут в буклете, оно того действительно стоит. Итак, девятого февраля они вылетают в Токио. Там присоединяются к группе, вылетающей в Бангкок, прибывают туда одиннадцатого и пробудут там два дня. Тринадцатого февраля они садятся на поезд-экспресс «Истерн энд Ориентел» и едут в Малайзию. Катят себе со всеми удобствами на юг, вдоль живописнейшего побережья Тайландского пролива, затем по мосту пересекают реку Квай, и все дальше и дальше на юг, через горы и тропические леса, и попадают они наконец в Хат-Яй, что в часе езды от малайзийской границы. При этом в поезде их сопровождает опытнейший астролог, который будет предсказывать всем желающим их судьбу.

— «А там, как только остановится поезд, вас шумной толпой окружат местные торговцы разной экзотической снедью, — продолжала цитировать буклет Джилл, — а также соблазнительные ароматы вяленой рыбы, фруктов, лимонной травы и жаренного на вертеле мяса, которые будут витать над платформой, создавая…»

— О Господи, — пробормотала Мелани, — прямо жду и не могу дождаться.

В Валентинов день[41] они вылетают вечерним рейсом в Сингапур. А уже оттуда совершают увлекательнейшее путешествие в Индонезию с остановками в Джакарте и Йоджикарте — перед тем как отправиться на остров Бали, где они смогут снять себе дом…

— Почему снять, а не купить? — спрашивает Мелани.

— Действительно, почему? Ведь мы будем богаты!

Они еще не обсуждали, как будут «оприходовать» старину Джека Лоутона — типично британское армейское выражение. Нет, их больше занимают красоты Сингапура.

Наконец где-то в шесть или самом начале седьмого Мелани показывает ей пистолет. Точь-в-точь с такими же пистолетами расхаживали немцы времен Второй мировой войны, Джилл насмотрелась о них немало фильмов в кино и по телевизору. Лоснящийся, грозный, очень надежный с виду — ну копия какой-нибудь боец спецназа. Именно из этого оружия предполагается убить Джека Лоутона. Мелани впервые произносит это слово — «убить».

— Пушка Кори, — объясняет она. — Из нее мы и убьем Джека.

В комнате царит тишина. Мелани подходит к проигрывателю, ставит новый компакт-диск. Джилл сидит прямо перед проигрывателем, не сводит с Мелани глаз. Мелани приближается, на ней ничего, кроме шелковой комбинации цвета слоновой кости. Она так молода, свежа, желанна… И тут вдруг Джилл задается вопросом, занимались ли они любовью, Мелани и Джек, там, на острове Санта-Лючия. После того как Кори, фигурально выражаясь, сыграл в ящик, занимались ли Мелани и Джек…

Комнату наполняют звуки «Болеро» Равеля.

— Кто будет его убивать? — спрашивает Джилл.

— Теперь твоя очередь, ведь так? — отвечает Мелани. Садится и вытягивает стройные ноги.