Кронос - Николай Шмелёв

— Хорошо пошла, — задумчиво промычал Комбат, оценив красоту полёта.

Мать, проследив весь путь дочери до места повинности, и убедившись в том, что она на своём посту, нахмурилась, уперев руки в бока. Постояв так некоторое время, она развернулась и скрылась в подъезде. Ещё через некоторое время, из-за доски появилась голова Светланы, оставшейся недовольной положением рабыни, и заложником навязываемой чистоплотности. Она пристально вглядывалась в двери подъезда и, не заподозрив провокаций со стороны матери, стала медленно красться в сторону ближайших кустов. В них всё повторилось, с точностью до мельчайших подробностей, кроме пробега. Теперь он был ниже, и весь оставшийся путь до родника, Светка проделала на бреющем полёте.

— Низко пошла, — сказал Комбат классическую фразу.

— Дождя нам только не хватало, — пробурчал Крон.

Доцент три раза обошёл подозрительное заведение, принюхался, поморщился и заглянул в сортир. Тут он обомлел: места для ног было совсем немного, а вот яма вызывала уважение широтой размаха и глубиной раскопок. Точнее сказать — визуально дно определить не удавалось. Подняв с земли кирпич и, бросив его в пропасть, Доцент так и не дождался булька. Критически оценив обстановку, он покачал головой и неуверенно произнёс:

— Туда мне что-то не хочется лезть — ни первым, ни последним.

— Туда прыгать не будем, — успокоил его Крон. — Наша цель лежит в другой стороне.

— Я уж было испугался. Как такая глубина может быть у простого туалета?

Комбат усмехнулся и начал коротенький поучительный рассказ:

— Ты не знаешь, сколько пустых скважин по стране набурено. Искали воду, но ничего не нашли. По пятьдесят-шестьдесят метров в глубину. У нас на базе, сразу две таких, в нескольких метрах, друг от друга, и пустые, а ведь по всем признакам вода должна быть. Приезжали умельцы проводить предварительные исследования, с ветками в руках вприпрыжку носились, а потом клятвенно заверили, что всё в порядке, но посрамились. В дачных товариществах, на неудачных скважинах, удобно туалеты ставить — пока он наполнится, добро в каменный уголь трансформируется…

— Пошли отсюда, — прервал мыслителя Крон и, указав рукой на два дома, сложенных из красного кирпича ещё до революции. — Эти дома пользуются дурной репутацией — аномалия. Правда…

Он не договорил, и пошёл в направлении родника. Двое товарищей, почувствовав неладное в недосказанности, поспешили следом, на ходу выпытывая подробности.

— Ну что не так?! — пытался достучаться Комбат, но Крон только хмурился и прибавлял шаг.

В конце концов, здраво рассудив, что подробностей не миновать, он понизил голос до шёпота и сказал одну коротенькую фразу:

— У этого прохода репутация ещё хуже.

Подойдя к деревянному строению, напоминающем сарай, в котором бодро журчала вода, Крон спустился вниз на две ступеньки и вошёл в коллектор. Светки опять нигде не было…

Семь сталкеров сидели в пещере, глядя на шипящую горелку, и употребляли от безделья всё, что можно употребить. Со стороны, их состояние напоминало сомнамбулическое: все движения носили характер заторможенности и некоторой отрешённости от того, чем они занимались. Уже давно от ушедших не было никаких новостей, и наступило время принять какое-то решение, но именно сейчас сидящим у огня не было до этого никакого дела. Тоннель, в котором исчезли трое, был пуст; исхожен вдоль и поперёк, но никаких положительных результатов эти действия не дали. По каким-то необъяснимым для себя причинам, в другие проходы никто соваться пока не решался. Почтальон молча смотрел на огонь, как вдруг краем глаза заметил во втором коллекторе промелькнувшую тень. Он не был уверен в том, что это ему не померещилось, но также не был твёрдо уверен в обратном. Соблюдая золотое правило сталкера, Почтальон поднялся вместе со своей амуницией, направляясь к выходу, и тут его кто-то позвал. Он был готов поклясться в том, что слышал голоса Комбата и Доцента. Обернувшись, Почтальон посмотрел на сидящих товарищей, которые казалось, не замечали отсутствие последнего и, как ни в чём не бывало, продолжали заниматься своими делами. Ещё раз пристально вглядевшись в пустоту, он, чуть замешкавшись, шагнул в темноту…

Глава вторая Пожарная команда

Трое друзей молча брели по коллектору, неизвестно зачем и непонятно куда.

— Что это значит — белые воды и прочий бред, — задал вопрос Комбат.

— Вода здесь известковая и годится только для полоскания белого белья, — ответил Крон. — Даже пол помыть нельзя — остаются меловые разводы, а вот накрахмалить у рубашки воротничок — очень даже может быть.

Луч фонаря высвечивал однообразный ландшафт, пока не упёрся в знакомую морду.

— Почта! — радостно воскликнул Доцент.

Восторгу попутчиков не было конца, и встречу сполоснули прямо посередине журчащего родника, не тревожа старые запасы, а найдя сносным приобретённый самогон.

— А ничего — умеют делать! — оценил состояние напитка Почтальон.

Он облегчённо вздыхал, радуясь встрече, как ребёнок, и никак не мог прийти в себя. Введённый на скорую руку в курс дела, Почтальон был морально подготовлен к необычному миру, если не сказать — совсем непонятному. Толком ничего не поняв, он в дальнейшем рассчитывал на вдохновение и разъяснение попутчиков. Выйдя из туннеля Белой Воды, компания направила стопы на вокзал, для получения дальнейших инструкций. Во дворе произошли кое-какие изменения: сторож проснулся, а дворники помирились и спали вповалку мертвецким сном. Их покой никто не нарушал, а вот товарищей никто не встречал, и Крону нужно было принять какое-то решение. Озираясь по сторонам, Комбат предложил обратиться к сторожу, чем вызвал у Доцента приступ удушливого смеха, который намекал военному на нержавеющую любовь. Смутив этим Комбата окончательно, Док сам подошёл к сторожу и прямо спросил:

— А что отец, тут связной не пробегал?

— Он ждёт вас в кафе, где связаны воедино любовь и ягоды.

— А-а-а! — лениво махнул рукой Крон. — Кафе «Вишенка». Пошли — тут недалеко.

— Тут все разговаривают загадками? — удивился Почтальон.

— Привыкай! — похлопал его по плечу Доцент. — Ты ещё не такого увидишь и услышишь.

Рядом с будкой секьюрити на стене висел пульт, мигая разноцветными лампочками, как новогодней гирляндой, чем вызвал неподдельный интерес подошедших. От него, к тому же, сильно пахло горелой резиной, что говорило о его частом выходе прибора из строя.

— Надо спросить у сторожа, зачем он нужен, — предложил Почтальон, ещё толком не привыкший к местным чудачествам.