Никому не отдам - Виктория Бойцова

Марго вдавила педаль газа в пол отчего мотор взревел и авто набрало скорость.

Совсем скоро я увижу свою девочку и больше никогда никому ее не отдам!

***

- Девочки, подвиньтесь! – Владимир Емельянович с трудом, но протиснулся между мной и Марго, и заслонил нас собой от Ивана. – Опусти оружие! – громко приказал он сыну. – Сейчас же, опусти!

Все, что я могла видеть из-за плеча могучего мужчины, так это лицо бывшего, а оно было белое как снег. Его глаза метались между Виктором, который спокойно стоял и даже не пытался нападать, и отцом, что давил на него своим авторитетом.

- Отец, ты не понял! Ублюдок забрал у меня все! – Иван расслабил руку и теперь болтал пистолетом, как указкой, тыча его дулом в сторону Виктора. – Должность отнял, жену отнял и… Дочь захотел забрать!

Иван говорил достаточно уверенно, чувствуя свое превосходство, но звучали его слова совсем неадекватно. Тем более, что все присутствующие знали настоящее положение дел. Тогда для кого он играл весь этот спектакль?

- Сынок, это не твоя дочь! – отец Ивана говорил спокойно и четко, даже пытаясь достучатся до своего сына, мужчина не изменял себе. – Опусти пистолет, и мы все решим спокойно.

Иван нервничал: его трясло, глаза бегали, а на лбу проступила испарина. Всем своим видом он напоминал нездорового человека, можно конечно многое списать на то, что он пьян и не контролирует себя. Но мне почему-то кажется, что дело не только в алкоголе. Раньше я этого не замечала, а ведь иногда были звоночки: нездоровый блеск глаз, когда он рассказывал об очередном поставщике, которого Иван, как он выражался, «ставил на место» или агрессия в сторону других водителей на дороге; то, как он набросился на соседа из-за парковочного места… Продолжать можно долго, но почему я это списывала на усталость, стресс, загруженность на работе? Удивительно, но по отношению ко мне или к дочери Иван никогда не был жестким или агрессивным. Так кто он? Какой он на самом деле?

- Нет, я ничего не хочу решать спокойно! – Иван снова направил пистолет на Виктора. – Заберу свое! А он пусть катится к черту, туда откуда выполз! Оля моя жена и поедет со мной, иначе Катю больше не увидит!

Виктор напряжен слишком сильно, еще немного и плотина видимого спокойствия прорвется, и что будет потом - одному Богу известно. Мне очень хочется закрыть глаза, и открыть их, когда все будет закончено, но такое работает только в детстве.

Я боюсь за себя, за Катю, Виктора и Ивана, ведь он мне не чужой человек. Не могу его ненавидеть и все же то, что он делает сейчас перекрывает все то хорошее, что он дал мне за все время нашего знакомства. Ведь я всегда была честна с ним, он знал, что не люблю и не даю ему надежды на большее, нежели фиктивный брак на котором он сам настоял.

Мы оба виноваты: он в том, что пошел на это, а я – что согласилась. Тогда почему я до сих пор чувствую себя обязанной ему? Иван взрослый человек, который принял решение и должен нести ответственность за свой выбор, также как и я.

- Оля никуда не поедет с тобой, также как и МОЯ дочь! – Виктор взбешен, это понятно по тону голоса, по напряженной вене, что пульсирует на его шее. – Это ты, Иван, отправишься в тюрьму и не только за то, что воровал сумасшедшие деньги в моей фирме, но и за взрыв на объекте.

- Ты ничего не докажешь! – Иван занервничал еще сильнее и взялся за пистолет двумя руками, его движение настолько испугало меня, что я вскрикнула, но мужчины были слишком увлечены друг другом, чтобы обращать на меня внимание, лишь Марго схватила меня за руку и сжала ее, чтобы показать, что она со мной.

Все произошло очень быстро: Иван готов был нажать на курок, чтобы выстрелить в Виктора, не давая тому шанса на жизнь, ибо целился он в голову, но Виктор одним ударом отклонил его руки. Выстрел случился... и раздался таким оглушительным звуком, что я прикрыла уши руками. В глазах потемнело, я пыталась понять, что произошло, но сознание куда-то ускользало. Последнее, что помню – обжигающую боль в районе шеи, а перед глазами бурое пятно, растекающееся по спине Владимира Емельяновича.

И крик! В моей памяти отпечатался дикий крик Марго. Потом все – темнота...