В погоне за миражами - Лэйси Дансер

Каприс едва его слышала. Произошедшие в нем перемены оказались слишком разительными, слишком значимыми. Внезапно последний элемент мозаики, составлявшей Куина, встал на место. Вот что он пытался ей сказать, говоря, что она не может идти рядом с ним по его миру. Этот человек не знал пощады, потому что в его мире это равнялось смертному приговору. Он был тверд, как алмаз, до самой глубины души — и в этом состояла его главная защита. С ней он был нежным, способным чувствовать, хотеть, нуждаться. Ради их ребенка он даст ей то же самое и даже большее. Но это будет равносильно тому, что она сама подставит его под выстрел. Это было совершенно ясно, неопровержимо и неотвратимо.

Внезапно дар, который она несла, перестал быть даром. Скорее — бесконечным

проклятьем.

— Нечего возразить? — насмешливо осведомился Куин, останавливаясь вплотную

к ней.

Ее аромат окружил его — настоящая пытка для человека, и без того добровольно взошедшего на дыбу собственного изготовления.

— Мне не следовало приезжать, — тихо сказала Каприс, любя его так, как еще никогда не любила. Только теперь она до конца поняла, насколько он изранен прошлым, но, как и тогда, когда она увидела шрамы на его спине, она не отвернулась. Ее поцелуи не сгладят эти рубцы, оставленные временем и испытаниями, но ее молчание сможет дать ему успокоение. Сам Куин не будет знать его источника, но он его почувствует.

— Да, не следовало. Если бы я хотел тебя здесь увидеть, то нашел бы для этого возможность, — сказал он, вонзая себе лезвие по рукоятку. Его безмолвный крик боли был воплем мужчины слишком сильного для того, чтобы согнуться. — Но не тревожься. Ты здесь долго не пробудешь. Он наклонил голову. — Думаю, это как раз прилетел Киллиан. — Он указал на дверь. — Я тебя провожу.

Каприс секунду смотрела на Куина, снова уловив в его словах что-то, кроме желания поскорее отослать ее прочь. Та Каприс, что прилетела сюда час назад, спросила бы, в чем дело. Эта, новая, посмотрела, почувствовала укол любопытства — и отогнала его. Куин дал ей все, что мог. И она это приняла, вернув в ответ то, что могла. Желания и мечты — не реальность и никогда ею не станут.

— Как прикажешь, — прошептала она, на секунду опуская ресницы.

Куин приподнял руку и снова уронил ее. Прикоснуться к ней значило бы рисковать так сильно, как он не мог себе позволить. Он шагнул назад. Каприс прошла мимо него в коридор. Все молчали, в том числе и те люди, мимо которых они проходили. Каприс устремила взгляд на едва различимый причал, мост между их мирами, хрупкая конструкция, созданная руками человека, которую легко было разрушить. Там, где встречалась земля и творение человека, Каприс приостановилась. Она посмотрела на Куина.

— Если ты меня любишь, не ходи дальше. Это — твое место. А тот самолет — часть моего. Ты был прав. Мы не можем жить вместе, потому что единственным местом для этого оказалось бы нечто столь же ненадежное, как этот причал.

Куин глубоко вздохнул, слыша, как его собственные слова шепчет голос, когда-то говоривший о желании и любви. Предсказание обещало, что она уничтожит его демонов. Но в нем не говорилось о том, что он увидит, как погибнет последний из них или что она навеки останется с ним.

— Мне жаль, что не может быть иначе.

Каприс улыбнулась, и в ее улыбке отразилось множество самых разных чувств.

— А я — нет. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Здесь или еще где-то. Я уже тебе это говорила. И сейчас говорю, хоть ты и пытался ранить меня, чтобы заставить улететь.

Он напрягся, догадавшись, что Каприс поняла больше, чём он хотел ей сказать.

— Не придумывай того, чего не существует.

Она покачала головой и отвернулась. Самолет ждал у конца причала, дверь была открыта. На причал выходил Киллиан.

— Твоей ошибкой всегда рыло то, что ты считал, будто я тебя не знаю. — Каприс вновь посмотрела на Куина. — Если бы у нас было время, я бы тебе это доказала. — Она прикоснулась к его лицу, пальцами проследив линию губ. — Не думай обо мне в своих джунглях. Если бы я могла подарить тебе забвение, любимый, я бы это сделала.

Приподнявшись на цыпочки, она быстро поцеловала его, а потом повернулась и стремительно пошла к самолету. В глазах у

. нее стояли слезы, но она не пролила ни единой. Ни о нем, ни о себе, ни о ребенке, которого она вырастит с любовью к отцу, но о котором он никогда не узнает.

Глава 16

Каприс откинулась на сиденье, замечая, что Силк наблюдает за ней, словно ожидая, что она вот-вот сорвется. Это началось с той минуты, как она вошла в гидросамолет — примерно час тому назад. Киллиан почти все время молчал, только спросил, все ли у нее в порядке. Потом он ушел в кабину пилота, видимо, для того, чтобы не мешать им с Силк, если они захотят поговорить. То же самое он сделал и когда они пересели в самолет их отца.

— Ты ему сказала? — спросила наконец Силк.

Каприс повернулась, чтобы смотреть сестре в глаза.

— Нет.

— Чертовы мужчины! Иногда не дают женщине даже рта раскрыть. Вечно уверены, что знают все на свете, — пробормотала Силк, думая не только о Куине, но и о собственном упрямом супруге. У нее все еще звенело в ушах после того выговора, который он устроил ей по поводу ее пряток в самолете. И только тревога за Каприс помешала ему продолжить чтение нотаций на тему ее безрассудства.

Воинственность Силк вызвала у Каприс легкую улыбку: она догадалась о ее причине.

— Все было совсем не так.

— Ты еще скажи, что передумала!

— Так и было.

Силк недоверчиво воззрилась на нее.

— Почему? — спросила она после долгого молчания.

— Потому что это уже не тот человек, который любил меня в Хьюстоне, — двусмысленно пробормотала Каприс.

Если Силк будет считать, что еще есть шанс заставить Куина передумать, она будет за него цепляться. Она не поймет того, что видела и с чем смирилась Каприс. Чтобы ей помешать, Каприс прибегла к единственному возможному способу. У Каприс просто не хватило бы актерского таланта убедить сестру в том, что она разлюбила Куина.

Силк нахмурилась.

— Он тебя выставил!

— Пытался. Но я уехала сама, — ответила Каприс, нисколько не кривя душой.

Силк выдала одно из своих самых выразительных ругательств, а потом тревожно посмотрела в сторону кабины, проверяя, не слышал ли ее Киллиан. Он бы отреагировал не столько на само ругательство, сколько на то, что она настолько расстроена, что сорвалась. Сейчас его вмешательство было бы для Каприс ни к чему.

— И что теперь? — мягко спросила она, заставляя себя отвлечься от своего негодования. Ей надо прежде всего думать о Каприс и ее ребенке. А Куин может отправляться хоть к черту в преисподнюю — она только рада будет.