КОРДИЦЕПС, или Больно все умные - Benedict_SC

не получалось до него достучаться. Неужели из-за слона я разучился говорить убедительно? Должно быть, он отвлекает... нет, нет, он ведь так и действует — вплетает себя в любые размышления. Я справлюсь.

— Ты ведь... ты уже однажды согласился! Правда ведь? Тебя в первый раз уже заставили медитировать! Поэтому ты и здесь!

— Обманом заставили, — сказал я. — Они, как всегда, соврали. Мне сказали, что это лечебная процедура. Что надо выполнить все указания, и тогда я выздоровею. Если бы я знал, что со мной собираются сделать, я бы отказался.

Гэвин застонал — совершенно замученным голосом.

— Ты издеваешься? Ты реально хочешь сказать, что лучше бы умер? Да такое... вообще на тебя не похоже! Тебе фигня эта на мозги капает!

— Она так не действует, — ответил я. По крайней мере, я был в этом почти уверен. — Я не намерен добровольно забывать всё, что успел выяснить.

— Так это не навсегда! Наверняка же... ну, когда мы вылечимся, нам всё расскажут!

Хуже всего, что он говорил с искренней надеждой. Может, ему даже казалось, что эти доводы начали на меня действовать.

— Ага, конечно. Возьмут и расскажут. Они только и делали, что обманывали нас и пытались контролировать все наши мысли, а теперь, значит, волшебным образом превратятся в достоверный источник сведений. Моя новая личность начнёт строить свою картину мира на безукоризненно надёжном фундаменте — никому и в голову не придёт подсунуть туда какого-нибудь вранья, чтобы мы лучше слушались.

Читать его мимику становилось всё труднее. На этот раз какое-то новое выражение лица. Видимо, он посмотрел на меня как на дурака.

— Да! Да, всё так и будет! Потому что обманывают нас только из-за слона! Нет у них других причин врать!

Гэвин перевёл взгляд на РМЧС:

— Слушай, ну... мне-то хоть поверь. Короче так, экспресс-курс этой самой «випассаны». Надо сосредоточиться на...

Дальше я не слушал. Он поставил на то, что я всё-таки соглашусь — вопреки моим же собственным словам. Может быть, он полагал, что верность убеждениям — это для меня просто маска? Может, решил, что я лишь делаю вид, будто всегда стремлюсь выяснить истину — чтобы казаться умнее? Сейчас он зачитает инструкцию вслух, и я тайком начну её выполнять — в глубине сознания, где некого стыдиться.

Но дело-то было не в этом. Давным-давно я пообещал сам себе, что ни за что не стану себя обманывать. Я всю жизнь прожил так, чтобы сдержать это слово. Как бы я сейчас ни поступил... тот самый «я» — тот, кто дал и принял эту клятву, — всё равно умрёт. Но если я дрогну, последним поступком перед смертью станет предательство.

Новый Archive05 появится на свет уже повреждённым. Он и существовать-то будет лишь потому, что дважды решил сдаться без каких-либо достойных причин. С хорошими шансами он вообще не выживет, если его несколько месяцев подряд будут лечить ложью, но если даже и выздоровеет, то вся его картина мира будет строиться на этом непрерывном обмане. Такой «я» — это даже не пустое место, это гораздо хуже.

«Впору прийти в ярость», — вдруг понял я. Всё словно нарочно подстроили так, чтобы наказать меня за мою же добродетель. Из этого положения попросту нельзя выйти, не поступившись истиной. Я погиб в тот миг, когда вышел за порог и огрёб в лицо пригоршню розового порошка от взорвавшегося почтальона. А раз мне стоило бы разозлиться, я решил так и поступить. «Чего тут церемониться», — подумал я и тут же почувствовал бодрящий прилив адреналина.

Гэвин всё ещё распинался про буддизм, самосозерцание и прочую ерунду, которая меня всё равно не спасёт.

— Я-то надеялся, что ты поймёшь, — сказал я. — Ты меня всегда старался понять. Наверное, поэтому ты мне и нравился.

Он оторвался от папки:

— Всё я прекрасно понимаю. Архи, я тебя насквозь вижу.

— Не видишь, — ответил я. — Иначе бы ты уже бросил эту затею.

— Да чего там видеть. Окей, у тебя реально задвиг на всю голову, типа ты обязательно должен быть всегда прав — тоже мне открытие. Всё-таки я кое-что помню. Вспоминать песец как больно, но я понимаю, что это не показуха. Нет, я не надеюсь, что ты там в глубине души хочешь жить и всё такое.

Я не угадал? Видно, слон спутал мне... Нет, не слон, хватит думать о слоне. Лучше послушаю, что говорит Гэвин.

— Мне просто пофигу, чего ты там сейчас хочешь. Я сам хочу, чтобы ты остался в живых, вот и говорю — хватит спорить! Тупо возьми и сделай. Окей?

О как. Отчаянная мера. Я усмехнулся:

— Ты просишь выжить ради тебя? Значит, и это вспомнил?

Он растерялся. Не знал, как на это ответить. Опять я не угадал.

— Нет, — пробормотал я. — Не мог ты этого вспомнить. Потому что так и не догадался. Мне кажется, ты был в шаге от ответа, но отказывался верить. Слишком бы неловко получилось. Тебе-то ничего было не нужно.

— Так ты... — он запнулся.

— Да ведь это очевиднее некуда, — сказал я. — У меня была буквально навязчивая идея. Я всё время о тебе думал. Это чувство от меня уже неотделимо, поэтому я его и забыл.

Он с ужасом уставился на меня. На миг мне даже стало больно — я всегда боялся, что именно так он и отреагирует, если я когда-нибудь ему признаюсь. Конечно, не в признании дело — не такой он человек, чтобы из-за этого пугаться. Скорее всего, ужаснулся он оттого, что понял и всё остальное.

— Ты меня помнишь, потому что никогда не придавал мне особого значения, — продолжил я. Когда я произнёс это вслух, стало ещё больнее. Теперь смутным подозрением не отделаешься. — Ну завёлся у тебя чокнутый приятель в интернете. Фанатеет по книжкам, которыми ты уже сто лет как переболел, вечно выносит тебе мозг своими теориями и всякой метой. Амнезия затронула только твою собственную жизнь, а меня там не было.

— Нет... Нет, ты что, Архи, я бы...

— Теперь понимаешь, почему я не хочу обо всём этом забывать?

Он отвёл взгляд. Мои слова его просто добили, но, в общем-то, этого и стоило ожидать. Я ведь никогда не надеялся, что он ответит взаимностью. Ему нравились девушки, в этом я был почти уверен. Я точно не девушка —