Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Николай Бахрошин

Резкие гусиные лапки под слоем косметической штукатурки, и жалобное дрожание щек на растекшемся лице…

Пистолетик откатился, упал неподалеку, но мы больше не обращали на него внимания, и она — тоже.

Интересно, на что она рассчитывала? С такой пукалкой даже легкую броню не прошибить, не то что тяжелую! — мелькнула мысль.

— Ты кто? — спросил я.

— Что? — спросила она по-русски, а не на обычном, принятом везде интеринглише.

— Кто ты? — переспросил я тоже по-русски. — Фамилия, звание, должность? Где остальные люди? Да не дрожи ты так…

— Не убивайте… — вдруг попросила она.

— Что она говорит? — спросила Щука на интеринглише.

— Миленькие, хорошенькие, солдатики, не убивайте меня… Ну, пожалуйста…

— Что она говорит?!

— Ничего, все в порядке, — ответил я Щуке. И снова на русском:

— Кто ты?! Где остальные?! Здесь есть другой выход?! Да не дрожи, говорю же, не убьем! Ответишь — не убьем, я тебе обещаю! Ну, живо!..

Для выразительности я повел перед нею стволом, а Щука, хоть и ни слова не понимая, приложила ее прикладом по мягкому месту.

Смачно хлопнула, как по тарелке холодца поварешкой!

«А у меня такая красивая жена — я ее с утра хлопну по попе, возвращаюсь с работы, а попа все еще колышется…» — некстати возник в голове бородатый анекдот…

Жесткие меры неожиданно подействовали на пленницу отрезвляюще.

— Миленькие, хорошенькие, солдатики, я скажу! Я все скажу! — выдала она на инглише с абсолютно грамотным, поставленным произношением.

— Кто ты?

— Я — Лена… Елена Владимировна Королева… Я — врач, кандидат наук, врач в лаборатории… Лаборатория «Порог», так у нас называется… Мы занимаемся перемещениями, но я плохо знаю… Я — врач, не физик, только врач…

— Хорошо, Лена — Елена, молодец! Где остальные?

— Так в лабораториях же! Тут — подземные лаборатории, по тревоге мы все должны… Все спустились уже, весь персонал, я не вру, честное слово…

— А ты почему не со всеми? Отвечай живо, ну?!

Мы так и не поняли, почему она не спустилась в убежище. по-моему, обычное разгильдяйство ученого персонала по отношению к режиму безопасности. Что-то надо было доделать, домыть, или допить, или дочитать, что-то срочное, неотложное, вот и провозилась, пока мы не ввалились. Разбираться в ее режимных нарушениях было некогда, да и незачем.

Важно другое, сразу вычленили мы оба. Подземные лаборатории! Значит — какой-то выход! Какой-то, куда-то…

— Миленькие, хорошенькие, не убивайте, ну зачем вам меня убивать… Я же вам совсем, совсем не нужна…

— Показывай, быстро! Показывай вход в ваши убежища!

— Лаборатории… — робко поправила она.

— Один черт! — сказал я по-русски. — Щука, бери ее! — уже на интере.

Щука прихватила ее за шкирку бронированной рукой, без видимых усилий вздернула на ноги:

— Пошла, коза!

И коза пошла. Да еще как бодро засеменила, все еще доказывая, что ее убивать не надо, ну — совсем не надо, просто незачем… Она не военный, ну совсем не военный, совсем никакая, просто врач, физиолог, ничего больше…

Оказалось, дальше по коридору распахивается целая стена этого на первый взгляд картонного домика…

Планета Казачок. 26 июня 2189 года.

2 часа 40 минут по местному времени.

(Неизвестная подземная лаборатория)

Звуконепроницаемые, бронированные, термоизолированные и еще черт знает какие створки толщиной не менее полуметра сошлись за нами с бесшумностью хорошо отлаженного механизма.

— Да чтоб вы сдохли, ироды! — успела выкрикнуть нам в спину врач Лена, а потом двери окончательно захлопнулись за спиной.

Щука инстинктивно дернулась назад, но было видно, что эти створки не прошибешь даже «рэксами», которых у нас, кстати, совсем не осталось.

Ай да Лена-Елена! Врач — физиолог, совсем никакая… Все-таки заманила нас в ловушку, изображая с детской непосредственностью медвежью болезнь перед бронированными военными…

Она, действительно, показала нам подземный вход в лабораторию и даже услужливо подставила глаз под считывающее устройство, приказав голосовой командой: «Открыть!» Да, вход…

Но без выхода! Подобные сейфовые запоры не открываются изнутри, а другого выхода отсюда наверняка не было. Это я сразу понял, как только она скользнула назад с неожиданной для ее пышного тела стремительностью. За мгновение перед тем, как створки сошлись у нас за спиной…

Молодец — разыграла такой спектакль на голом месте! — не мог не восхититься я. Если бы еще режим безопасности не нарушала — цены бы тебе не было, Елена Владимировна…

— Ну, коза!

Щука с досады шарахнула прикладом по створкам. С тем же успехом по ним можно было лупить из гранатомета, они бы так же не шелохнулись. Не просто уровень безопасности — высший уровень…

Так, а это что тут у нас…

— Отойди-ка, любимая…

Она отпрянула, а я с размаху всадил найденную железяку между пневмо-рычагами запирающего устройства.

Теперь точно — ни войти ни выйти! В некоторых случаях простой лом — самое действенное орудие.

— Похоже, всё! Мы с тобой пришли, любимый! Теперь — всё… — просто сказала Щука.

— Да, похоже…

А что тут скажешь? Еще немного, и охрана опомнится и начнет нас отсюда выковыривать. Какие методы они используют — трудно сказать, да это и не важно, главное, что последний бой нашего «Мстителя» явно не за горами. Под ними, если быть точным…

Вот такая печальная диспозиция…

— Глянем хоть, что здесь? — предложила она.

Ох уж это вечное женское любопытство… Забрало она откинула, и я с удовольствием уставился на ее лицо, на ресницы, на прищур отчаянных глаз… Смотрел на лицо и вспоминал тело. В конце концов, именно этого я и хотел, скромно не прося у судьбы ничего другого сверх возможного…

— А почему нет? — согласился я. И мы пошли…

Лаборатория, куда нас заманила хитрая Елена Владимировна, состояла из нескольких залов с высокими сводами. Трудно представить, сколько труда ухлопали, чтобы вырубить глубоко в камне такие подземные помещения.

Я тоже откинул забрало. Дышать было легко, система вентиляции работала исправно. Значит, могут в любой момент пустить газ… Впрочем, это как раз не страшно, на газ броня среагирует…

Все было обставлено вполне современно. Я, как человек, прикоснувшийся к миру науки на военной базе Галактиона, могу поручиться, что оборудование вокруг — самого высокого класса. Легко представить, как все авторитетно выглядит, когда здесь кишмя кишат люди в белых халатах.

Что же они здесь изобретают? Очередную суперубийственную гадость?

Сначала мы просто шли, таращились на окружающие приборы и дисплеи, как дикари на консервные банки с яркими наклейками, а потом я начал неожиданно узнавать…

Видимо, это отразилось у меня на лице.

— Ты что-то заметил, мой хороший?

— Сейчас, подожди…

— Что с тобой?

— Сейчас — сейчас…

Да, оборудование, которое мы увидели в последнем, самом большом зале, не стало для меня неожиданностью. Настроечный компьютер класса «игла–4000», четыре сдвоенные силовые установки, ускоритель частиц, еще какая-то извилистая хрень, название которой я так и не смог запомнить… Конечно же! Вот именно здесь, над этими отражательными щитами, должен открываться портал! Здесь, на Казачке, тоже занимались проблемами телепортационной транспортировки, вот и разгадка… Вот куда нас занесло — в телепортационную лабораторию.

А потом зазвонил телефон. Аппарат был старомодным, ярко — красным, в разлапистом стиле «ретро», но я не сразу его заметил. Помедлил несколько мгновений.

— Это тебя? — не без иронии спросила Щука. Она вообще хорошо держалась, любимая, даже в эти минуты…

— А может, тебя? Поклонники? — спросил я. Она улыбнулась. Грустно и устало улыбнулась, совсем грустно и совсем устало… А телефон все звонил и звонил. Ну да, здесь, в такой изоляции, только проводная связь и возможна, как еще…

— Ответим?

— А почему бы и нет? Я снял трубку.

— Слушайте, вы, там! — немедленно выкрикнул мне в ухо рассерженный мужской голос.

— Уже внимательно слушаем, — ответил я. — Что дальше?

— Слушайте, вы… Предлагаю вам сдаться по-хорошему! — сказал голос. — А иначе…

— Что иначе?

— Да мы все равно вас достанем оттуда, понял, ты?! — выкрикнул голос.

— Какие, гарантии?

— Да никаких, понял, ты?! Тебе сейчас не о гарантиях думать, тебе нужно думать, чтоб не сдохнуть через минуту, понял?..

— До свиданья, — попрощался я. И повесил трубку.

Такой молодой человек, судя по голосу, и уже такой истерик! Нельзя же так распускаться! Вот у меня тоже в последнее время — не сказать чтобы все шло удачно..: Но я же не паникую…