Темная сторона Солнца - Олеся Андреева

— Меня это не смущает.

— О, это просто замечательно.

— Я тоже так думаю.

— И что было дальше? — Поторопила я его. Мне становилось легче в его обществе, когда он говорил о себе, как о человеке. Иллюзия, но как-то я должна привыкать к демонам в моей жизни.

Демон закусил губу, сморщил нос, посмотрел на меня и засмеялся. Как человек.

— Не торопи, знаешь ли, память поднапрячь надо. Сколько веков назад было? Ну, так вот, я был неугомонным сыном рыбака. — Даниил повеселел. Голос его звучал по-мальчишески возбужденно. Но рассказывал он факты своей жизни, как сюжет фильма, не имевшего к нему прямого отношения. — Мать моя умерла при родах четвертого ребенка. Перспектива жизни у моря и постоянная рыбалка меня не прельщала. Людям тогда было намного труднее выжить, чем сейчас. Я тайно пробрался на проплывавший в Европу корабль и отправился строить свою жизнь. На корабле, пока мы плыли, случился бунт. Корабль захватили голодные моряки. Они приняли меня в свою команду. И пять лет я плавал с ними, учась морскому делу. В восемнадцать я сумел провернуть захват одного из купеческих кораблей, и половина команды перешла под мое командование на новое судно. До тридцати пяти лет я жил счастливо и свободно, пока не сморозил глупость. — Взгляд его помрачнел. Но, опять же, так, как если бы он слегка сочувствовал герою фильма. Не больше. Видимо, прожив столько лет, учишься сглаживать собственные эмоции. — Мы плыли на один из пиратских островов, когда юнга закричал, что на горизонте корабль без флага. Это потом оказалось, что флаг приспущен. Флаг Британии, почти разорванный в клочья. А на корабле нет живых людей.

Я заворожено слушала его речь с непонятным акцентом. Уже и не поймешь, то ли он на русском говорил с английским акцентом, то ли на английском — с русским. Через эти воспоминания он воспринимался не как иначе, как обычный человек, не смотря на всю экзотичность и срок выдержки его воспоминаний. Я поймала себя на мысли, что мы впервые сидим, просто так разговаривая, не выясняя отношений. С моей стороны не было никаких претензий, с его — угроз. Как будто все так, как надо. Я слушаю, а Даниил, погруженный в прошлое, с сожалением посвящал меня в то, что он хотел бы поменять.

— На корабле перевозили захваченного людьми вервольфа. Они думали, что это был бы неплохой подарочек для королевы. Но не довезли. Подарок вырвался на волю и, сведенный с ума от голода, разорвал всю команду. Когда мы его нашли, он был в беспамятстве. Управлять кораблем в одиночку, да еще, если не знаешь, как это делается — это самоубийство. Даже вервольфу с его сверхспособностями это невозможно. Мы перетащили его к нам. Я думал, это человек. Но люди, обычно, не кидаются на спасителей, пытаясь укусить. Я отбился. Убил его. Но он меня оцарапал. И уже в ближайшее полнолуние я понял, что натворил.

Я не решила спрашивать о том, что сталось с его командой. Хотя в голове крутилось множество вопросов. Возможно, когда-нибудь я их задам, но не сейчас, когда он так расстроен. Так по-человечески расстроен.

— А потом началась такая жизнь, про которую я не хочу тебе рассказывать. — Завершил свой рассказ Даниил.

— Думаешь, я испугаюсь?

Демон покачал головой, смотря мне в глаза. Он грустно улыбнулся, уставившись на одеяло, покрывавшее его тело до груди. Тонкие узоры не могли долго занимать его внимание. Он оторвал глаза от почерневших бинтов на своей груди, сверля меня своим черным взглядом.

— Ты и без того напугана. Зачем испытывать твое терпение?

Я кивнула, стараясь не отвести взгляда. Между нами установилась тонкая связь, между говорящим и слушающим. Мы заняли условные ниши в наших отношениях. Они временные, но это не меняло сути. Даже видя его человеком в некоторой степени, я различала границу, за которой стоит демон.

— Ты исполнишь мою просьбу? — Он пристально смотрел в мои глаза.

— Постараюсь. — Ответила, но насторожилась я.

— Мне важно знать, что ты видишь, смотря на меня. — Произнес он. — Закрой глаза и скажи, что ты видишь, когда смотришь на меня?

Пабло просил меня о том же. Но я видела демона вчера в золотом ореоле. Что нового я увижу сегодня?

— Обычно мы выглядим, как энергетические помехи. — Оправдывался Даниил. — Черная рябь. Даже в зеркале. Очень неприятное зрелище.

Я улыбнулась, подумав, сколько же времени он не видел себя таким, каким вижу его я. Нежданно-негаданно свалившийся на меня дар видеть Суть, как его называли отцы, еще не был моим. Я не считала его частью себя. И за такой короткий период не смогла бы к нему привыкнуть. Но каждый раз, закрывая глаза, теперь я видела по-другому. Это не было хорошо. У меня появились проблемы со сном. Хотя я и не уверена, с чем точно это связано, со стрессом, вызванным последними событиями, или это все же способность видеть сквозь веки. Это неприятно. Особенно, когда хочешь зажмурить глаза, уснуть и забыть.

— Ты привыкнешь к этому быстрее, чем думаешь. — Прочитав мои мысли по выражению моего недовольного лица, решил успокоить меня демон. — Это не так страшно, как однажды осознать, что ты больше не человек.

Я хмыкнула. Он прав, конечно. Но от этого мне легче не стало. И все же я обещала, что постараюсь выполнить его просьбу. От меня не убудет. Но, тем не менее, я волновалась.

Закрыв глаза, я ровно вздохнула и выдохнула. Сквозь окно лился свет луны. Суть его не поменялась. Тот же солнечный свет, отраженный от естественного спутника. Мы видим его практически таким, какой он есть. Но он стал более ярким, сияющими нитями овевая все, к чему прикасался. У него появилась музыка. Я видела комнату в виде бегающих светящихся цепочек. И у каждого предмета был свой цвет. И своя музыка. Повернув лицо к демону, я долго оставалась неподвижной, любуясь.

— Ты переливаешься золотыми узорами. — Я снова была поражена красотой. На этот раз внутренней. — Иногда узоры складываются в слова. Но я не понимаю их значения. А точнее, не могу подобрать определения для них. — Я пыталась описать то, на что моего словарного запаса не хватало. Или ни в одном из человеческих языков нет таких понятий? — У тебя пульсирует сердце.

— У демонов нет сердца, Аня.

Эта фраза вывела меня из транса. Тон, которым демон сообщил мне этот общеизвестный факт, был печальным.

— Но я вижу. — Растерялась я, боясь что-то сделать не так.

Его сердечная мышца с трудом перекачивала густую кровь. Она неохотно черным потоком омывала тело. И сердце стучало реже, чем у человека. Это скорее похоже на звон огромного колокола, бьющего не спеша и с расстановкой.

— Я знаю. Я тебе верю. — Даниил улыбался. А я не знала, радоваться этому или опасаться. — Но я не знаю, как оно там появилось.