Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На их берегах Лилит задохнулась, прижав ладони к лицу, и тут же бросилась в воду, подняв сноп брызг.
Остановилась она, оказавшись в ней по грудь — развела руки ладонями вперед, пытаясь поймать мягко набегающие на них волны, зашлепала по ним ладонями, рассыпалась своим серебристым смехом, склонилась над водой, разглядывая что-то в ее глубине … и вдруг рывком ушла под поверхность.
Первый после Творца ринулся к краю просторов, но Лилит уже выпрямилась, словно ужаленная. Отфыркиваясь и отплевываясь, она повернулась к нему с выражением полного недоумения на лице.
— Нельзя пить! — выдохнула она потрясённо.
— Нельзя пить, — подтвердил Первый, переводя дух.
Она оглянулась через плечо на уходящую к горизонту темно-лазурную равнину, покрытую легкой рябью и вспыхивающую солнечными бликами и белыми барашками волн, и снова перевела озадаченный взгляд на Первого.
— Зачем столько? — спросила она, недоуменно нахмурившись, — Если нельзя пить?
— Это — не чтобы пить, — рассмеялся Первый, обрадовавшись возможности сразу рассказать ей о том, что за горизонтом скрываются еще и другие чудеса.
Она вопросительно склонила голову к плечу.
— Подожди, — бросил он ей, оглядываясь по сторонам.
Глава 7.1
На узкой полосе песчаного берега валялось много чего, вынесенного на него волнами и ветрами — до того, как ему удалось усмирить последние: подводные растения, раковины, обломанные ветви и более крупные, бесформенные куски деревьев.
Первый после Творца поднял одну ветку, подошел к краю воды, подождал, пока набежавшая волна начнет откатываться, положил на нее ветку и подтолкнул ее в сторону Лилит.
— Плыть, — показал он пальцем на устремившееся прочь от берега наглядное пособие с двумя торчащими в стороны сучками.
Лилит с интересом проследила взглядом за приближающимся к ней объектом, дернула в сомнении бровями, осторожно откинулась назад, раскинув руки … и осталась лежать на поверхности, покачиваясь на волнах и глядя в уже начинающее темнеть небо.
Через пару мгновений к нему взлетел ее звонкий, переливчатый смех, а ее саму начало сносить к берегу. Она оттолкнулась ногами, словно противясь возвращению, затем руками, затем руками и ногами вместе — и начала быстро удаляться от берега.
Первый после Творца остолбенел, даже забыв порадоваться тому, с какой легкостью она приняла созданный им мир и приобретала нужные в нем умения. Он же совсем не это имел в виду! Его первородным полагалось плыть на прочном и надежном приспособлении, образом которого должна была послужить та ветка. На котором можно было хранить запас пищи и найти место для отдыха на долгом пути к горизонту. Которое должно было служить защитой от обитателей водных глубин. А он еще столько их создал — и даже позволил некоторым питаться другими живыми существами!
— Не так! — заорал он, прыгая на одной ноге и стаскивая со второй плотно прилегающую к ней матерчатую обувь. — Не так плыть! Так нельзя! Назад! Лилит, назад!
Так он в первый раз назвал ее выбранным ею самой именем. Нарушив тем самым строгое правило Творца ничем не выделять его создания, не говоря уже об обитателях созданных им миров. Тревожно вглядываясь в скользящую над поверхностью воды голову своей первородной, Первый после Творца даже не заметил этого нарушения.
Лилит остановилась. Забарахталась на одном месте, пытаясь — по всей видимости — развернуться, и резко ушла под воду. Первый принялся стаскивать с себя тунику, запутавшись — в спешке и от непривычки — в рукавах.
Когда он, наконец, выпутался из впервые помешавшей ему одежды, Лилит уже снова была на поверхности и двигалась к берегу — лицом к нему. Первый в изнеможении опустился на песок.
Добравшись до места, где она остановилась в первый раз, Лилит — судя по движениям — стала на ноги, отдышалась, закинув голову к небу, и пошла к берегу. С каждым шагом она словно вырастала из воды, и Первый вдруг почувствовал, что хорошо, что он успел сесть.
Солнце уже опускалось к горизонту — прямо у нее за спиной, заливая ее золотистым светом. Намокшие волосы слиплись у нее за спиной, не отвлекая больше внимание от ее лица. Цветущие растения, обвивавшие ее тело в макете, съежились от холода в ледяной пустыне, палящее солнце добило их в жаркой — и они больше не скрывали ее фигуру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Она была совершенством, каждую черточку которого Первый после Творца мог воссоздать в памяти в любой момент. Сейчас же из потока яркого солнечного света и мерцающей его отблесками воды к нему выплывало совершенство ожившее.
В макете она двигалась либо порывисто, либо замирала на месте, напоминая ему сделанные его собственной рукой эскизы. Сейчас же она словно переняла движение волн — свободное, уверенное, ничем не ограниченное.
И в каждом этом движении сквозила полная гармония с окружающим миром и чистое удовольствие от самого пребывания в нем.
Первому всегда нравилось смотреть на нее — с удовлетворением от создания истинного шедевра. Сейчас же исходящая от нее полнота жизни отозвалась в нем удовольствием почти болезненным, почти нестерпимым в своей силе.
Он отвел глаза, неловко поднимаясь на ноги. Когда она подошла к нему, он протянул ей свою тунику, все также глядя в сторону и размышляя, куда ее дальше понести.
Возле водных просторов оставлять ее нельзя, пока она не поймет, как правильно плавать. Кроме этого, нужно твердо объяснить ей необходимость покровов не только в ледяной и жаркой пустынях — иначе вряд ли получится объяснить что-либо еще.
Лилит удивленно глянула на протянутую ей тунику, взяла ее, повертела в руках и принялась прикладывать к своему телу, изгибаясь то в одну, то в другую сторону и заодно промокая воду на нем. Показывать ей, как надевать эту вещь, Первый не решился — пришлось бы снова на нее смотреть. О том, чтобы помочь ей, речи вообще не было — при одной мысли о прикосновении к этому источнику бьющей наповал полноты жизни, ощущение последней хлынуло в Первого с такой силой, что у него руки задрожали.
Так и не разобравшись, что делать с туникой, Лилит отступила в сторону, чтобы оказаться в поле зрения Первого, и с улыбкой вернула ему ее. Болезненно сморщившись, он рывком отвернул голову в сторону. Лилит снова шагнула туда же, глянув на него с вопросом и обидой в глазах. Первый быстро опустил свои и снова протянул ей руку.
— Пойдем, — сдавленно обратился он к этой руке.
На этот раз он перенес ее в небольшой уголок, напоминающий макет. На самом деле, он создал его уже после изменения наклона оси планеты, чтобы первородные начали ее освоение с относительно знакомого им места. Но понаблюдав за непоседливой Лилит в макете, он и тут не удержался: увеличил центральный водоем, расширил и углубил впадающий и вытекающий из него потоки воды, сделал богаче окружающую их растительность, наполнив ее до предела цветами, и поместил в нее — на пробу — самых дружелюбных зверьков.
Сейчас его очередной необъяснимый порыв пришелся очень кстати. Первый после Творца быстро наломал охапку гибких ветвей, наиболее густо покрытых листьями и цветами, и протянул ее Лилит, старательно глядя только ей в лицо. Точно, как первородный, мелькнуло у него в голове — вслед за чем пришло неожиданное сочувствие к тому. Теперь-то Первый понимал, что заставило его так варварски разорить водоем в макете.
Лилит тем временем уверенными движениями закутывалась в очередное подношение. Первый обратил внимание, что — в отличие от подсмотренной им сцены в макете — она не просто накидывала ветви себе на шею и плечи, а переплетала их, чтобы они плотнее сидели на теле и не мешали движениям. Так, за жилище можно быть спокойным, даже в более неблагоприятных условиях, с удовлетворением подумал он. Пора переходить к другим жизненно важным потребностям.
— Кушать? — вопросительно глянул он на нее.
Она с готовностью закивала.
В эту копию макета Первый после Творца поместил больше цветов, чем съедобных плодов. Во-первых, чтобы первородные не стали ограничиваться ими, а начали охотиться на зверьков, чтобы обеспечить себя не только пищей, но и согревающим покровом в преддверии холодов. И во-вторых, он расположил эти плоды выше на деревьях, чем в макете — чтобы первородные научились перемещаться не только горизонтально, но и вертикально, что должно было подготовить их к освоению гористых участков планеты.