Ваша жизнь в ваших руках. Как понять, победить и предотвратить рак груди и яичников - Джейн Плант

Еще одна техника для работы с раковыми пациентами – визуализация. Вы представляете, как ваш организм убивает рак, избавляется от вредных веществ, и, наконец, видите себя здоровыми и целостными. Технику визуализации популяризировали Саймонтоны из США. Представьте, как защитная система атакует раковые опухоли и избавляет от них организм. Вот начало одной визуализации: «Ваши лейкоциты – это рыбы, которые ловят и съедают серые клетки рака. Спроецируйте этот образ, вообразите, что перед вашим внутренним взором расположен экран. Отчетливо представив его, станьте одной из рыб и ведите стаю в атаку. Почувствуйте себя рыбой, которая ест раковые клетки. В конце каждой визуализации представляйте, как вы занимаетесь чем-то, что делали, будучи здоровыми. Представьте себя в лучшее время жизни и создавайте образы настоящего, сохраняя положительные ощущения». Лично мне визуализация не помогла, но некоторым она нравится.

До сих пор я не рассказывала о своем муже, детях и матери. В то время нашей семье приходилось очень непросто. Моя старая мать, тогда уже вдова, жила одна, а я была ее единственным ребенком. С помощью доктора Джона Камака я постаралась оградить ее от худшего. Джон и местный викарий поддерживали ее, и она нашла успокоение в христианстве. Мужу я всегда говорила правду, как и дочери

Эмме, которую старалась по возможности не пугать, когда в 1993 году рак возвращался. Также я объяснила происходящее младшему сыну Тому. Пока я лечилась в Лондоне, муж работал в Ноттингеме и присматривал за ребенком. Он не мог сопровождать меня на приемы к врачу, на сеансы терапии, и ему было сложно говорить о раке. Питер помогал мне по хозяйству, ходил в магазины, решал практические задачи, но разговаривать об эмоциях не хотел. В то время я на него очень обижалась, винила аристократическое образование в частной школе и Кембридже, однако позже, обсудив с ним эти чувства, поняла, что его реакция свидетельствовала не о равнодушии, а о тревоге. Он был очень расстроен, особенно когда я проходила химиотерапию. Чтобы я не видела его переживаний, он предпочитал не вступать в дискуссии, опасаясь, что просто не выдержит.

Отчасти я начала писать эту книгу для молодых женщин – таких, как моя дочь Эмма. Мне поставили диагноз, когда ей исполнилось тринадцать лет, и с тех пор она находилась в глубоком стрессе, пока я не поправилась. Тогда ей было уже девятнадцать. Она очень умная и способная девушка, получавшая отличные баллы по математике и естественным наукам. Незадолго до моей болезни она стала одной из немногих учениц, решивших представлять физику на родительском вечере школьных талантов. К сожалению, моя болезнь повлияла на ее учебу, и долгое время она очень злилась. Лишь недавно я поняла, через что она прошла и как страдала из-за моей болезни. В 1987 году, когда я впервые заболела, у Эммы только начала развиваться грудь, и в этот самый момент у ее матери возникает смертельное заболевание! Прежде Эмма считала, что я все контролирую, всегда могу объяснить непонятное, разложить по полочкам, исправить, делая это лучше, чем матери ее друзей. Она неизменно делилась со мной проблемами, с которыми сталкивались ее школьные товарищи. И вдруг из прочной опоры я превратилась в беззащитную, беспомощную жертву. Сильная, смелая Эмма старалась укрепить свою жизнь, вернуться на твердую почву и сейчас начала успешную карьеру менеджера по работе с клиентами в молодой динамичной компании по рекламе и маркетингу. Мы искренне преданы друг другу. Недавно, когда мы отправились за покупками, я обратила внимание, как часто она обнимает меня или кладет руку на плечо. Иногда она говорит о том, как боялась меня потерять. Эмма тоже работала над этой книгой, занимаясь поисками информации, поддерживая морально и помогая в мелочах.

Когда у меня нашли рак, моему сыну Тому было шесть лет, и он не понимал, что происходит. В 1993 году, когда в течение семи месяцев рак возвращался четырежды, ему было уже одиннадцать, и это сказалось на его учебе. Однако он очень поддерживал меня эмоционально. Он сумел помочь, не показывая, как тяжело ему самому. Мы часто обсуждали ситуацию, и он не раз помогал решать проблемы, возникавшие между остальными членами семьи. Сейчас он изучает медицину в одном из лучших университетов Великобритании. Я знаю, он будет замечательным врачом.

Если вы не хотите разрушить свои отношения из-за рака, очень важно понимать, в каком стрессе находится ваша семья. Люди по-разному реагируют на болезни. Они вынуждены справляться с собственными страданиями, страхом и тревогой за вас и при этом должны оказывать вам помощь и поддержку. У них разные личности, разные способности и методы справляться со стрессом. Я научилась не отягощать их своими страхами, эмоциями и тревогами – они были слишком близки, слишком напуганы и расстроенны, и как семья мы рисковали попасть в разрушительный эмоциональный вихрь, который не привел бы нас ни к чему хорошему.

Я стала полагаться на тех, кто обо мне заботился, но не был слишком близок – а потому меньше за меня боялся и не терял самообладания. Лучше всего мне помогали подруги, священник Джулиан Рейндорп, бывший врач Джон Камак и Пегги Хисон, о которой я уже говорила. Они хорошо меня знали, заботились, поддерживали, но их чувства не были такими сильными, как у членов семьи. Мои подруги, работавшие и жившие активной жизнью, ездили со мной в больницу и сидели рядом во время сеансов радиотерапии и химиотерапии. Вместе они оказались эффективной командой, окутывая меня теплым коконом любви. Когда они спрашивали, чем могут помочь, я старалась отбросить типичную британскую скрытность и независимость и говорила, что мне надо.

Работа с друзьями – двусторонний и деятельный процесс. Если вы хотите помочь другу, больному раком, искренне спросите, что вы можете для него сделать, и дайте понять, что это не пустой вопрос. Например, вы могли бы забирать детей из школы, ходить в магазин или вместе посещать лечебную процедуру – временами это очень важно. Эдна Льюис, архитектор и моя лондонская соседка, выслушивала мои страхи и помогала через местного священника Джулиана Рейндорпа. Когда муж уехал в Китай, а рак вернулся в пятый и последний раз, она оставалась со мной на ночь и отвечала на телефонные звонки. Она разговаривала с Эммой и Томом, сидела с ними, когда меня не было дома. Вики Гитон, талантливый дизайнер интерьеров, помогала убираться и ходила со мной к парикмахеру, занимавшемуся париком, который в итоге оказался не нужен. Она познакомила меня с двумя друзьями, которые тоже стали мне помогать: одна из них, Сара Скотт, социальный работник на пенсии, напоминала саму Вики, столп силы. Роберта Стокер, талантливая художница, и преподаватель математики Чу Симмондс часто заходили ко мне в гости и поддерживали меня, нередко покупая что-нибудь в магазине. Айрис Кэмпбелл, великолепный модельер детской одежды, снабжала меня органическими овощами из своего огорода и брала к себе Тома, если я уезжала в Лондон.

Дженни Лонг и Мария Кальверт часто бывали у меня, вытаскивали на прогулки и всячески помогали. Сара Верри, ныне старший издатель, приходила ко мне в гости и стала для Эммы кем-то вроде второй мамы, а когда я впала в депрессию из-за опухоли на шее, заставила меня купить новую рубашку. Эта рубашка у меня до сих пор. По мнению Сары, это был некий жест, стремление доказать, что у меня есть будущее, когда я практически сдалась и утратила надежду на спасение. Друзья из Ноттингема, особенно Пенни Тутти, присматривали за Томом и часто забирали его к себе на несколько дней.

Некоторые друзья не сумели справиться – они не звонили, не приходили в гости и отдалились от меня, пока я не поправилась. Такое бывает в жизни всех раковых больных. Вы должны понимать, что эти люди беспокоятся о вас, но не знают, как им быть. Не злитесь на них. Пусть они вернутся в вашу жизнь, когда почувствуют себя готовыми. Часто во время болезни я просто не могла общаться с теми, кто так или иначе был связан с раком, особенно раком молочной железы. Мой ум говорил, что больше, чем уже есть, я не выдержу, но вовсе не потому, что мне все равно – просто я должна была отвлечься. Однажды на работе, во время обеда с друзьями, кто-то начал рассказывать о коллеге, чья жена болела раком, полагая, что я могла бы ей помочь. Вместо того чтобы дать совет, я пробомотала какие-то извинения и выскочила из комнаты. Позже друзья сказали, что поняли меня. (С 1994 года, осознав, что мой рак ушел, я начала давать советы другим больным и их друзьям, если они просили меня о помощи.)

Во время болезни мне помогала работа, и я почти не брала больничных – только четыре дня дважды в месяц, когда ездила на химиотерапию (два дня на лечение и два дня на избавление от тошноты). Это давало мне ощущение цели и отвлекало от проблем. Многие люди, знакомые с раком не понаслышке, соглашаются, что работа помогает преодолеть болезнь. Конечно, все зависит от типа работы, профессиональной среды, вашей личности и понимания со стороны начальника и коллег. Глава Национальной геологической службы доктор Питер Кук и его жена Норма – замечательные люди; они часто звонили мне и приглашали на вечеринки, чтобы подбодрить. Доктор Дэвид Морган, в то время мой заместитель, старался, чтобы я участвовала в принятии решений. Он не стал переезжать в мой кабинет, но проводил там по несколько часов в день, занимаясь моей работой, пока я была на лечении. Я оставила под столом несколько пар обуви на высоких каблуках, и ему наверняка довелось услышать на этот счет немало шуток, однако он не просил ни меня, ни мужа их убрать, поскольку ему казалось, что это меня расстроит. В НГС был замечальный социальный работник священник Говард Бейтсон, некогда сам геолог, который тоже меня поддерживал. Хилари Хисон, пресс-секретарь НГС, и моя тогдашняя секретарша Дженет Друри помогали мне как женщины в преимущественно мужском коллективе. Друзья и коллеги осыпали меня цветами, открытками и письмами, много звонили, и их отношение невероятно укрепляло мой дух. Мне вспоминается история о Питере Пэне, где каждый должен был выкрикнуть имя Динь-Динь, чтобы вернуть ей здоровье. Если у вас есть друг, больной раком, делайте для него все, что можете, даже если это всего лишь открытка. Тот жизненный этап стал для меня серьезным уроком. До сих пор я была очень амбициозной, стремилась сделать карьеру, а люди и отношения в списке моих приоритетов стояли на втором, третьем и последующих местах. Научившись впускать людей в свою жизнь, я стала гораздо счастливее и, как ни странно, успешнее!