Ночная стража - Терри Пратчетт

Редж с облегчением поднял кулак в знак приветствия и с революционной скоростью понес стол к новой баррикаде. За старой импровизированной баррикадой, уже очищенной от мебели Резерфордов, послышались какие-то торопливые переговоры. Но они были прерваны стуком копыт, доносившимся с конца улицы Паточной Шахты, и внезапный взрыв решительности обуял оставшуюся группу людей.

Они хлынули к новой официальной баррикаде вместе с младшим констеблем Ваймсом, замыкающим шествие и довольно хорошо прикрываемым креслом из гостиной.

— Поаккуратнее с ним! — откуда-то из-за его спины раздался женский голос. — Оно из комплекта!

Ваймс положил руку на плечо юноши.

— Только дай мне свой арбалет, хорошо? — произнес он.

Всадники подъехали ближе.

Ваймс недолюбливал их. Что-то в нем восставало, когда к нему обращался кто-то, находящийся в восьми футах над землей. Ему не слишком нравилось, когда на него смотрят ноздрями. И разговаривают с ним свысока.

К тому времени, когда они приблизились к баррикаде, он уже обошел ее и теперь стоял посреди улицы.

Они остановились. Может, дело было в том, как он стоял и беспечно держал арбалет, точно человек, знающий как им пользоваться, но решивший ничего не предпринимать, по крайней мере, пока что.

— Эй, ты! — крикнул кавалерист.

— Да? — отозвался Ваймс.

— Ты тут главный?

— Да. Чем могу помочь?

— Где твои люди?

Ваймс махнул в сторону растущей баррикады. На ее вершине мирно храпел отец миссис Резерфорд.

— Но это же баррикада! — возмутился кавалерист.

— Точно.

— Там человек машет флагом!

Ваймс обернулся. Как ни удивительно, это оказался Редж. Кто-то вынес старый флаг из кабинета Тильдена и водрузил его на баррикаде, а Редж был как раз из тех, что не прочь помахать каким бы то ни было знаменем.

— Должно быть, хорошее настроение, сэр, — ответил Ваймс. — Не беспокойтесь. У нас все в порядке.

— Это же чертова баррикада. Повстанческая баррикада! — встрял второй всадник. О боже, подумал Ваймс. На них сверкающие, блестящие нагрудники. И такие свежие розовые лица.

— Не совсем. На самом деле, это…

— Ты что, совсем осел? Ты не знаешь что ли, что по приказу патриция все баррикады должны быть разобраны?

Третий кавалерист, рассматривавший Ваймса, подъехал чуть ближе.

— Что это за бляшка у тебя на плече, офицер?

— Означает, что я — караульный пристав. Особый чин. А вы кто?

— Он не обязан тебе ничего говорить! — взвился первый кавалерист.

— Вот как? — отозвался Ваймс. Человек начинал действовать ему на нервы. — Что ж, ты простой солдат, а я — чертов сержант, и если ты еще раз посмеешь так со мной разговаривать, я стащу тебя с этой лошади и отдеру за уши, ясно?

Даже лошади отступили на шаг. Кавалерист открыл было рот, но третий всадник поднял руку, затянутую в белую перчатку.

О боже, подумал Ваймс, присматриваясь к рукаву красной куртки. Это был капитан. И дело не только в этом, он оказался разумным, если присмотреться. Он не говорил до тех пор, пока не оценил ситуацию полностью. Иногда появлялись и такие. Они могли оказаться до опасного умными.

— Насколько я вижу, караульный пристав, — начал капитан, назвав его чин осторожно и без намека на сарказм, — флаг на баррикаде является флагом Анк-Морпорка.

— Он из нашего штаба стражи, — кивнул Ваймс и добавил, — сэр.

— Вы знаете, что патриций объявил, что строительство баррикад является актом восстания?

— Да, сэр.

— И? — капитан терпеливо ждал.

— Ну, он бы так и сказал, так ведь…

Легкое подобие улыбки промелькнуло по лицу капитана.

— Мы не можем допустить беззаконие, караульный пристав. Если бы мы все не подчинялись закону, где бы мы оказались?

— На каждого горожанина за этой баррикадой приходится больше полицейских, чем где бы то ни было в городе, сэр, — ответил Ваймс. — Можно сказать, это самое законопослушное место в округе.

Теперь из-за баррикады доносились громкие голоса:

— … с подметок до шлема все наше на вас,И весь ваш генштаб, и ваш боеприпас…Морпоркия, Морпоркия, Морпоороорооороооооррроорр…

— Повстанческие песни, сэр! — взвился первый солдат. Капитан вздохнул.

— Если ты прислушаешься, Хэпплвайт, то заметишь, что это просто скверно исполненный национальный гимн.

— Мы не можем позволить повстанцам петь подобное, сэр!

Ваймс заметил выражение лица капитана. Оно многое могло бы сказать об идиотах.

— Поднятие флага и распевание гимна, Хэпплвайт, пусть и несколько подозрительно, но не является актом измены, — произнес капитан. — А нас срочно ждут где-нибудь еще. — Он отдал честь Ваймсу, который отсалютовал в ответ. — Мы покинем вас, караульный пристав. Полагаю, ваш день будет крайне интересным. Фактически, я знаю это.

— Но это же баррикада, сэр, — настаивал солдат, свирепо глядя на Ваймса.

— Это просто куча мебели. Полагаю, люди затеяли весеннюю уборку. Ты никогда не станешь офицером, если не научишься думать ясно. За мной, прошу вас.

Кивнув еще раз Ваймсу, капитан повел своих людей прочь.

Ваймс прислонился к баррикаде, положил арбалет на землю и достал портсигар. Он порылся в кармане, вытащил помятую пачку маленьких сигар и, с некоторой осторожностью, разложил их по местам.

Хмм. Слева была Цепная улица. Впереди, вплоть до Легкой улицы, тянулась улица Паточной Шахты.

Итак, если они смогут дотянуть баррикады до Легкой улицы, то за ней окажется довольно большая часть Нижней Окраины, что будет гораздо легче защищать…

Мы сделаем это. Как бы то ни было, мы сделали это.

Конечно, это будет означать, что штаб-квартира Неназываемых тоже будет здесь. Это все равно, что разбить палатку над гнездом гадюк.

Мы справимся с этим. Мы справились с этим.

К баррикаде приблизилась пожилая пара, толкавшая тележку с разнообразными вещами. Они с безмолвной мольбой посмотрели на Ваймса. Он кивнул в сторону баррикады, и они быстро пробрались внутрь.

Все, что нам теперь нужно…

— Сержант? — Фред Колон склонился через вершину баррикады.

Он дышал тяжелее, чем обычно.

— Да, Фред?

— На мосту Рона довольно много людей. Говорят, повсюду творится неладное. Нам их впустить?

— Солдаты есть?

— Не думаю, сержант. В основном старики и дети. И моя бабушка.

— Доверять можно?

— Только не после того, как она выпьет пару пинт.

— Тогда впускай.

— Э… — добавил Колон.

— Да, Фред?

— Среди них есть стражники. Несколько парней с Мутного Колодца и довольно много с Королевской улицы. Большинство я знаю, а тех, кого не знаю, знают мои знакомые, если вы понимаете, о чем я.

— Сколько?

— Около двадцати. Один из них Дай Диккинс, сержант с Мутного Колодца. Он говорит, что им приказали стрелять в людей, и тогда большинство из них дезертировало.

— Уволились, Фред, — поправил Ваймс. — Мы не дезертируем. Мы — гражданские. Так, я хочу, чтобы юный Ваймс, и ты, и Вадди, и, может, с полдюжины других хорошо вооружились и через две минуты были здесь, ясно? И пусть Виглет соберет отряды, чтобы по моему знаку двинуть баррикады вперед.

— Двинуть, сержант? Я думал, что баррикады просто стоят!

— И скажи Мордачу, что у него есть две минуты, чтобы найти мне бутылку бренди, — продолжал Ваймс, игнорируя этот возглас. — И побольше.

— Мы опять берем закон в свои руки, сержант? — спросил Колон.

Ваймс посмотрел в сторону Цепной улицы и почувствовал в кармане тяжесть портсигара.

— Да, Фред, — ответил он. — Только в этот раз держать мы будем крепко.

Двое часовых у штаба Неназываемых с интересом наблюдали, как несколько стражников промаршировали по улице и выстроились перед ними.

— Ой, смотри-ка, целая армия, — усмехнулся один из них. — И что же вы хотите?

— Ничего, сэр, — ответил капрал Колон.

— Тогда можете проваливать!

— Не могу, сэр. Я получил приказ.

Часовые сделали шаг вперед. Фред Колон потел, а им нравились подобные зрелища. Их работа была скучной, и большинство Неназываемых сейчас были в городе на более интересных заданиях. И они совершенно не слышали мягких шагов за спиной.

— И что же тебе приказано делать, мистер, — бросил один из них, надвигаясь на Колона.

За его спиной раздался вздох и глухой стук.

— Быть приманкой? — предположил Колон.

Оставшийся часовой повернулся и встретился с «Переговорщиком» № 5 госпожи Милотельн.

Когда человек осел на землю, Ваймс подмигнул стражникам и потер свои костяшки.

— Важный урок, парни, — произнес он. — Вне зависимости от того, что вы станете делать, будет больно. Вы двое, оттащите их в тень. Ваймс и Ненсибел, вы идете со мной.

Ключом к победе, как и всегда, была необходимость выглядеть так, будто ты имеешь полное право, даже нет, будто обязан быть там, где ты был. А еще лучше было каждым движением своего тела подчеркивать, что никто не имеет права делать что-либо где-либо, чем бы то ни было. Старому полицейскому это давалось легко.