Атласный башмачок - Поль Клодель

СЦЕНА Х

ДОН КАМИЛЬО, ДОНЬЯ ПРУЭЗ

В Могадоре, шатер на берегу моря. Ковры, расстеленные один на другом. Снаружи ощущение слепящего солнца

и сильной зкары.

Дон Камильо в просторном арабском бурнусе, в руках маленькие магометанские четки. Донья Пруэз полулежит на диване, тоже в арабских

одеяниях.

ДОН КАМИЛЬО (с закрытыми глазами, вполголоса) Только от меня самого зависит обнять эту обнаженную ножку.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Она ваша, как и остальное. Разве я не имею чести быть вашей супругой?

ДОН КАМИЛЬО Я поклялся больше не дотрагиваться до вас. Я отступил перед вашим оскорбительным равнодушием.

У меня достаточно женщин там, наверху, в этом курятнике, который прекрасно снабжают Африка и море.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Мне льстит предпочтение, которое вы мне оказываете в данный момент.

ДОН КАМИЛЬО А ведь признайтесь, если бы я не смотрел так на вас, вам бы чего–то не хватало.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Это верно, я привыкла к вашим насмешливым и горестным глазам, пробегающим по моему лицу, потом по рукам, и к этому вечному неутоленному вопросу, что я читаю в них. Сколько приятных дней мы провели вместе таким образом, Без единого слова!

ДОН КАМИЛЬО Почему вы вышли за меня замуж?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Гарнизон предал меня, не была ли я полностью в вашей власти?

Мой муж к тому времени уже умер. Как нам было не воспользоваться случаем, пославшим нам этого славного бравого францисканца, которого мы как раз захватили?

ДОН КАМИЛЬО (улыбаясь в свои четки) Это скорее я в вашей власти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Вечно эта лукавая фальшивая улыбочка на вашем смуглом лице,

Которую так обожала, и остерегалась ваша мать, и которая меня, да, меня тоже немного коробит.

ДОН КАМИЛЬО Но я в самом деле в вашей власти.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Это верно лишь наполовину. Естественно, если бы я не была уверена в некоторой власти над вами, зачем бы я вышла за вас замуж?

Король не освобождал меня, дон Камильо, от миссии, которую он доверил мне на побережье Африки.

Только мое присутствие здесь помешало вам совершить все то зло, на которое вы были способны.

ДОН КАМИЛЬО Неужто в самом деле? Часто ли мне приходилось просить вашего драгоценного совета, мадам?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А вы полагаете, что я бы его вам дала?

Нам нет необходимости в словах. Вы обо всем догадываетесь и так.

Не было ни единого вашего поступка, в котором бы я отсутствовала и который не делался бы с обычной для вас задней мыслью

Либо мне понравиться, либо причинить мне боль, и я всегда наверняка знала, что вы тотчас прибежите ко мне с вашим жадным взором!

Скажите, застали ли вы меня когда–нибудь врасплох.

Я читаю в вас, а вы ничего не можете добиться от меня.

ДОН КАМИЛЬО Есть, по крайней мере, одна вещь, которая всегда в моей власти — приказать вас высечь.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Мое тело в вашей власти, но ваша душа — в моей!

ДОН КАМИЛЬО Когда вы мне выворачиваете наизнанку душу, разве не в моем праве немного помучить ваше тело?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Самое главное — вы делаете то, чего хочу я, и вот уже десять лет, да, за исключением нескольких смехотворных проявлений вашего дикого нрава,

В целом у меня нет к вам претензий, и я полагаю, что и король тоже доволен.

ДОН КАМИЛЬО Какое счастье! Так значит, чтобы оказать ему услугу, достаточно было перестать ему повиноваться.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Но не так легко было перестать повиноваться мне.

Все–таки нелегко не обращать внимания на того, кто постоянно находится рядом.

ДОН КАМИЛЬО (мягко) Но кто знает, будет ли еще возможно для вас в ближайшее время это грубое телесное присутствие?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Если в таких элегантных терминах вы пришли объявить мне о смерти, то нет нужды в пространных выражениях. Я готова.

Благодаря вам эта мысль всегда была мне близка, достаточно было крика птицы, звука падающего серебряного прибора, невидимого слова, прочерченного пальцем на песке, курящихся благовоний,

Чтобы я восприняла это как предупреждение.

ДОН КАМИЛЬО Так примите его из моих уст.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Я уже получила его сегодня ночью от другого.

ДОН КАМИЛЬО Ваш обычный посетитель, несомненно, и есть отец моего ребенка?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Кто осмелится посетить меня, одинокую, в глубине моей тюрьмы?

ДОН КАМИЛЬО Родриго, ночью, каждую ночь, которому ни стены, ни море не могут помешать.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Только вы, Очиали, и вы знаете это не хуже меня, навязывали мне свое грубое телесное присутствие.

ДОН КАМИЛЬО Но я знаю также, что он один отец этой девочки, которая моя дочь по крови и по плоти, но похожа только на него.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Неужели это правда, и на твою голову, дорогая девочка, ложится груз нашего тройного наследства!

ДОН КАМИЛЬО И мое также? Так вы не сомневаетесь, Пруэз, в том, что я буду сопровождать вас, где бы вы ни были?

ДОНЬЯ ПРУЭЗ А что думаете вы, вы сами?

ДОН КАМИЛЬО Я думаю, что письмо к Родриго не может скитаться вечно, и в один прекрасный день оно дойдет до своего адресата.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Призыв, что в минуту отчаяния, закрыв глаза, я бросила в море?

ДОН КАМИЛЬО Уже десять лет оно странствует из Фландрии в Китай и из Польши в Эфиопию. Не раз, я это знаю, оно опять проходило через Могадор.

Но напоследок у меня есть все основания думать, что Родриго наконец получил его и готовится ответить.

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Конец Каша–Дьябло, как вас здесь называют, и его маленькому королевству в Африке!

ДОН КАМИЛЬО Конец Пруэз и ее маленькому капитанству в аду!

ДОНЬЯ ПРУЭЗ Конец хитроумному балансированию и хрупкому равновесию Между королем и султаном, христианством и Африкой,

И в самой Африке между всеми князьками, каидами, марабу, заговорщиками, незаконнорожденными и предателями.

И вы среди всех, тот, кто всем дает деньги в долг и всем продает порох, общий ненадежный источник для всех партий, которого все опасаются и все ублажают,

Всегда готовый в удобный момент вмешаться, подобно молнии.

Ваша великая стратегия, как вы мне объяснили.

ДОН КАМИЛЬО Еще до того, как вы удостоили меня этого разговора, они начали терять ко мне интерес.

И я перестал получать новости из–за той линии кокосовых деревьев, белого песка и пены, что за морем простирают невидимую границу Испании.

Особая склонность к балансированию, что всегда была моим отличием,

Этот своего рода подвес в духе Кардано[57], как для корабельных компасов, выдающий сообразительную голову,

И глаз, видящий сверху донизу, и