И Боги порой бессильны (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

Крепкая рука оборотня, сжимающая древко копья, дрогнула, и этого замешательства хватило. С прибрежного песка меня подняла неведомая сила. В ту же секунду точным ударом я пробил грудную клетку мужчины и вырвал его сердце. Не успев издать крика боли, с широко открытыми глазами, он упал лицом в мокрый песок и затих, так и не поняв, что произошло. Но это заметили другие оборотни. Они бросились на меня, словно свора гиен, но встретились с разгневавшимся тигром. И в тот момент мне чудилось, что я и есть воплощение этого грозного и сильного зверя. От моих рук и зубов умерло еще двое. Не учел обманного удара копья под рёбро. Повернувшись, посмотрел в глаза нападающему. Ухмыляясь, вымолвил:

– Поступок, достойный шакалов. Ничего не осталось в потомках истинных тигров. Убиваете слабых и беззащитных людей… трусливые псы, боитесь в честном бою показать, на что вы способны. Сразиться один на один…

Договорить не успел, копье под ребром с хохотом провернули. И мой разум утонул во мраке боли.

Пробуждение было быстрым: меня с ног до головы окатили холодной горной водой. Подскочив, стал озираться по сторонам. Из груди вырвался отчаянный рык от вида железных прутьев клетки. Отца узнал сразу. Да и он меня, и первые мгновения не мог скрыть своего изумления. Именно с того мига моя жизнь больше напоминала нахождение в бездне. На мне отрабатывали боевые навыки. Сначала молодняк, но с недавних пор и взрослые оборотни. Они медленно окружали меня со всех сторон, а затем наваливались скопом. И если первые удары мне удавалось отбить, то последующие пропускал из-за слабости организма.

Еду давали один раз в день. Воды не жалели, и я после очередного побоища припадал разбитыми губами к холодной влаге и жадно пил. Напившись, падал на соломенный лежак и забывался в беспамятстве. Мое израненное, исхудавшее тело с каждым разом всё медленнее и медленнее восстанавливалось. Все жизненные резервы давно себя исчерпали, и только ночь давала успокоение и отдых моему израненному телу.

В самые тяжелые минуты во снах ко мне приходило мое рыжее счастье. Брала мою опухшую руку, прижимала к своей щеке и тихонько шептала:

«Деда, мы тебя ждем. Мара тихонько плачет, прячет от меня свои заплаканные глаза. Деда… возвращайся… нам без тебя очень плохо».

И вот сегодня, после очередного росчерка когтистой лапы по моей спине, понял, что всё. Сил не осталось. Упав, позволил молодняку издеваться над собой и унесся в манящую черноту забвения.

От вида сверкающей золотым сиянием стены душа возликовала и потянулась к долгожданному спасению.

– Боги… Боги… БОГИ! ЗАБЕРИТЕ МОЮ ДУШУ! Дайте мне покой…

Темнота вновь подхватила израненную душу Эдиона и унесла в свои владения.

Клетку, в которой он находился, ослепила вспышка света. Рядом с боцманом проявилась стройная черноволосая красавица. Она наклонилась над изуродованным телом и в страхе отшатнулась, прикрыв изящной ладошкой вырвавшийся крик:

– О Боги!

Клетку озарила еще одна вспышка золотого свечения.

– Архи! Ты что тут делаешь? И почему кричишь о помо… – светловолосая красавица замолкла на полуслове от вида упавшей на колени сестры, трогающей дрожащими руками изуродованное, окровавленное тело мужчины.

Богиня судьбы, подняв голову, посмотрела на сестру.

– Ирида! Ты только посмотри на этого человека! Его нить судьбы уже давно должна была оборваться, а он всё живёт. Я не понимаю, что происходит? – в сияющих небесным светом глазах застыло изумление. – Он держался во имя любви. Мы должны спасти этого человека.

– Ты ведь понимаешь, что нам нельзя. Вспомни, что произошло, когда мы вмешались в жизненную нить судьбы дочери ведьмака.

– Мне плевать на угрозы отца! – для убедительности, Архи топнула аккуратной маленькой ножкой. – Мы и так столько лет бездействовали. Освободим пленника, хоть и видим его впервые. Он так отчаянно нас призывал. Так что за Боги мы будем, если не поможем умирающему человеку, просившему у нас милости. И не важно, что он молил о смерти. Уйти за грань – это легко, а вот встретиться с любовью всей своей жизни после стольких лет – это ведь так прекрасно.

– Ты так красиво говоришь о любви, что мне самой интересно посмотреть на их встречу. Решено.

Ирида повернулась, склонилась над кадкой с водой, провела над нею ладонью. С длинных изящных пальчиков в водную гладь упали искры, и они забурлили, превращая живительную влагу в расплавленную золотую лаву. Вода, освещённая Богиней. Никогда ещё в мире Эйхарон ни один человек не удостоился такой чести. Зачерпнув ладошками эликсир жизни, светловолосая красавица поднесла руки к чуть приоткрытым губам мужчины и осторожно, тонкой струйкой стала поить его.

К ней присоединилась сестра. Она тоже черпала ладошками воду и поливала ее на багровые, запекшиеся кровавые шрамы.

Мужчина тяжело сделал первый глоток живительной влаги, а за тем с наслаждением стал подставлять опухшие, разорванные губы к тонкой струйке воды.

Первые мгновения, когда в рот попали холодные капли воды, Эдион напряг все свои органы обоняния и осязания, но уловить присутствие в клетке постороннего не мог. Плохо было то, что его глаза от ударов и ран давно опухли и не видели ничего. Напившись, боцман почувствовал прилив сил. Чуть привстав на локте, пошарил рукой и наткнулся на ведро. Зачерпнув ладонью воды, он осторожно протер поросшее щетиной лицо.

Было странным еще и то, что при прикосновении к коже и ранам вода не вызывала боли и пощипывания. Наоборот, она приносила долгожданное облегчение.

– Кто здесь? – Эдион прошелся ладонью по разбросанной соломе. Вытянув руку, осторожно прощупал пространство.

Две Богини, обнявшись, смотрели на заплывшее от ран мужественное лицо храбреца. Было больно видеть его ничего не видящие глаза. Но больше всего сестёр поражала тяга к жизни лежащего перед ними человека.

– Эй!.. Вы как туда попали?!

Один из охранников, делавший обход, заметил яркий свет в клетке пленника. Подойдя ближе, некоторое время затаив дыхание, он смотрел на двух дев невероятной красоты.

Вид вставшего на колени невольника отрезвил. И тогда Кичи заговорил как можно громче, стараясь привлечь голосом других стражей. Те не заставили себя долго ждать. Застыв, смотрели, как две девушки, подхватив узника под руки, повели его на выход.

Появившиеся улыбки быстро сошли с лиц оборотней, когда красавицы с лёгкостью не то, что открыли клетку, а разнесли её на тонкие железные прутья. Стражи кинулись вперед в желании задержать незнакомок, да так и замерли в необычных позах.

Тигры-оборотни, учуяв запах пленника, выбегали из своих домов. Они в недоумении замирали от вида парящих над землей прекрасных девушек. Своими тоненькими пальчиками девы поддерживали и направляли едва переставляющего ноги оборотня-полукровку.

Попытка остановить процессию и не дать узнику покинуть стан провалилась. Тигры замирали в прыжке и полете, с ненавистью смотря, как пленник беспрепятственно уходит от них все дальше.

Архи и Ирида остановились на песчаном берегу у самой кромки воды.

– Изорг!

Крикнули в унисон сестры.

По водной глади прошла рябь, и из мутных темных вод вышел высокий черноволосый молодой мужчина. Нахмурившись, он некоторое время смотрел на стоявшего старца.

Сложно было описать внешний вид человека. Ветхая, изорванная на лоскутки одежда, надетая на нём, практически не закрывала ничего. Сквозь дыры было видно грязное, немытое много лет тело, цвет его длинных склоченных волос тоже невозможно было определить. Но не это поразило Бога морей, а изуродованное, покрытое кровавыми шрамами тело мужчины.

– Зачем вы спасли этого смертника?

– Хм… – Архи подлетела к брату, шепнула на ушко: – Этот смертник уже как семь лет не должен жить на этом свете.

Черные, густые, изогнутые брови Бога взлетели вверх. Он уже по-другому осмотрел едва стоящего на ногах человека.

– От меня что вам надо?

К брату подлетела младшая сестра, с завистью прошлась рукой по волнистым волосам.