Отчаянная и другие рассказы - Сергей Аникин

ему приспичило по малой нужде. Зайдя в лес, он расстегнул ширинку. Сзади к нему подкрадывалась Надя, она шла на носочках, чтобы её не было слышно. Она схватила дробовик и направила его на Алексея.

– Стой, подожди, успокойся, – вздрогнул он.

– Сдохни, подонок! – завопила она.

Нажала на курок – щелчок, затем снова и снова. Магазин для патронов был пуст.

– Неужели ты думала, что я настолько тупой, и мои мозги заплыли жиром, чтобы оставить заряженным дробовик?

– Сегодня ты сдохнешь, – замахнувшись, как бейсбольной битой на него, окрысилась она.

Затем она нанесла удар, но он лишь со свистом рассёк воздух, она нанесла снова удар, но в этот раз Леша блокировал его рукой и резко толкнул её вперед. Дробовик вылетел из её рук, она отошла на три шага назад и припала на колени. Она ощутила, будто её толкнул поезд, а не он.

– Сегодня я научу тебя дышать под водой, сука! – демонстрируя свои зубы, съязвил он.

Затем он зашел по колено в холодную воду и резко ударил её тыльной стороной ладони, она развернулась вокруг своей оси и всем телом и лицом упала плашмя в воду. Она нащупала каменистое дно и хотела встать, но рука, точно щупальце омара, вцепилась в её шею и сталью сдавила, опуская в воду. Холодная вода и уставшее измученное тело – точно раненного зверя, загнали в угол, и хотят его убить. Её мышцы размякли, становясь дряблыми, вялыми. Она не могла уже сопротивляться. Веки отяжелели, будто к каждому из них подвесили по огромной чугунной гантели. Вода захлестнула её, увлекая за собой вдаль по течению.

Несмотря на то, что вода была холодной, жар окутал её голову сомкнувшись гигантской звонкой сферой, наполненной призрачными голосами. Перед её взором поменялся мир, она увидала огромный каменный грот, рядом были могильные склепы из мрамора. Она закричала. Воздух вырвался из легких серо-мутными пузырями, и они поплыли вверх, серебрясь в пелене илового цвета, пробивающегося сквозь слой темно-мутной воды. Она забилась. Руки судорожно, будто в лихорадке, искали опору, чтобы вытолкнуть тело на поверхность.

Звон в ушах был похож на мощные удары металла о металл, будто в её ушах прибывал поезд на перрон, и звук становился всё громче и громче. Это означало, что начинается удушение – словно ей на шею накинули виселицу и убрали из-под ног опору. Организм требовал кислорода. Перед её глазами поплыли мутно-коричневые круги. Судорожным движением она рванулась вверх, точно мотылёк, вырвавшийся из горящего костра. Пальцы, будто клешни краба, вцепились в ногу Лёши. Затем она, протянув руку, ущипнула его за достоинство.

– А-ай! Мне больно, сука! – ослабив хватку, закричал он.

И на мгновение ей удалось высунуться из воды, широко открыв рот, она жадно глотала воздух. Затем, отцепив руку, резко ударила его кулаком по лицу. Он опешил и отошёл назад. Он снова схватил её за горло, и в этот момент она вытащила у него из чёрном, потертого кожуха нож и полоснула им его кисть. Из образовавшейся раны потекла кровь.

– Ах ты, дрянь! – схватившись за рану, заявил он.

Она замахнулась ножом, рассекая им горячий воздух, и сталь, на которой отразился небольшой кусочек полумесяца, прорезал ему горло. Густая кровь, будто брызги шампанского, выстрелила вверх, заливая лицо Нади. Его зрачки расширились и были похожи на большие монеты. Он прикрыл ладонью горло, Надя взмахнула ножом и воткнула в его правый глаз. Нож вошел внутрь по самую рукоять. Он отпустил горло и схватился за рукоять ножа. Из горла начался кровавый фонтан, который превратился в водопад.

Его начало трясти он упал на колени. Боль парализовала его, но он начал тянуть на себя рукоять ножа, однако смог его вытащить лишь на половину, а затем плюхнулся на живот и умер. Надя вытащила из его заплывшего зрачка нож, положила его в футляр, взяла его рюкзак и дробовик. Пошарив по его карманам, она обнаружила патроны и, спрятав их в рюкзак, покинула эту реку. Она отправилась вниз вдоль русла. Увидав небольшую пещеру или, скорее, что-то похожее на пещеру, залезла внутрь и упала на спину.

Она не знала, сколько сейчас времени. Вдруг внезапно налетел ветер, принеся с собой прохладу и облегчение, сдернув одеяло пекла с ночной горячей земли, он играл листьями деревьев, гнал облака, то и дело заворачивая в них ухмыляющийся мертвым оскалом прозрачно-белоснежный мрамор серпа месяца.

Немного погодя она развязала тесемки рюкзака и, перевернув его вверх дном, начала трясти. Изнутри выпали две банки «Холстона», старые перепачканные цвета хаки брюки с черным кожаным ремнем, банка тушенки, две серых мужских футболки здоровенного размера. Она схватила банку с пивом и, вскрыв со щелчком крышку, начала жадно пить. Холодное пиво слегка обожгло сухое горло, но с каждым глотком она блаженно прикрывала глаза. Не прошло и минуты, как она выпила банку, смяла её и, воткнув нож в банку тушенки, начала открывать. Открыв, она руками вытащила жир и отбросила его в сторону, потом она начала доставать мясо и, закладывая его себе в рот, жадно жевать, точно не ела месяц.

Как только она поела, вскрыла вторую банку пива и начала жадно пить. Допив, выкинула банку. Схватив рюкзак, в кармашке сбоку она обнаружила что-то прочное. Сунув туда кисть, она обнаружила носовой платок, пачку сигарет «Кэмел» и бензиновую зажигалку. Используя пустой рюкзак в роли подушки, она прилегла, вставив сигарету в рот, открыла зажигалку. Едкий бензиновый запах, точно нашатырный спирт, впился, как пиявка, в нос, она поморщилась. Чиркнув по колёсику, увидала золотистые искры, и тут же вспыхнул язычок желто-голубоватого пламени. Она прикурила и убрала зажигалку в карман. С каждым разом она все чаще затягивалась, выпуская дым в прохладный чистый воздух. Спустя две минуты вокруг неё образовалось облако табачного дыма. Она стряхнула цилиндрик скопившегося пепла с сигареты на пол и, затушив окурок, закрыла глаза. Сон овладел ею мгновенно.

* * *

Начало светать, наступило утро, но солнце ещё не взошло. Джип «Патриот» приблизился к реке, и тут же подъехал Вячеслав на квадроцикле.

– Кажется, я что-то вижу, – выйдя из машины, сказал Альберт.

– Что ты там увидел? – осведомился Вячеслав.

Альберт подошел к реке и дёрнул за рукав в воде. Из речки, точно вынырнул аллигатор, поднялось тело Алексея. Альберт закашлял. В глазах помутнело. Рвотный рефлекс не заставил себя долго ждать. Он присел на одно колено, нагнулся, и его начало рвать. В горле появилась горечь, точно ему туда налили уксуса, на лбу выскочили капли пота и начали стекать вниз, забиваясь в глаза. Изнутри его трясло, и