Муцянь - Джин Соул

– Ты.

– Вот именно.

Чэнь Ло слушал его брюзжание, но не мог понять, что мальчишку задело больше – чёрная неблагодарность пациента, нарушившего прописанный режим, или сопутствующие этому расходы. Несколько лишних дней простоя – это лишние траты на жильё и еду, да ещё и пришлось потратиться, чтобы нанять прачку и отстирать испачканную кровью одежду, а обслуга во Второй столице дорога. Если так и дальше пойдёт, то в путь они отправятся с пустыми кошелями, а в окрестностях Второй столицы пригодных для продажи трав не найдёшь, чтобы пополнить запасы. Придётся продавать уже имеющиеся, чтобы запастись припасами в дорогу. И ничего этого не случилось бы, если бы Чэнь Ло не потащился – в угоду похоти – в Яньхуа-сян.

– Я уже понял, что это я во всём виноват, – прервал его Чэнь Ло, поморщившись. – Может, уймёшься?

– Совестно? – вприщур поглядел на него Сяоцинь.

Чэнь Ло скорчил презрительную мину.

Постояв у него над душой достаточно, чтобы внять к его совести, как он полагал, Сяоцинь засобирался в город.

– Я тоже пойду, – сказал Чэнь Ло. – Понесу короб, если хочешь.

– Ага, всё-таки совестно, – со значением протянул мальчишка.

Против компании Чэнь Ло он не возражал, но и короб ему нести не позволил.

Чэнь Ло поначалу шёл следом за ним, потом решительно свернул к Яньхуа-сяну. Мальчишка всплеснул руками и бросился за ним, поражаясь его «бессовестности». Но у Чэнь Ло не было никаких неподобающих мыслей, на зазывальщиц он едва взглянул, но достаточно вежливо извинился перед ними за устроенную накануне сцену и заплатил за вино. Сяоцинь удивлённо на него смотрел.

– Какой достойный молодой человек, – разохались зазывальщицы. – Другой бы и не вспомнил…

– То есть перед ними тебе совестно? – уточнил Сяоцинь, когда они покинули Яньхуа-сян.

– Неловко вышло, – угрюмо сказал Чэнь Ло. – Перепугал их, кровью всё залил, да ещё и сбежал, не заплатив. Если бы они подали жалобу в магистрат…

Вывеска аптекарской лавки на центральной улице была такой огромной, что её и слепой заметил бы. Видно, владелец на неё изрядно потратился. Увы, планам Сяоциня сбыть травы по хорошей цене осуществиться не суждено было. Аптекарь глянул на него брезгливо и велел убираться. Он ничего не собирался покупать у каких-то оборванцев, у него прилавки и так ломились. Сяоцинь возмутился такой несправедливости и сейчас же был выдворен из аптекарской лавки дюжим слугой. Мальчишка погрозил аптекарской лавке кулаком.

Чэнь Ло, предусмотрительно не входивший в лавку, и виду не подал, что подобное обращение его задело, но невольно оглядел себя и вынужден был признать, что по такой одёжке их только так и должны были встречать.

– Давай попробуем в другой лавке, – вслух сказал он, хмуря брови. – У этого и так всего полно, он не стал бы ничего покупать, даже если бы ты к нему в золотом паланкине приехал.

– Стал бы! – запальчиво возразил Сяоцинь.

Чэнь Ло взял его за руку и потащил прочь от аптекарской лавки. Слуга аптекаря уже поглядывал на них недобро, а там и до магистрата недалеко.

– Неужели тебя это не задело? – выдернул руку Сяоцинь.

– А что бы это изменило? – хмуро сказал Чэнь Ло. – Если выглядишь как оборванец и ведёшь себя как оборванец, то и относиться к тебе будут как к оборванцу.

Мальчишка возмущённо засопел носом, но Чэнь Ло на это никакого внимания не обратил и свернул в проулок, который, как он подозревал, вёл в бедный квартал. Сяоциню ничего не оставалось, как последовать за ним.

За маской роскошных центральных улиц скрывалось невзрачное лицо истинной Второй столицы. Узкие проулки, теснящиеся друг на друге лачуги, люди в залатанной одежде – всё здесь пропахло духом нищеты. Аптекарская лавчонка притулилась к стене кожевенной, у неё не было даже вывески – люди указали на неё, когда Сяоцинь спросил. Внутри царило запустение, и людей лечили здесь, верно, одним кипятком.

У аптекаря, маленького тощего старичка, глаза разгорелись, когда Сяоцинь стал выкладывать на прилавок травы и коренья, но взгляд его тут же потух.

– Сяоди, у меня нет столько денег, чтобы всё это купить, – сказал он.

Сяоцинь, вопреки обычной своей скупости, назначил за товар бросовую цену – всего-то связку монет за всё. Чэнь Ло удивлённо приподнял брови. Прежде за мальчишкой он особой сердобольности не замечал: тот отворачивался, если проходил мимо нищих, и чужое горе его не трогало. Вообще даже удивительно, что мальчишка спас его там, в бамбуковом лесу.

Аптекарь между тем жаловался Сяоциню на жизнь, растроганный его благодеянием. Лекарства и ингредиенты были чудовищно дороги, главный аптекарь продавал их по неслыханной цене, бедняки их себе не могли позволить. Оставалось лишь полагаться на кипяток и молитвы.

Целебные травы в окрестностях Второй столицы не росли, а даже если бы и росли, собирать их разрешено было лишь тем, кто купил в магистрате лицензию, всех остальных за сбор трав бросали в темницу, если те не были в состоянии заплатить штраф. Для аптекаря даже обычные целебные травы были роскошью, и он долго ещё кланялся им вслед, когда Чэнь Ло и Сяоцинь ушли.

– Не нравится мне этот город, – мрачно сказал Сяоцинь.

Чэнь Ло собирался сказать, что и ему тоже, но мальчишка добавил:

– И по твоей милости мы здесь застряли… и в убыток себе торгуем.

– Никто не просил тебя продавать ему травы задёшево, – возразил Чэнь Ло, усмехнувшись. – Я гляжу, чувство солидарности у оборванцев необыкновенно высоко…

Сяоцинь на него огрызнулся, но довольно вяло. Явно было, что мысли его заняты чем-то другим.

– Надо с ним поквитаться, – сказал он, когда они уже вернулись в цзюлоу.

– С кем? – не понял Чэнь Ло.

– Да с главным аптекарем же! – нетерпеливо воскликнул Сяоцинь. – Чтобы знал.

Похоже, происшествие в аптекарской лавке задело мальчишку сильнее, чем предполагал Чэнь Ло.

61

Умная мышка и зёрнышко риса превратит в золото

Чэнь Ло не хотел признавать, но эта прогулка по городу его утомила. Он с нарочитой небрежностью бухнулся на кровать, закинул ногу на ногу и осведомился:

– И какой план?

Он полагал, что восстановит силы, пока Сяоцинь будет строить коварные планы. Но мальчишка подозрительно на него уставился:

– Что с тобой?

– А что со мной? – удивился Чэнь Ло.

– Ты как-то… позеленел лицом.

– Разве не ты называл меня «драгоценным нефритом»[44]? – съязвил Чэнь Ло.

Сяоцинь сузил глаза и поглядел на него ещё пристальнее.

– И если ты ждёшь, как я скажу, что ты был прав и перед дальнейшей дорогой нужно набраться сил, то я этого не скажу, – объявил Чэнь Ло.

– Ясно, – поиграл бровями Сяоцинь. – Тогда слушай мой план.

– Хм… – сказал Чэнь Ло, когда Сяоцинь рассказал, что задумал. – Но он ведь даже не будет знать, что его проучили.

– Но мы-то будем знать. Ты в деле?

Чэнь Ло прикрыл глаза, размышляя. План был хорош, но кое-что в нём смущало.

– Я не уверен, что смогу притвориться достаточно убедительно, – проговорил Чэнь Ло медленно. – Больным я никогда не притворялся и…

– А зачем притворяться? – удивился мальчишка. – Подумаешь сам знаешь о чём – тебя и скрутит.

– То есть, – усмехнулся Чэнь Ло, – просто так мне думать об этом нельзя,