Самый длинный день в году (СИ) - Тарханов Влад

— Лева, я должен тебе сказать…

— Да, Лех, слушаю…

— Лева, когда мы вернемся, я знаю, ОНА вернется к тебе, стоит только тебе, Лева, подмигнуть. Бросит все и вернется к тебе. Так вот — я ее не отдам. Не надейся. Ты ей опять изменишь. Ты кобель, каких мало… Ты слышишь: Я ЕЕ ТЕБЕ НЕ ОТДАМ!

— Лех, не кричи! Я все понимаю. Хорош кобель. Три года на привязи! Ты прав, Лех. Ты прав. Я не буду делать ей больно. Мы разберемся с этим потом. Договорились?

— Сволочь ты, Лева! Гений, не спорю, но сволочь!

— Лех, я в курсе. Мы уже все это обсуждали. Едем?

— Ты прав, пора!

Они обнялись. Два человека, которые ненавидели и любили друг друга по-своему. Их объединила одна задача и любовь одной женщины. Очень странный комок отношений. И отношения они выясняли постоянно, как только судьба свела их снова.

Пройдя проверку на двух пропускных пунктах (проверка на выходе из здания шарашки была пройдена еще до того, как они переговорили «на дорожку»), оба ученых разъехались по своим маршрутам. Лев Зильбер взял курс на Белорусский вокзал, а Алексей Захаров на Киевский. А вечером, ровно в 21–00 по московскому времени, с отдельного пути НКВД, который имелся на каждом из вокзалов, одновременно отошли два сверхсекретных поезда. Не такие уж большие: три вагона с людьми, вагон-лаборатория, вагон с обслуживающим персоналом, вагон охраны и еще три вагона, значение которых оставалось совершенно неизвестным. Впереди и позади каждого из поездов двигались мотоброневагоны Д-2, а самим поездам было обеспечен приоритет движения, за чем неукоснительно следили спецпредставители НКВД в ведомстве товарища Кагановича. Поезд — 1 с Львом Зильбером двигался по маршруту Москва-Минск-Белосток. Поезд-2 с Алексеем Захаровым по маршруту Москва-Киев-Львов. На месте назначения каждый из поездов загонялся в оцепленную зону, где разгружались и дальше следовали на базы НКВД, которые охраняли как зеницу ока. Меры, что под Белостоком, что подо Львовом, были самыми жесткими. Никто даже попытки заглянуть под тенты грузовых автомобилей сделать не мог. Чтобы попасть на базы НКВД, колонна грузовиков и легковых автомобилей прошла три кордона, три тщательных проверки, и только после этого разгружалась в совершенно закрытой от посторонних глаз зоне.

Ящик Пандоры был пока еще закрыт. Но до его открытия оставались считанные часы.

[1] Советское название пенициллина, советский препарат был намного эффективнее английского и американского аналога.

Послесловие

Подмосковье. База проекта «Вектор». 25 июля 2020 года.

— Николай Степанович! Николай Степанович! Просыпайтесь! Да проснись, папа, проснись!

Николай Степанович Полковников, командир подразделения «Острие» проекта «Вектор» с трудом продрал глаза. Он не спал четыре дня, с самого момента удачного запуска Андрея Толоконникова в сороковой год. После череды обидных неудач это был первый случай, закончившийся полнейшим успехом. Объект не только перенесся в носителя, но и закрепился там, полностью подчинив и вытеснив оттуда сознание (матрицу) комбрига Виноградова. Оставалось только гадать, почему так получилось, все данные по психоматрице красного командира тщательно изучались учеными, которые пока что ничего сказать не могли. По идее, если у него все в прошлом «уже» получилось, то волна хронокоррекции должна достигнуть нашей, «основной» реальности через несколько часов, максимум, дней. Но время шло, а умные приборы ничего не отмечали. Техники менялись согласно графику, а вот Полковников все это время безвылазно просидел на базе, вырывая на сон по два часа в сутки, и то, урывками. Их штатный доктор, Моисей Аркадьевич Кац, предлагал полковнику или принять успокаивающий препарат и выспаться, или принять более стандартизированное успокоительное средство, поражающее своей эффективностью и универсальностью. Сам доктор Кац принимал его исключительно в чистом медицинском неразбавленном варианте, а вот Николаю Степановичу предложил смесь собственного изобретения, состоящую из солидной порции брома и того самого медицинского спирта в самых правильных пропорциях. Полковников отбурчался от доктора-экспериментатора и предпочел ждать, причем снова закурил, хотя и бросил это занятие, сдуру пообещав жене. И двенадцать лет ни одной затяжки! А тут все, делай что хочешь, вот и курил, сигарету за сигаретой, три штуки подряд. Этого хватило, чтобы успокоить нервы на какое-то короткое время. А потом снова дымил, снова пауза. И вот очередное забытье. Только коснулся подушки, а тут команда на подъем.

Сергею повезло, что именно он дежурил и именно он побежал будить отца. Ибо желание пристрелить или покалечить мучителя, прервавшего сон, было у Николая Степановича колоссальным. Сдержался. Скривился, подумав о броме, который ему предлагал доктор Кац, потом осмысленно уже посмотрел на сына:

— Ну?

— Получилось!

— Что получилось?

— Наблюдаем зону нестабильности, там зарождается новая линия реальности.

— Точно?

— Товарищ полковник, точно только телки телятся, у на же все вероятностно. Но таких колебаний мы еще не наблюдали. В принципе, с расчетами Погорельцева совпадают, но сказать что-то определенное будет трудно. Но точно, что уже возник блок Таганбекова. Это новая реальность! Совершенно новая!

— Вот как? Давай, созывай всю эту ученую братию, пусть роют, пока не нароют.

— Вызвал. Толстых и Таганбеков уже тут, Геворкян никуда и не девался, все время на контроле. Остальных оповестили. Вам бы начальство поставить в известность.

— Это ты прав. Принесший хорошую весть получает дополнительные войлочные тапки. Тебя это тоже касается. Премию выпишут, стопроцентово.

— Товарищ генерал-майор?

— А вот не надо лезть поперед батьки туда, где голову могут оторвать вместе с наградой. Сиди на попе у своего пульта и делай тихо свое дело. Умник хренов.

А ведь действительно получилось! У них все получилось! Победа!

И ощущение того, что жизнь была прожита не зря не покидала полковника Полковникова вплоть до разговора с высоким начальством.

Винница-Глинск-Могилев-Подольский.

Апрель-июнь 2021 года.