Водоворот жизни - Эрин Пайзи

– Ну, как? – спросил доктор, обращаясь к Чарльзу. – В чем проблема?

– У меня… гм… болит. Эта боль возникает, когда я…

– Писаешь? – подсказал доктор. Чарльз опустил глаза и молча кивнул. – Ну что ж, приступим к делу. Чем занимался перед тем, как возникла боль?

Чарльз еще ниже опустил голову.

– У меня было половое сношение с женщиной.

– Да, – ободряюще поддержал доктор.

– Я, – немного смелее продолжил Чарльз, – гм… ну… у нее был колпачок. Поэтому я не пользовался презервативом, ну и, возможно, заразился.

– Почему же, позвольте вас спросить? Откуда такая уверенность? Это местная девушка?

– Ну, не совсем. Она работает в баре, там, где я живу. Она – проститутка.

Вдруг, словно ударом молнии, его пронзила мысль о возможных последствиях: он будет истекать гноем, возможно, умирая от сифилиса. Это было выше его сил, поэтому Чарльз расплакался.

– Ладно, ладно. Может, все еще обойдется, и ничего особенного не произошло. Давай посмотрим.

Чарльзу не терпелось убедиться. На самом же деле ему в данный момент предстояло вытерпеть ужаснейшее испытание: доктор продезинфицированными щипцами приподнял пенис Чарльза.

«Никогда, никогда больше это не повторится», – поклялся про себя Чарльз, видя, как предмет его особой гордости безжизненно повис на медицинских щипцах.

– Хм… на вид легкое покраснение, – сказал доктор. – Никаких признаков заражения больше нет. Скорее всего, ты просто перестарался. Слишком много юношеского задора и азарта. Но анализ все-таки возьмем и убедимся, что все действительно в полном порядке. Результат будет готов через несколько дней. Думаю, беспокоиться тут особенно не о чем. Но, парень, заруби себе на носу. Всегда пользуйся презервативом. Не забывай мой совет!

– Буду! Ох, как теперь буду! – пылко ответил Чарльз.

– Ну? Что он сказал? – начала допрос Юлия, как только они сели в машину.

– Мое дело, – ответил Чарльз. – Это знаем только мы с доктором Эвансом.

Юлия негодовала весь день.

– Как он смеет только думать о том, что мне не обязательно все говорить, – бормотала она себе под нос, пока занималась приготовлением обеда.

За столом все сидели молча. Слава богу, Элизабет задержалась в школе.

– Чарльз, я хочу знать, что сказал доктор, – она смотрела через стол на него в упор.

– Ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь. Это мое дело. Даже доктор выставил тебя за дверь. Тебе не понятно? Ты же не можешь подавлять мою личность, – Чарльз дерзко повысил голос.

– Я же твоя мать. Чуть не умерла, рожая тебя… Я…

– Ладно, ладно. Все тебе скажу. У меня все нормально. Я слишком усердствовал, трахаясь с ней. Вот в чем беда.

У Юлии невольно отвисла челюсть. От возмущения она даже задохнулась и не могла вымолвить ни слова.

– Не нужно так говорить с матерью. Зачем ты ее расстроил?

– Видно, мама, тебе нужно какое-то время, чтобы прийти в себя, поэтому я пока покину вас. – Он встал и вышел из комнаты.

Погода стояла замечательная. Почему бы не прокатиться на велосипеде до Чармаута и не проветриться у моря? Крутя педали, Чарльз упивался своей победой. Ему удалось достойно выкрутиться и поставить мать на место. В следующий раз он постарается не кричать. От хладнокровия толку будет больше. И он немного порепетировал на дороге.

В тот вечер, когда он читал, лежа в кровати, Юлия постучала в дверь.

– Можно войти? – спросила она с вновь обретенной покорностью. Села на край кровати. – Чарльз, – тихо сказала она, – прости меня за несдержанность. Я так рассердилась. Никак не свыкнусь с мыслью, что ты уже повзрослел, и продолжаю относиться к тебе как к маленькому, проявляя при этом собственнический инстинкт. Пожалуйста, прости меня. Я так поступаю из самых благих намерений, потому что очень тебя люблю и желаю только добра.

Чарльз приподнялся и обнял ее. Знакомое ощущение окутало обоих теплом. Его с ног до головы окатила волна смущения, в которой растворились одновременно его любовь и вина. Сын крепко прижал мать к себе.

– Знаю, мама, я сам был не прав. Извини, что закричал.

Они мирно поцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи. Выходя, Юлия подобрала с полу грязное белье.

– Ты будешь читать или погасить свет?

– Немножко почитаю, – ответил Чарльз. Юлия отправилась в свою комнату.

– Он становится прекрасным молодым человеком, – сказала она Уильяму.

– А я думал, ты скажешь… – осекся сбитый с толку Уильям.

– Знаю, знаю. Просто накопилась боль переживаний за него, – ответила Юлия. Глаза у нее слипались.

«Чарльз с проституткой… Интересно, кто она?» – последнее, о чем подумала Юлия, погружаясь в сон.

Результат анализа пришел за день до того, как Чарльзу надо было возвращаться в университет.

– Чарльз, – зарокотал доктор Эванс в телефонной трубке, – хорошие новости для тебя. Все так, как я и думал. Результаты анализа отрицательные.

– Благодарю вас, доктор Эванс. Очень вам признателен, – обрадованно произнес Чарльз, и у него на душе стало легче. Даже несмотря на то, что доктор заверил его в отсутствии инфицирования, Чарльза последнее время совершенно не тянуло на сексуальные подвиги. Но стоило ему положить телефонную трубку, как он почувствовал знакомую тяжесть в паху.

На следующий день он прощался с семьей на вокзале. Мать долго обнимала его, что было так на нее не похоже. Объятия Чарльза выражали его легкое смущение и обиду. Отец тайком от матери сунул сыну лишнюю пятерку. Финансами в семье распоряжалась Юлия, и ей не нравилось, когда дети имели больше денег, чем она позволяла. Отец с сыном ухмыльнулись и подмигнули друг другу.

– Счастливо, парень, – сказал Уильям. Поезд медленно тронулся со станции, и Чарльз махал матери, застывшей на месте словно изваяние, пока она не скрылась из виду.

Два первых университетских года промчались очень быстро. Чарльз несколько раз приезжал домой к Майклу и быстро освоился в элегантном доме Григорианской эпохи. Ему нравилась роскошь старинных аксминстерских ковров и блеск натертых паркетных полов. Мама Майкла, Глория, казалась Чарльзу невероятно утонченной. Это была крошечная деликатная блондинка. Она заливисто смеялась и шагала в ногу с последней модой.

– Вы могли бы быть Майклу сестрой, а не матерью, – сказал ей Чарльз однажды вечером.

Он слегка расслабился после сытного ужина, поданного горничной. Они втроем отдыхали в библиотеке, попивая коньяк. Майкл лежал на диване, положив голову матери на колени. Глория хихикнула, играя локонами волос сына.

– Это Майкл не дает мне состариться, – ответила она. – Когда-нибудь он уйдет с другой девушкой, оставив меня на произвол судьбы.