Я научу тебя летать - Ева Ночь

и взрываться. А кто не успел увернуться, получит осколочное ранение. И хорошо, если легко зацепит, а если в мозги попадёт – пиши пропало.

– Зрасьте, тётя Варя! – хором здороваются Данила и близнецы. Даниле – почти шесть, близнецам – почти четыре. Меньшие не выговаривают «р», поэтому я Варя-Валя, но они стараются.

– Вишь! Молодцы! – гордится многодетная мать своим потомством. – Ну, давай, колись! Что там у тебя! Я ж еле выжила на этих выходных!

Приходится короткими перебежками до остановки рассказывать ей про Илью, Карамельку, бабушку Драконову.

– Какой умный у тебя тренажёр! – восхищается Нинка. – Ай да, суперовый Мэн! Всем нос утёр!

– Не называй его так, пожалуйста, – прошу. – Он… не такой.

Нинка прозорливо осматривает меня снизу вверх и обратно.

– Ты что, мать, влюбилась? Как кошка по уши втрескалась?

– Нин, ты вечно спешишь впереди паровоза, – отвечаю уклончиво, потому что и сама не знаю пока, что чувствую. Но что-то внутри расцветает при слове «люблю». Даже если так, он мне замуж предложил. Сам, правда, не сказал этого самого главного слова, но ведь он же не Серёжа? Ему же не нужно жениться на мне по необходимости? Значит, он не просто так сделал предложение? Но червячок сомнения в крови у меня бродит, поэтому все эти сомнения и вопросы я не могу выложить Нинке, хоть и она самая лучшая моя подруга.

– Ладно, Варь! – хлопает она меня по плечу от всей широты собственной души. – Не дрейфь, прорвёмся! Вон Пилонище все провода мне оборвал. Ты ему там куда-то засела, как осколок от разрывной пули. Покоя парня лишила. Переживает очень.

Ой, Сеня… Лучше бы ему не всплывать. Особенно сейчас, когда я в себе разобраться не могу. Но однажды придётся объясниться.

Мы с Нинкой расстаёмся тепло. Она затушила пожар своего любопытства, почти благословила Илью, на ходу сунула мне пакет с пирожками, и я вышла на остановке с чувством просветления в душе. Я что-то там говорила про школьный шум и гам? Не верьте! Нинку и вся гимназия на перемене не переплюнет.

Я успеваю прибрать и на скорую руку приготовить ужин, как раздаётся звонок в дверь.

– Привет, Варежка, – улыбается мой Драконов, и губы сами ползут в разные стороны. В руках у него букет, тщательно завёрнутый в упаковочную бумагу. – Вчерашний Карамелька испортила, – извиняется он.

– Главное, чтобы там не было ещё одной Карамельки, – хихикаю я и, разорвав упаковку, засовываю нос в жёлто-розовые розы.

Илья целует меня на пороге. Невозможно оторваться. И тут у него звенит телефон.

– Выброшу к чёртовой матери, – рычит он и закатывает глаза. – Спасибо, папа! Только ты умеешь позвонить вовремя!

Но на «приём» Илья всё же нажимает.

– Как пропала? – меняется он в лице. – Не может быть, чтобы пропала. Какие морги, какие больницы, пап! Я убью этого твоего Серёженьку Шороха! Тоже пропал?

Он ещё минуту слушает, и лицо его становится всё темнее и темнее.

А я вдруг понимаю: что-то случилось.

– Тинка пропала, – отключает Илья телефон и продолжает хмуриться. – Мне надо уехать, Варь.

Глава 40

Илья

– Я с тобой, – у Варежки такой решительный настрой, что я не рискую ей отказать. А то ещё подумает, что я выдумал причину, чтобы уйти.

– Поехали, – решаюсь я. От того, что Варя побудет рядом, ни вреда, ни пользы, зато только присутствие её поднимает настроение.

– Никто не знает, но я оставил их в «Алых парусах». Знакомиться. Точнее, там главное действующее лицо было всё же спиртное, но я думал, что у скучного и рассудительного Шороха хватит ума не напиваться до положения риз. Тем более, что я поручил ему Тинку домой доставить.

– И что будем делать?

– Проверим пару-тройку мест. Узнаем, добрались ли они до дома или всё же пропали в процессе. Хотя и это не показатель по большому счёту. Они могли ввалиться в первый попавшийся отель, – я в сердцах бью ладонями по рулю. – Заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт.

– Это ты о ком? – Варя на удивление спокойна и собрана.

– О Серёженьке твоём любимом, – бурчу, не сдержавшись. – Одно-единственное дело поручил, и то не справился.

– Думаешь, они с выходных пропали?

– Пока ничего не думаю. Просто до понедельника их никто не искал. Мало ли кто и где отдыхает и почему молчит мобильный телефон. А сегодня Тинка не явилась в офис. И пошла карусель. Там у неё такой отец, что город перевернёт в поисках.

У Тинки есть тайные места. Как белка хранит припасы в разных тайничках, так Тинка иногда сбегала туда, где могла хоть на время почувствовать себя в изоляции. У меня есть ключи от этих квартир. Всё же она мне доверяла. Любила почудить и устроить праздник для души и тела. Именно туда мы и направляемся.

Закон подлости сегодня в режиме «отключён», как оказалось: по первому же адресу нас ждала удача. Если так можно выразиться.

– Они здесь были.

Смятая постель. Столик с закуской и бокалами. Открытая бутылка вина. Судя по всему, гудели широко, без ограничений.

– Можно сказать, Шорох не облажался и домой Тинку доставил. Правда, это не совсем дом, а больше конспиративная квартира, но он знать об этом не мог. Осталось только узнать, вместе они исчезли или каждый сам по себе.

– Вместе, – вздыхает Варежка. – Слишком уж невероятно, чтобы оба и врозь. Такие вещи если и случаются, то совместными усилиями. Я думаю, ничего с ними не случилось. Просто пошли вразнос.

Я качаю головой.

– Тинка, конечно, без башни. Но в ней всегда уживалась деловая бизнес-леди по будням и оторва на выходных. Вот такой парадокс. Её воспитывали в строгости. Папа Лунин годами вбивал ей в голову истины, как вести бизнес, строить деловые отношения, нести ответственность за свои поступки. Все эти эпатажные выходки – бунт, можно сказать, против системы. Но каждый понедельник Тинка собиралась, как робот, включала нужную программу и пахала как проклятая. Наследница папиных капиталов. Статус обязывает. Поэтому она и пошла