Люди из ниоткуда. Книга 2. Там, где мы - Сергей Демченко

О, а отчего бы и мне не «испачкать» тут какой-нибудь укромный уголок? Например, помочиться нагло и беспардонно на всю эту "грозную красоту"?

Как знак особого расположения к владельцу «особняка» и в виде выражения особой признательности за доставленное ранее удовольствие…

А то уже прижало, даже по времени, понимаете…

Правда, угла как такового рядом нет. Ничего, мне в качестве ориентира сойдут и с такой любовью и тщанием крашеные стены середины зала!

…Через минуту, довольный и ухмыляющийся, я в дополнение к своему «свинству» ещё и смачно плюю в тот «нечистый» теперь угол, и решительно отправляюсь к той стене, у которой офигевает видевшее всё моё «непотребство» стеклянное чучело «диспетчерской». А, пошло ты!

Что естественно, то не безобразно, понятно тебе? Любят чистоту? Уберут за пьяным гостем, раз пригласили хряка на вечеринку!

Иду не спеша, потому как ещё с пелёнок понимал, что незнакомые места всегда полны неведомой каки.

Ну, на капканы вроде тех, что ставили порою в садах под черешней не в меру заботливые соседи, я не рассчитываю, но вот масса других «подарков» здесь может быть натыкано.

И тут что-то замечаю. Точнее, отчётливо и болезненно чувствую.

Резко оборачиваюсь. Бросаю наземь баул. Присматриваюсь. Протираю для верности глаза… надеваю "визоры"…

Твою за корявую ногу! Так и есть…

Сдёргивая ПНВ, я уже заранее наметил план мероприятий по покрытию матом огромных площадей. Жаль, не было зрителей моего персонального шоу.

А потому молча злюсь и чертыхаюсь в занывшие зубы.

Всегда, смотря какой-нибудь чернушно-прочернушный фильм про войну или великих грабителей, завидовал маститым «профессионалам», которые шутя расправляются с густо и часто натыканными системами инфракрасного слежения, — при любых обстоятельствах и из любого положения, почерпнутого явно из Кама-сутры.

Хоть вися вниз головою, хоть вращаясь с бешенной скоростью в центрифуге.

Герои! Кино и немцы!

То ли дело я, — не герой, а потому теперь просто насилую голову, как я мог пропустить и не обмануть такую стерву, как ПЗВС (прибор зонально-высокочастотного слежения)?!

Хотя как я мог его сейчас обнаружить, собственно говоря?! И чем?

Покажите мне такого гения, и я пронесу его светлую голову до полюса и обратно, и платы не возьму.

Это наша штучка. Никто в мире не поставит её просто так, и здесь. И не поставит так, как надо. Так, как мог бы сделать только он.

Мне привет лично от Вилле?

Выходит, что так…

Эта сука не видна, потому как не светится тем инфракрасным излучением, что так любят «бороть» всякие там "умники".

Она абсолютно не видна, говорю я вам…

Её можно засечь только одним способом, — работая, она издаёт такие колебания ультразвука, от которых едва заметно на зубах возникает "оскомина".

Для того, чтобы вовремя «съедать» её коварное присутствие, многие из наших откалывали по кусочку эмали со своих зубов.

С коренных. Почему-то именно они сильнее всего реагировали на этот «зуммер». Очевидно потому, что те ближе к пучку височных нервов. И когда «пышка» работала вблизи, зубы «сверлило», а виски словно резало бритвой.

А чтобы нейтрализовать гадину, требовалось встречное «звучание». Другого плана.

Другой высоты.

А потому мы таскали с собой резонатор частоты, смонтированный из музыкального ревербератора и эхолота.

Крайне заумная и полезная штука.

Когда она работает, находя для себя «помехи», в наушниках её дребезжащий звук, очень напоминающий звук, издаваемый модемом при установлении соединения, сменялся вибрирующим писком.

При этом «слухач» работал регулятором частоты, «сканируя» пространство.

А поскольку я оказался здесь не столь подготовленным, как раньше и в другое время, то и обосрался…

Ну, в конце концов, откуда мне было знать, что после того, как эта страна и больше половины цивилизованного мира бултыхнётся в переполненный сортир, мне придётся таскаться по всякого рода «забегаловкам», вроде этой. Да ещё и таскать с собою столько барахла?!

Вот и вляпался ты, дорогой…

По самые помидоры.

Прослеживаю взглядом до дискообразного предмета размером с коробок спичек, прикреплённого к той части стены, из которой я «спустился», торжествуя.

Да, сомнений быть не могло. Я таки пересёк контролируемый ею сектор. Ровно пять шагов назад.

Само собой, — вылетая оттуда, жопой-то я не мог её ни прочуять, не увидеть. Тем более при таком освещении.

А она меня «присмотрела». И пока я тут изгалялся, как Дуремар на пруду, она немало «наябедничала», кому надо…

У, скотина…, ненавижу!

Теперь обо мне знают и то, что я тут, и что я пребываю тут до сих пор.

У меня есть выбор: или задать дёру, или попытаться отбиться прямо здесь.

Учитывая фактор величины помещения, те, кто явится по мою душу, будут открыты, как на ладони. Это если я не мешкая найду себе приемлемую огневую точку.

Я смотрю наверх. Туда, где в вышине нахохлились мощные стальные фермы. Туда? Нет, там можно и остаться. Как комар в заветренной паутине.

Диспетчерская. Пожалуй, там я продержусь дольше.

Хорошо, а потом? А, хрен на всё! Там и видно будет.

Я поворачиваюсь, чтобы захватить баул и быстренько чапать в выбранную сторону.

— Не дёргайся и медленно повернись… руки держи перед собой. Не стоит, парень, — последняя фраза раздалась тогда, когда я резко присел, приготовившись оттолкнуться от пола и перекатиться, срывая с груди спрятанную на ней плоскую гранату… — а именно из подмышки.

— Хм… хорошо, — я поворачиваюсь, как и просят. Пока просят. Что дальше — это вопрос времени и моего "поведения".

Говорящего я пока не вижу.

— Молодец. Теперь разведи руки в стороны, снова обернись и ложись на спину. Руки оставь разведёнными… — похоже, этот голос привык повелевать, и торг с ним так же неуместен, как попытки отговорить гориллу от ежедневного секса.

— А можно вопрос по существу? — меня всегда дёргают за язык шаловливые черти, я не могу удержаться и сейчас. — Носки снимать?

— Не надо умничать. Успеешь ещё. Когда придёт время. Ты поиграл — я тебя нашёл. Всё, крутизну оставь. Просто делай то, что говорят, и всё будет зерр гут. Чёрт с тобой, просто заложи руки за голову. Но не дёргайся!

— Ну натюрлих, само собой! — не знаю ещё, что я выиграю от своей болтовни. Заложить руки? Да не вопрос! Похоже, ребята настроены серьёзно. А потому нужно изобразить паиньку.

Баул мне пока на хер не нужен. Всё, что мне нужно, на мне же и есть. В переизбытке.

Я — и без того ходячая машина смерти.

— Я буду тут есть подчинять "себе тебе". Зер гут, герр майор! Я есть стоять тихо-тихо, — позади меня молчание, но тишина уже сменяется звуком негромких, не слишком спешащих шагов. Звуки уверенных в себе ног, обутых в хорошие ботинки, идущие по неплохому покрытию. Дорогих ботинок. На качественной каучуковой подошве… мне бы такие, когда я бегал в детстве по лесу…

Не отвлекайся!

Два, три… ага, их трое.

Ребята, всё это либо смеха ради, либо вы хотите меня оскорбить до глубины души…

Трое, здесь… и против меня одного?

В таком огромном зале, где вы просто устанете меня ловить?!

Вы сумасшедшие, парни. Вы просто всем гуртом выжили из ума…

— Стойте там, ребята… не стоит ближе. Я заразный. Чумка у меня. — Я прикидываю расстояние до стены. Восемь шагов. Многовато. Нужно отыграть хотя бы три.

— Придурошный, не мели херни. У меня приказ взять тебя живым, недоумок. И по возможности — целым. А потому заткнись и просто стой.

Живым? Ух ты…, а это уже забавно слышать…

Чу! Кто-то ещё неловко сдвинулся там, у противоположной стены… ну, вот и комплект.

Боевая четвёрка. Всё, как у них и заведено. Один страхует. На стрёме, значится, пацан? Повезло тебе…

Им остаётся примерно два с половиной десятков небольших, нешироких шагов.

Я начинаю переминаться с ноги на ногу, вроде испуганно оборачиваюсь…

Начинаю пятиться, вроде не хочу попасть к ним в их такие решительные лапы.

Им не по нраву моё поведение. Ну, как же, знаем…

Такие самоуверенные ослы, как вы, не привыкли к подобным фокусам.

Для вас существует единственный язык, — язык страха и повиновения, где бы вы ни появились…

И форма на вас вона кака…, - чёрная, страш-шная-ааа… аж жуть!

Ну, мы ж элитный спецназ, не хуторской…

А вот мы — пастухи козьи, что с нас взять…

Самый передний, с нахмуренной рожей, чем-то похож на Рокки Бальбоа. Ну, не вылитый, но такой же уродливый и противный, собака…

Остальные, что по бокам, — ну, у тех рожи тёсано-стандартные. Береты, как и мозги, набекрень. Всё, как и положено.

Того, вдалеке, мне пока не разглядеть за спинами этих, что решительно прут ко мне, такому маленькому, беззащитному…