В кильватерном строю за смертью - Валерий Рязанцев

Может нам пора понять, что морская мощь государства заключается не в количестве боевых кораблей, не в количестве флотов и управленческих флотских структур, а в сбалансирован¬ном и всесторонне обеспеченном минимально-необходимом количестве современных боевых кораблей и морских структур, в постоянно развивающейся научной и производственной базе морских вооружений и систем и потенциальных возможностях воен¬ного судостроительного комплекса страны, в передовой и со¬временной системе обучения военных кадров.

Советский военно-морской флот погиб, но огромный бюрократический управленческий аппарат его остался жить. Количество адмиралов в российском военно-морском флоте стало больше, чем было в советские времена. Черноморский и Балтийский флоты давно утратили свое оперативное предназначение и необходимый для этого наряд сил. Но они до настоящего времени имеют все организационные и штабные структуры, которые были в советские времена. В Главном штабе ВМФ до сих пор никак не удается сократить или реорганизовать какое-либо управление или службу. Сколько бы сокращений не проводилось, все равно адмиралы со своими подчиненными остаются на своих местах, только их служебные должности называются по-другому. Мы хотим иметь такой же по боевой мощи и количественному составу флот, как у США но сохранить управленческий аппарат для этого флота как у США, Великобритании, Франции и Канады, вместе взятых. Мы хотим иметь флот, как у США, но при этом, все разговоры о строительстве такого флота, в отличие от США, ведем только в Главном штабе ВМФ, а не с налогоплательщиками и передовой общественностью государства. Мы хотим иметь флот, как у США, и при этом обманываем граждан своей страны в отношении причин гибели наших самых современных и лучших боевых кораблей. Мы хотим иметь современный боевой флот, а моряков учим на боевой технике времен царя Гороха, не имеем тренажерных аналогов подводных лодок, боевых систем и боевых постов кораблей, тактических тренажеров по управлению морским боем или морской операцией. Так чего же все-таки мы хотим? Думаю, мы все хотим, прежде всего, чтобы наши корабли не тонули в мирное время и чтобы не было бесцельных человеческих жертв на море. Еще мы хотим знать кораблестроительную программу нашего государства, сколько она будет стоить и как мы будем применять наши морские силы в вооруженных конфликтах, если, не дай Бог, это потребуется. Мы хотим иметь современное учебное оборудование и учебные тренажеры, на которых можно готовить профессионалов морского дела. И последнее. Нам очень хочется знать, будут ли отвечать морские начальники за свои приказы и распоряжения, за свое бездействие или личную безграмотность и непрофессионализм, если это приведет к боевому поражению флота, к трагическим последствиям с кораблем в мирное время или станет причиной технических и экологических катастроф? За гибель русского флота в Цусимском сражении адмирал З. П. Рожественский и ряд других начальников предстали перед российским судом. За гибель линкора «Новороссийск» главнокомандующий ВМФ адмирал флота СССР Н. Г. Кузнецов снят с должности и уволен в запас. К сожалению, во времена строительства ракетно-ядерного морского флота ответственность за состояние флота перестала кого-либо волновать. В послужном списке многих наших «флотоводцев» имеется такой факт, как катастрофа или тяжелая авария боевого корабля, за которую они несли прямую ответственность. Но за это они не отвечали. Для многих начальников гибель корабля в мирное время была непременным условием продвижения по службе. После гибели стратегического подводного ракетоносца К-219 командующий Северным флотом стал первым заместителем главнокомандующего ВМФ. После гибели АПЛ К-278 «Комсомолец» командующий 1-й флотилией подводных лодок стал командующим Северным флотом. После гибели МРК «Муссон», командующий Приморской флотилией стал начальником кораблестроительного управления в Москве. После гибели АПЛ «Курск» командующий Северным флотом стал депутатом Федерального собрания, начальник штаба Северного флота — заместителем полномочного представителя Президента по Северному округу, командующий 1-й флотилией подводных лодок — помощником начальника Главного штаба ВМФ. Такое впечатление, что начальники, подобно этим, принесли России не боль и вечную скорбь о погибших моряках, а большую морскую славу.

История, связанная с гибелью К-141 «Курск» не завершена, несмотря на то, что правительственная комиссия определила причины гибели подводной лодки, а следователи Главной военной прокуратуры уголовное дело по факту гибели экипажа закрыли и сдали в архив. Даже по той версии катастрофы, которая официально принята правительственной комиссией, имеется ряд вопросов, которые необходимо приобщить к делу о гибели АПЛ «Курск» и провести дополнительное следственное разбирательство. По заявлению члена правительственной комиссии И. Д. Спасского: «В последние годы на Северном флоте… были забракованы четыре торпеды из-за появления протечек (окислителя — Авт.) в местах сварных швов. При осмотре швов обнаруживались раковины глубиной до 4 миллиметров. В период эксплуатации торпед зафиксированы случаи протечек окислителя в местах уплотнения и через предохранительные клапаны».

В связи с этим возникают следующие вопросы:

1. Почему в военно-морском флоте не проведена полная техническая проверка всех перекисных торпед на предмет выявления дефектов подобных тем, что были выявлены на Северном флоте на четырех перекисных торпедах?

2. Почему на Северном флоте по выявленным заводским дефектам перекисных торпед не составлены рекламационные акты и не отправлены технические информационные сообщения заместителю главнокомандующего ВМФ по вооружению?

3. Кто из должностных лиц Северного флота и Главного штаба ВМФ (Главкомата ВМФ) обязан контролировать техническое состояние торпедного оружия и вести рекламационную работу?

4. Почему на все атомные подводные лодки Северного флота, которые участвовали в учениях в августе 2000 года, были выданы перекисные практические торпеды без дополнительных проверок состояния сварных швов резервуаров окислителя?

5.Почему эксплуатационной инструкцией ЦНИИ «Гидроприбор» допускается нахождение на борту подводной лодки перекисных торпед в неконтролируемом состоянии в течение трех часов?

6. Почему при производстве залповой стрельбы торпедами заводской инструкцией по эксплуатации торпедного комплекса АПЛ 949 А проекта предусматривается открытие переборочной двери или переборочных воздушных захлопок между 1-м и 2-м отсеками? Какими проектными и организационными решениями обеспечивается непотопляемость АПЛ и безопасность личного состава в этих условиях?

7. Почему при расследовании катастрофы АПЛ «Курск» не проведено натурное моделирование развития катастрофы АПЛ «Курск» в опытовом бассейне на натурной модели подводной лодки 949 А проекта?

Когда общественность страны получит правдивые ответы на эти вопросы, тогда она узнает всю правду о трагедии атомной подводной лодки «Курск» и о том, что представлял и представляет сегодня наш военно-морской флот. Тогда появятся и виновники этой катастрофы.

Следственное дело о катастрофе АПЛ и гибели экипажа «распухло» от подложных служебных документов. Гражданина, который предъявил контролеру в общественном транспорте поддельный льготный проездной документ, в нашем государстве могут посадит в тюрьму. Должностным лицам Северного флота, которые представили лживые свидетельские показания и подложные служебные документы по делу о гибели новейшей атомной подводной лодки, никто даже пальцем не погрозил. Представители ЦНИИ «Гидроприбор» и ЦКБ «МТ Рубин», которые проектировали и строили торпеду 65-76 и АПЛ 949 А проекта, не привлекались даже в качестве свидетелей по делу о гибели АПЛ и ее экипажа. Адмиралы Главного штаба ВМФ, которые отвечают за техническую готовность боевых кораблей, оружия, сил обеспечения флотов, за профессиональную подготовку моряков не проходили свидетелями по делу о катастрофе АПЛ «Курск». Кому нужны такие расследования трагедий и катастроф? Я не призы¬ваю к повальным арестам и судебным процессам, но кто-то ведь должен нести личную ответственность за гибель 118 моряков АПЛ «Курск», за тот огромный материальный ущерб, который причинен государству в результате потопления и подъема атомной подводной лодки.

В Вооруженных силах РФ никто не отменял суды чести офицерского состава. Кто-нибудь из руководства Министерства обороны хотя бы попытался на собрании суда чести офицеров ВМФ обсудить безграмотные и непрофессиональные решения руководителей Северного флота и управлений Главного штаба ВМФ, которые привели к тяжелым последствиям? Нет! Тогда почему мы все удивляемся тому, что в ВМФ в мирное время тонут боевые корабли, взрываются склады с оружием, случаются ядерно-опасные аварии, гибнут люди, падают и не взлетают ракеты? При том отношении к делу, при той ответственности и контроле, существующем сегодня в ВМФ, все так и должно быть. Дальше будет еще хуже. После Цусимского сражения моряков царского флота называли «самотопами». Какое прозвище дадут сегодняшним морякам, которые в мирное время, без единого выстрела тонут на самых современных боевых кораблях?