Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей

Теперь ее плечи сотрясались от рыданий. Изо рта вырывались итальянские фразы вперемежку с иканием. Вряд ли она говорила что-нибудь лестное про него. Он вытащил часы, глянул на них, повернул к лунному свету.

– Слушай, голубка, – сказал он, погладив ее по плечу. – Мне ужасно жаль. Но… как ты думаешь, может быть… о, проклятье! Вот. – Он быстрыми шагами подошел к дереву, где оставил бутылку шампанского, схватил ее за горлышко и открыл.

– Вот, – повторил он, протягивая ей пенящийся бокал. – Выпей. Совсем другое дело, да? Во времена испытаний нет ничего лучше глоточка старой доброй шипучки.

Она взяла бокал, осушила его и протянула ему, снова икнув.

– А. Да. До дна. – Он наполнил бокал до краев и поставил бутылку на траву. – Ну, в любом случае, как уже сказал, я ужасно извиняюсь. Дурацкая путаница. Похоже, я дал тебе не то письмо, ха-ха. Утром мы все весело над этим посмеемся, так?

Она злобно посмотрела на него поверх бокала. Роланд откашлялся.

– Но боюсь, если ты уже допила свое шампанское и все такое, мне в самом деле пора… пора идти.

Она ничего не ответила, полностью занятая содержимым бокала.

Роланд сделал пробный шажок в сторону, затем еще один.

– Ну вот. Прощай. Удачи тебе. И хорошего… гм… шампанского.

Еще шажок, затем он повернулся и помчался в замок.

Не то письмо. Он отдал чертовой горничной не то письмо!

А это значит, что письмо к сэру Эдварду сейчас лежит под дверью Лилибет. Будем надеяться, нераспечатанное. Господи, как он на это надеялся! Сэр Эдвард оторвет ему голову, если Лилибет не сделает этого раньше.

Он пробежал по лугу, поднялся вверх по ступенькам террасы, по плитам двора и влетел в дом. Холл стоял пустой и темный, освещенный лишь одним лучом лунного света, пробившимся из высокого окна на лестничной площадке. Роланд взбежал вверх по ступенькам, перескакивая через две сразу, и, совершенно задохнувшийся, остановился перед дверью Лилибет. Быстро пригладив волосы, он протянул руку, чтобы постучаться…

И вовремя остановился.

Филипп спит с ней в одной комнате.

Рука опустилась, коснувшись бедра. Роланд постоял еще немного. Грудь его все еще тяжело вздымалась после стремительного бега. По спине поползла струйка холодного пота, впитываясь в рубашку. Он обеими руками схватился за голову и пошел по нескончаемым коридорам в западное крыло, где размещались джентльмены.

Войдя в свою комнату, он зажег свечу, снял пиджак. Отблески пламени падали на мебель, на предметы, стоявшие на бюро. Самодельная клетка Норберта стояла, накрытая тканью, как велел Филипп, чтобы кузнечик успокоился и отдохнул в своем новом обиталище.

Непрошеная улыбка тронула губы Роланда. Он подошел к комоду и приподнял уголок ткани. Кузнечик и в самом деле отдыхал, забившись в угол клетки и одним сонным глазом рассматривая травинку. Роланд опустил ткань и осмотрелся. Спать не хотелось совсем; энергия по-прежнему бушевала в его теле, охваченном одновременно разочарованием, паникой и общей досадой на самого себя. Он снова вышел из комнаты и запер за собой дверь.

Пожалуй, стоит поплавать в озере. Это немного прояснит сознание и поможет обдумать дальнейшие перспективы. Господь свидетель, ясность сознания ему необходима – он совершает ошибку за ошибкой, с тех пор как пересек границу Италии.

Роланд неторопливо побежал обратно через луг, уже продумывая свои следующие действия. Утром, конечно, придется за все расплатиться. Цветы? Какие цветы уже распустились, интересно? Ну, кроме проклятых персиковых деревьев, чтоб пчелы принесли на них великую чуму. Он выйдет рано, еще до завтрака, и что-нибудь да найдет.

Самый короткий путь к озеру вел через персиковый сад, но будь он проклят, если рискнет туда вернуться. Избегая деревьев, Роланд жался к стене террасы, недобрым глазом глядя на склон холма. Луна висела прямо над головой, холодная и далекая, и освещала траву вполне достаточно, чтобы видеть дорожку.

Из темноты послышался какой-то звук.

Он споткнулся и остановился.

Вот опять. Очень странный звук, высокий, сбивчивый, похожий на…

Хихиканье.

Роланд нахмурился. Глаза сощурились, превратившись в щелочки. Он пытался разглядеть хоть что-то в тенях перед собой.

Снова хихиканье.

Он сделал вперед шаг, другой. Еще несколько. И наткнулся на них так быстро, что едва не споткнулся о вытянутые ноги.

– Какого дьявола? – выдавил он.

– О, Роланд! Это ты? – Одна из теней у стены пошевелилась. – А мы думали, ты вернулся в замок.

Он открыл рот, закрыл. Снова открыл.

– Лилибет?

– Присоединяйся к нам, если хочешь. Хотя шампанское уже почти закончилось. – Об его ногу стукнулось что-то твердое и холодное. Бутылка.

– «К нам»? – пересохшими губами переспросил он. – Кто эти «мы»?

Из темноты послышался еще один голос.

– Синьор… ик. Вы вернулись?

– Франческа. – Он вздохнул. – Конечно.

– Знаешь, на самом деле она очень славная, – говорила Лилибет. Она держала его под руку, наслаждаясь теплом и крепостью его тела. – Правда, очень много пьет. Мне досталось едва ли полбокала.

Он буркнул:

– Тебе в твоем положении вполне достаточно.

– Это да. От вина в желудке все переворачивается. Она ужасно расстроилась там, в саду?

Роланд шагал быстро. Лилибет приходилось почти бежать, чтобы держаться рядом.

– На пару минут. – Он резко остановился и повернулся к ней. В ночной темноте она видела лишь очертания его лица. – А ты? Ты не выглядишь ужасно расстроенной.

– Ну, пару секунд я чувствовала себя довольно неловко. Увидела вас вместе и подумала…

– Худшее, надо полагать.

– Только на минутку. А потом поняла, что произошло, и здорово посмеялась. А бедная Франческа! Она и вправду безумно в тебя влюблена, повеса ты эдакий. Должно быть, для тебя это настоящая проблема – видеть, как женщины направо и налево лишаются чувств у твоих ног.

– Довольно неприятно, да. – Он говорил каменным тоном.

– Ты на меня сердишься?

– Я… – Он помолчал, подбирая слово. – Озадачен.

Она улыбнулась. Сегодня ночью Лилибет чувствовала себя неуязвимой, наполненной могуществом и восторгом. Она потянулась и погладила его по щеке, по мужественным, безупречным скулам. Он побрился, перед тем как отправиться в сад, и кожа под ее пальцами была гладкой и чуть влажной от росы. Как ей хотелось ткнуться носом в эту кожу, вдохнуть чистый мужской запах. Но она сказала только: