7-я книга. День Откровения - Алекс Карр

В те минуты, Джейн, я действовал исходя из обстоятельств и даже не подумал, что своими действиями я превратил этого обычного бандита, насильника и убийцу, в опасного и кровожадного террориста, получившего из-за меня кличку Сиплый Евнух, на совести которого, в настоящий момент, числятся десятки кровавых террористических актов. В какой-то мере именно я своей жестокостью сделал из него свирепого и безжалостного хищника, на которого потом охотился долгие годы, пока Трибунал не изловил его в горах Пакистана.

Связав Шарфуди по рукам и ногам, я обмотал его физиономию скотчем, чтобы он не истек кровью, и присоединил его к избитому до этого бандиту. После этого я, с окровавленным ножом в руках, приблизился к Огурцу, который весь побелел от ужаса. Присев за столик, я демонстративно медленно провел кончиком языка по лезвию ножа слизывая кровь и изобразил на своей физиономии самую зверскую и кровожадную ухмылку. Огурца заколотило так, словно ему в задницу вставили отбойный молоток. Ольга, чтобы не травмировать Наташу моей кровожадностью, заблаговременно увела девушку в подсобное помещение. Она подошла к нашему столику и, медленно поаплодировав мне, села рядом со мной. Запустив свои длинные пальцы в мои кучерявые волосы и с вожделением глядя на молодого человека, она сказала довольно будничным тоном:

– Эд, я хочу съесть его печень. Вырвать руками и съесть прямо у него на глазах его окровавленную, дымящуюся печень.

Огурец был близок к тому, чтобы откинуть копыта задолго до того, как его тела коснется острая сталь. Грубо сдернув с лица гадливого бандитеныша клейкую ленту и подняв его подбородок острием ножа, я сказал ему грустным голосом:

– Да, не повезло тебе парень. Ты оказался сегодня не в том месте и совсем не в то время. Лучше бы ты сегодня заболел гриппом и вообще не выходил из дому, Огурец. Подвел тебя Шарфуди. Ох, как он тебя подвел. Зря он сразу же не упал на колени перед той девушкой и не стал молить её о пощаде. Зря! Напрасно он затеял это. Но самое страшное это то, что вы все жутко достали меня своей простотой и теперь, когда я так сильно разозлился, от меня можно будет отмазаться только десятью миллионами долларов. У тебя есть такие деньги, сопляк?

– Н-нет… – Заикаясь ответил Огурец. Из его глаз брызнули слезы и он стал торопливо, сбивчиво уговаривать меня – Антип заплатит тебе сколько нужно, он богатый, ты только не убивай меня! Я не виноват, это все Шарфуди!

– Заткнись, падаль! Дай мне подумать. – Резким окриком прекратил я его словоизлияния, внутренне радуясь тому, что клиент созрел так быстро. После некоторой паузы я кивнул головой и сказал ему – Хорошо, что ты вспомнил про Антипа. Сейчас ты возьмешь свой телефон, позвонишь Антипу и позовешь его сюда. Скажешь ему, что ты случайно замочил Ольгу и теперь не знаешь, что делать. Только постарайся быть очень убедительным и пусть Антип спустится сюда один, без Клима. Отсутствие телохранителей не требуется, их я вырублю в три секунды, да, и пара лишних стволов мне тоже не помешает.

Один из связанных бандитов принялся извиваться и угрожающе мычать в своем углу, видимо, предупреждая Огурца о последствиях его решения. Выбрав из кучи пистолетов "Браунинг" с лазерным прицелом, я навинтил на ствол глушитель и, тщательно прицелившись, дважды прострелил ему плечо, но целясь так, чтобы обе пули не задели ни кости, ни какой-нибудь артерии. Разрезав шнур на посиневших руках Огурца, я защелкнул на его запястьях наручники и достал из его внутреннего кармана сотовый телефон, который, к счастью, совсем не пострадал в потасовке. Положив телефон на столик перед несчастным Огурцом, я сказал ему ласково:

– Витенька, если ты ляпнешь что-нибудь не так, я лишусь своих денег, а ты печени, яиц и всех своих корешей. Разумеется, я отсюда все равно выберусь и вытащу этих девчонок, правда мне придется перестрелять для этого всех, кто находится в этом здании. Но ты уж лучше поверь моему слову, сделать это будет совсем не трудно. Мочить таких козлов как ты, Антип и вся ваша кодла, это, после игры в пинг-понг, для меня самое приятное занятие. Давай, дружок, звони своему дядюшке и пусть он приходит поскорее, время пошло.

Огурец оказался довольно сообразительным малым и в нескольких словах описал Антипу ситуацию. Тот пообещал ему немедленно прийти в кафе, чтобы разобраться во всем на месте. Быстро надев на себя свой бронежилет, а на Ольгу бронежилет того бандита, которого отметелил первым, я напрягся и сообщил Старику новость:

– Старик, я вызвал к себе одного важного типа, возьму его в заложники и постараюсь принудить к сотрудничеству. Будь наготове, как только стемнеет, я за тобой приеду, похоже, мне не светит улететь в Англию так, как ты планировал.

– Хорошо, мой Мальчик. До сих пор ты действовал правильно, постарайся и дальше ничего не испортить, а я попробую тебе чем-либо помочь. – Прозвучали в моей голове слова Старика.

Вместе с этим я вновь почувствовал прилив энергии и обрел способность видеть то, что происходило в холле. Похоже Антип и в самом деле решил спуститься в кафе, так как его бойцы зашевелились и отошли к окнам, чтобы взять под наблюдение окрестности. Нападения из подвала никто из них не ожидал, а я уже предпринял меры, чтобы наблюдатели из службы безопасности не смогли заглянуть в кафе. Теперь мне оставалось позаботиться лишь о том, чтобы запороть финал этого спектакля.

Г Л А В А Ч Е Т В Е Р Т А Я

Каким был преступный мир на древней Терре? Хороший вопрос, но он требует очень обстоятельного ответа, а трепать языком несколько часов подряд мне не хочется. Наверное мне будет правильнее сказать пару слов не о том, каким было оно, все это преступное отребье, а о том, почему оно было неистребимо. Отвечая на этот вопрос, мне будет гораздо уместнее рассказать об обстановке, сложившейся в России конца двадцатого, начала двадцать первого века.

Самым главным злом я всегда считал, считаю и буду считать впредь отношение людей культуры и искусства к блатному миру, а оно было более, чем снисходительным. В конце восьмидесятых годов двадцатого века в России началась перестройка, а вместе с ней пришли свобода слова и гласность. В течение долгого времени культура и искусство находились под прессом партийной, коммунистической цензуры. Преступный же мир издревле имел не только свои собственные, четко структурированные институты, но и свой слой культуры, который был выражен как в балладно-песенном творчестве, так и в материальном виде. Ну, мне, видимо нет смысла говорить о том, что преступный мир потребляет свои собственные продукты искусства, начиная от татуировок и заканчивая их фирменными ножами.