Тайна перстня Василаке - Анатолий Баюканский

Хуже нет, чем сидеть одному в замкнутом пространстве. Надо попробовать выйти на «оперативный простор», чтобы осмотреться, собраться с мыслями. Допустим мне удастся выбраться на дорогу, что дальше? Остановлю такси, попрошу подбросить к дому господина Василаке. Наверное, Васю знает любой таксист, но… Я припомнил: вилла, на которой я сейчас нахожусь, отстоит довольно далеко от дороги. Какие тут такси? Ну, главное, сделать первый шаг, а там… будь что будет.

На цыпочках подошел к двери, повернул ключ в замке, толкнул массивную дверь. В длинном прохладном коридоре, тускло освещенном, не было ни души. Со стен на меня насмешливо посматривали глаза с портретов каких-то важных греков. Свесившись с перил, я глянул вниз. Показалось, что из-под дверей одной из комнат первого этажа высвечивалась узкая полоска электрического света. Наверняка там мои «задушевные друзья»!..

Всеми силами старался подавить волнение, охватившее меня. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Прошел еще десяток шагов и почувствовал: стало легче на сердце. Будь, что будет, хотя бы взгляну в глаза изворотливым и коварным землякам, уютно прижившимся на богатом и теплом острове, в упор спрошу, какого дьявола они нарушают уговоры с Василаке и с Блювштейном. «Эту мысль стоит использовать, — решил я, — наверное, Василаке не знает, что дружки замышляют».

Я осторожно спустился по ковровой дорожке на первый этаж, огляделся. Ни-ко-го! Вилла будто вымерла. Однако за каждой дверью, казалось, таилась опасность. Я снял ботинки, на том свете они мне явно не понадобятся. Разглядел в полумраке, что в конце коридора полуоткрыта дверь. Войдя в нее, очутился на веранде, увитой ползучими по стене цветами.

Довольно длинная веранда окаймляла весь первый этаж здания. Сердце мое встрепенулось: в конце веранды виднелись два ярко освещенных окна. Видно, именно там и решалась моя судьба. Мне повезло: полы веранды были устланы мягкими дорожками, которые заглушали шаги.

«Куда я иду? Зачем ищу приключений на свою голову? Не снится ли мне все это? Может, просто разыгралось воображение? Вполне вероятно, я опять фантазирую, представляю очередной эпизод криминального романа?»

…Осторожно прокрался к освещенным окнам. Жалюзи на них были опущены не до конца. Действительно, кого могли опасаться хозяева этого зловещего дома?

Прильнув к окну, я стал внимательно рассматривать людей, находящихся в комнате, похожей на овальный зал в доме господина Василаке. Наверное, тут, на острове, было модным иметь в доме полуовальные комнаты. Двое из четверых присутствующих были мне знакомы: Миша-островитянин полулежал в мягком кресле, адвокат по имени Эдик сидел у окна, вероятно, будучи здесь за главного. Очевидно, вел собрание, «толковище», как говорят блатные. Вид у адвоката был явно начальственным.

Яркий свет от люстры падал прямо на лицо адвоката. Я невольно стал всматриваться в него, ибо моя интуиция подсказывала: и этого человека я тоже где-то видел. Ба! Да как же я забыл! Адвоката несколько раз показывало российское телевидение года два назад. Просили всех, кто знает местонахождение крупного мошенника, сообщить милиции его координаты за солидное вознаграждение. И еще я припомнил, будто бы он возглавлял в России широко известный фонд, суливший россиянам баснословные проценты, а потом… Потом просто смылся.

«Охо-хо! — тяжело вздохнул я. — Завели меня дурные пути-дорожки в пасть тигра». Сколько раз я писал о мафии, пользуясь слухами, рассказами очевидцев, документами, но волею случая и сам попал в ее логово. Почему-то я был на все сто процентов уверен: разговор идет обо мне, иначе, с какой стати стала бы меня предупреждать Ольга Михайловна.

Кроме знакомых мне адвоката Эдика и Миши-островитянина, который почему-то вынул длинноствольный пистолет, извлек обойму и задумчиво рассматривал ее, внешне ни на кого не обращая внимания, казалось, происходящий спор его не касался, в комнате находились еще двое молодых людей, несомненные мафиози низшего разряда, оба в одинаковых черных куртках, их туповатые лица мало что выражали. Это так называемые «бойцы», люди которые обязаны выполнять приказы. А проше говоря киллеры.

«Киллеры! — догадался я. — Наемные убийцы! Только почему их двое? Если их позвали по мою душу, то… на меня и одного с лихвой хватит, не тот я нынче боец, не тот».

Киллеры, выслушав адвоката, оживились, заговорили, перебивая друг друга, похоже, с чем-то не соглашались, может, цена их не устраивала? Адвокат вскочил, замахал руками, потом обратился к Мише. И тут случилось непонятное. Миша-островитянин легко вскинул тяжелое тело, так легко, что киллеры отшатнулись в стороны.

Я, забыв об осторожности, вплотную приблизился к окну в том месте, где были чуть-чуть приподняты жалюзи. И до моего слуха стали доноситься отдельные слова и фразы.

— Я согласен с ребятами! — яростно выкрикнул Миша, взмахнул длинноствольной «бертой». — А из-за вас идти на рожон подожду.!

Все смешалось в яростных криках. Громче всех чем-то возмущался адвокат, посматривая на дверь.

Я отлично знал, чем заканчиваются подобного рода разборки. Их мог остановить либо общепризнанный авторитет, либо полиция, либо кровавая стычка. «Я-то чего жду? — спохватился я. — Пора «рвать когти», уходить. Может, выпрыгнуть с террасы на клумбы? А дальше? Когда ехали сюда, видел краем глаза собак. Псы разорвут меня.

Неожиданно распахнулась боковая дверь, и в комнату вошел довольно пожилой человек, на носу его были очки в крупной роговой оправе. Спорщики разом смолкли. Вот и появился тот самый «авторитет», о котором я говорил. Старик был высок ростом, широк в плечах, сутуловат. Однако сутулость легко скрадывала замшевая куртка. И еще я невольно отметил, что у старика были непомерно длинные руки, как у гориллы.

— Как любил говаривать знатный бандит Котовский, «кто-то что-то сказал, или мне просто показалось?» — Не получив ответа, старик прошел к столу, сел рядом с адвокатом, но не расслабился, наоборот, сжался, словно готовясь в любую минуту распрямиться и… — Ну, чего притихли? Я же вам приказал. Или нуждаетесь в письменном распоряжении? Миша, отвечай!

— Ребята, ша! — вскинулся Миша. — Я запретил выполнять твой приказ.

— Объясни!

— Тебя мучают страхи или галлюцинации, а я из-за этого не желаю портить отношения с Василаке, с Блювштейном. Не забывайте, в какой стране мы живем! Дойдет слушок до полиции и…

— Пойми ты, Миша, этот фраер заложит меня! — терпеливо вставил старик.

— Хочешь, чтобы из-за писателя вся житуха наша порушилась? — поддержал старика адвокат Эдик.

Наверное, мой мозг еще никогда не работал с таким диким напряжением, лихорадочно увязывая в единую логическую цепочку прошлое, настоящее и туманное будущее. Постепенно многое стало проясняться, вставало на свои места. Господин Василаке, не посоветовавшись с бандитом, от которого в чем-то сильно зависел, пригласил нас с Музыкантом в гости, на остров. Да, сомнений больше не оставалось: между судовладельцем Василаке и этим мафиози существовали свои, сложные взаимоотношения. Какие? Это мне еще предстояло выяснить.

Обед у Василаке, скорее всего, был своеобразной разведкой: если бы я сразу же узнал «охотника» за столом, то мне, наверняка, была бы крышка. Никакой богач Василаке не удержал бы старого бандита от расправы надо мною. К счастью, этого не случилось… пока… И еще одна догадка осенила меня: без сомнения, «охотник» панически боялся, что с моей помощью о его пребывании на Кипре узнают правоохранительные органы в России. И решил, вопреки желанию Василаке, любым способом «убрать» меня, даже если это будет грозить ему разрывом с Васей-греком. Иными словами, если бы не Миша-островитянин, то ваш покорный слуга давно бы свел свои счеты с жизнью.

Правда, следуя логике, мне очень трудно было представить союз этих двух противоположностей. Они были очень разными. Даже тридцать лет назад Вася-грек был на судне тихим, исполнительным малым, готовым угодить, подсобить, и за это и зверобои, и матросы его жалели, подкармливали. В экипаже знали, какие муки пришлось перенести пареньку, ибо в команде едва ли не каждый третий был либо в оккупации, либо отбывал срок в тюрьме.

Мне вспомнилась еще одна красноречивая деталь. В редкие минуты затишья, когда бушевал яростный шторм, и промысел зверя прекращался, Вася-грек, к удовольствию «братвы», рассказывал сказки, очень красивые сказки, и странно было видеть, как эти грубые люди с зачерствевшими душами притихали и смотрели в рот юному рассказчику. А тот, абсолютно серьезно, в деталях «заливал» зверобоям о том, что есть на очень теплом море маленькая удивительная страна — остров Кипр. Там, в глубокой древности, проповедовали апостолы — ученики самого Христа. Ходили апостолы босиком или в деревянных сандалиях, питались фруктами, на улицах и в долинах росли апельсины и лимоны, и каждый мог брать себе этих фруктов, сколько душе угодно. Особенно поражало ребят то, что Вася-грек всерьез утверждал, что в Союз он с родителями приехал перед войной из этой земной сказки, до сих пор, говорил помощник моториста, на острове проживает его близкая родня. Ему верили и не верили, уж больно гладко врал паренек, но… на всякий случай, советовали не больно-то о родине распространяться, стараться не писать в анкетах правду, особенно остерегаться страшной графы с вопросом: «Есть ли родственники за границей?» Признайся в этом и… вновь побредешь по сибирским этапам…