Высокий, царственный и сварливый (ЛП) - Монро Найла

Но он улыбнулся, мягко, немного и искренне, проводя большим пальцем по моей щеке.

— Не извиняйся, Бэббл. Мне было больно, потому что тебе было больно. Потому что ты мне дорога, Эсмеральда. И я не сожалею об этом. Никогда не буду. Ты тоже не должна сожалеть.

Забудьте, что он только что произнес самые горячие, нежные слова из всех возможных, именно горящая искренность в его глазах лишила моё сердце способности нормально функционировать. Оно икало, всхлипывало и кричало, пуская по моим венам пузырьки и болезненный жар вместо крови. И это захватывающее дух чувство стерло с лица земли весь остальной мир и все его проблемы.

Всё, что я могла видеть, это Кая и то, какими прекрасными были его сердце, его разум, его душа. И он был моим, и я…

Я была влюблена в него. В этом не было никаких сомнений.

Скользнув рукой по его затылку, я притянула его обратно к себе, прижимаясь своими губами к его губам и показывая ему, что именно он заставляет меня чувствовать. Вся любовь, счастье, доверие, всё, пока я не почувствовала удовлетворение, просто прижавшись мягкими губами к его горячим, припухшим губам.

— Карим спрашивал меня о тебе, — прошептала я. Пальцы Кая, который расчесывали мои волосы, замедлились. — Но…думаю, что в хорошем смысле.

— Правда? — мой кивок вызвал улыбку облегчения на его губах. — Я рад. Я так счастлив, Эсмеральда. За тебя. Но и за нас тоже.

Мои губы растянулись в улыбке.

— Мне нравится, когда ты говоришь “нас”.

На его правой щеке появилась великолепная ямочка.

— Мне тоже, — а потом он поцеловал меня.

Где — то во время этого поцелуя металлические петли на двери позади Кая заскрипели. Мы отстранились, оба оглянулись, и моё сердце заколотилось о грудную клетку.

Карим стоял в дверном проеме, сбросив куртку.

— Прошу прощения, что вот так прерываю, — тихо сказал он. — Я просто хотел узнать, как у тебя дела.

Кай посмотрел на меня сверху вниз, в его глазах был неуверенный вопрос. Я улыбнулась ему, ободряюще сжав его руку на моём колене, хотя, честно говоря, я не знала, что чувствовала по поводу этой ситуации.

Теперь, когда охота за сокровищем закончилась, я понятия не имела, что между нами с Каримом.

Кай понял, хотя и неохотно, и наклонился, чтобы поцеловать меня в висок.

— Я подожду тебя в конце коридора.

Кай и Карим обменялись поклонами на выходе. Затем мой брат повернулся ко мне. Прежняя непринужденная атмосфера между нами? Исчезла. Теперь было просто чертовски неловко.

С большой буквы Н.

Волоски на моей коже встали дыбом, когда он подошел ко мне, и я не знала, куда смотреть. Я не могла предугадать, чем всё это закончится, и это меня очень пугало. По крайней мере, раньше я знала, что Карим будет пытаться осудить меня при каждом удобном случае. Я всегда могла подготовиться к этому, но было сложнее подготовиться к неизвестному, и я понятия не имела, кто этот Карим, о чём он думал и почему обнял меня. Не то чтобы я хотела, чтобы он этого не делал.

— Пьер осмотрел тебя? — спросил Карим тихим и неуверенным голосом.

— Хм, да, — пробормотала я, лишь на несколько мгновений сумев встретиться с ним взглядом.

— Как твоя рука?

— Всё в порядке, — я повернула левую ладонь вверх, проводя большим пальцем по коже. — Всего несколько лёгких царапин, он протёр их антибактериальными салфетками.

Карим прочистил горло.

— Могу я посмотреть?

Я заколебалась, но всё же подняла ладонь для него. Я просто не ожидала, что он возьмет мою руку обеими руками и нежно повернет её, пристально разглядывая мою кожу.

— Больно? — спросил он, прижимая подушечки больших пальцев к основанию моей ладони.

Моей руке? Нет. Моему сердцу? ДА. Чертовски сильно.

Как будто в нем боролись сотни разных эмоций. И ни одна из них не отступала.

Я покачала головой, проглатывая растущий комок в горле.

— Нет.

— Хорошо, — он отпустил мою руку, и я сразу же соскучилась по грубому теплу его кожи. — Я знаю, что церемония пушечных выстрелов ещё впереди, но постарайся отнестись к этому спокойно. И…если в какой — то момент ты почувствуешь боль, обязательно скажи Шехрияру…или мне.

— Даже если это означает, что люди заметят, что что — то не так, и будут задавать вопросы? — спросила я, как только обрела дар речи. Отчасти это было обвинение, но я также проверяла эту неизвестную версию Карима. Мне нужно было знать, каким бы ни был его ответ.

Он скривился, но это было такое быстрое подергивание губ, что я бы не заметила этого, если бы не наблюдала за ним так пристально.

— Твое здоровье важнее, Эсмеральда.

Мои уши настолько привыкли слышать, что мысли и мнения других людей значат больше, чем я, что им потребовалось некоторое время, чтобы осознать его слова. Но он не скрывал, что имел в виду то, что сказал. Я чувствовала это нутром.

Слёзы хлынули быстро и горячо, как и боль облегчения в моей груди. Но я быстро опустила глаза на свои руки, отказываясь плакать.

Это было всё, чего я когда — либо хотела. Знать, что я всё ещё в какой — то степени важна для него. Что он всё ещё немного заботится о своей младшей сестре, даже если…

— Эсмеральда, я…

Моё внимание привлекло напряженное выражение его лица, его глаза казались остекленевшими и встревоженными. Он открыл рот, но ничего не произнес. Затем он снова закрыл его и, покорно вздохнув, откинулся назад.

— Я…уверен, что принц Кай ждёт тебя, и тебе нужно готовиться к церемонии, как и мне, поэтому я пойду. Помни, что я говорил о том, чтобы не напрягаться.

Было очевидно, что это не то, что он хотел сказать, но я не буду настаивать. Я просто кивнула и посмотрела ему вслед, бросив последний взгляд через плечо.

Потребуется гораздо больше, чем одна охота за сокровищами и неловкий разговор, чтобы исправить восемь…нет, одиннадцать лет испорченных отношений, что бы ни говорил каждый из нас. Было нанесено слишком много ущерба, между нами образовалось расстояние в несколько миль.

Хотелось бы мне, чтобы одно объятие и улыбка могли бы всё исправить, как будто этого никогда и не было.

Глава 25

Кай

Было уже за полночь, когда я снова вошел в свою спальню после девяти часов празднования.

Это было блаженство — наконец — то услышать абсолютную тишину вместо кричащих толп, постоянной болтовни и смеха слишком большого количества людей. Конечно, не забудем про пушки. Я всё ещё слышал эхо семидесяти пяти залпов, звенящих у меня в ушах. Не то чтобы церемония пушечных выстрелов была плохой или что — то в этом роде, но это было самое шумное празднование, и Фэй был прав. В большой толпе и большом количестве шума мой социальный заряд разряжался со скоростью света.

Наконец — то вернуться в своё пространство было облегчением. Ещё большим облегчением было снять контактные линзы и принять столь необходимый душ. Но самое большое облегчение пришло, когда я вышел из своей комнаты и увидел Эсмеральду, идущую по коридору, она ослепительно улыбнулась мне и бросилась прямо в мои объятия.

Ничто не сравнится с облегчением от того, что она рядом со мной, её тепло и сладкий аромат пионовидной розы наполняют каждую клеточку моего тела, и я знаю, что она снова в безопасности и счастлива. И моя.

Сегодня вечером я не буду делиться этой радостью. Даже если ночная стража и дворцовый персонал проявили осторожность и позаботились о том, чтобы оставить нас наедине, когда увидели, что мы бродим вместе.

Не выпуская Эсмеральду из объятий, я практически потащил её обратно в свою спальню, наслаждаясь тем, как она хихикала мне в грудь.

— Итак, это твоё тайное логово, — сказала Эсмеральда, выходя на середину моей комнаты.

Я закрыл за собой дверь и запер её, пока мой взгляд скользил по её маленькой фигурке, в то время как её взгляд скользил по пространству. Я с трудом сглотнул, тепло разлилось по моему телу.