Детская площадка - Джейн Шемилт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сожалею, но вам туда нельзя.
– Что он сделал с моей дочерью?
– Официальное заявление появится позже. Извините, но больше я пока сообщить не могу.
Ее лицо выражает сочувствие, однако она остается на месте. Задыхаясь, Ева отступает назад. Надо срочно что-то придумать. Грейс поможет, она знает, что делать. Ева спешит по дорожке мимо стоящей у ворот невысокой сотрудницы полиции обратно на кухню. На столе лежит ее раскрытая сумочка, содержимое высыпалось наружу: кошелек, расческа, ключи от машин. С фотографии в бумажнике улыбаются три счастливых детских лица. Ева всматривается в лежащие на столе предметы, словно их, эти реликты канувшей в прошлое жизни, выкопали из-под развалин.
В тишине она вспоминает слова Игоря: «…так вот почему я не нашел его под капотом». В тот далекий теплый весенний день, когда он столь неудачно пошутил, жизнь играла буйством красок, а она, Ева, еще была счастлива. Схватив ключи, она бежит к машинам и по очереди поднимает капоты, но обнаруживает только двигатели, брызговики, покрытые жирной грязью провода и темные трубки, извивающиеся, словно кишки. Ева захлопывает капоты. По пути к дому она наклоняется над цветочной клумбой, и ее мучительно рвет.
Это мог быть не Игорь. Не исключено и нечто похуже. Соррель забыла, что мама в постели, и вышла ее искать. Девочка брела по дороге, ее развевающаяся юбка мелькала в сумерках, как флаг. Кто знает, какое чудовище могло притормозить у обочины, в каком грузовике она сейчас, в каком подвале, в какой лодке? Взрослый может продержаться без пищи тридцать дней – Ева, вся дрожа, находит это в Интернете, – а без воды и того меньше. О детях никакой информации нет. Ее терзает страх – гигантская птица с изогнутыми крыльями и острыми когтями. Она заставляет себя встать под душ, а потом натягивает одежду, словно на кого-то другого – на старуху с негнущимися руками и ногами. Когда раздается телефонный звонок, ее сердце сжимается. Она прислоняется лбом к оконному стеклу и отвечает, задыхаясь, будто только что вбежала в дом.
– Странные новости, неожиданные, – начинает Эрик и умолкает.
– Что значит – неожиданные? – пугается Ева. – Что он натворил?
– У Игоря под кроватью нашли несколько вещей Соррель. Говорят, он сложил их аккуратной стопкой.
Ева держится за подоконник, ноги слабеют.
– Что именно? – У нее пересохло во рту, в голове роятся вопросы, ужаснее которых не придумать. Красная куртка? Ее юбка? Трусики? Грязные и рваные? В крови?
– Ничего из того, что было на ней, когда она пропала, – быстро отвечает Эрик. – Его еще допрашивают. Перезвоню, когда узнаю больше.
Внизу открывается и закрывается входная дверь. Ева видит из окна, как наружу выходят дети: Блейк, Поппи, оглянувшаяся посмотреть на нее, Иззи и Чарли. Их сопровождает Мартин. Грейс наблюдает с порога, как все усаживаются в машину.
Поппи, должно быть, согласилась поехать в школу, поддавшись на уговоры Иззи, которая посчитала, что ей нужно отвлечься. Будто это возможно, когда ты переполнена горем и буквально кричишь от страха. Выдержит ли Поппи сегодняшний день? Ева решает позвонить учительнице и сказать, что тотчас заберет дочь, если та захочет вернуться домой. Она видит, как Мартин кивает Грейс, прежде чем сесть в машину. Сверху он выглядит по-другому – округлые плечи, выпирающий живот. Ева поворачивает голову, ее взгляд скользит в сторону сада и дальше – туда, где за сараями плотно растут сосны. Она никогда не рассматривала их как следует, а теперь видит, что они темнеют грязным пятном, которое портит пейзаж, как ошибка в тетради, которую тщетно пытались стереть.
Грейс
Грейс ждет на пороге, пока дети усаживаются в машину. Блейк возвращается в дом и сразу выбегает со своим с рюкзаком. В окне наверху мелькает бледное, как у призрака, лицо Евы. Знает ли она, что Грейс все известно? Как только машина исчезает из виду, она спешит внутрь и взбегает по лестнице.
– Игорь в полиции, – говорит ей Ева с застывшим от страха лицом. – У него под кроватью были вещи Соррель. Теперь там охрана.
– Черт. – Грейс садится на кровать рядом с Евой. Она мельком видела Игоря, когда приехала вчера вечером, могла бы окликнуть его и спросить, чем он занят. Может, все обернулось бы иначе? Она помешала бы его планам.
В наступившей тишине слышится хруст гравия. Ева вскакивает и выглядывает в окно.
– Одна из полицейских уходит, – шепчет она.
Грейс присоединяется к ней. Шотландка спешит по подъездной дорожке, она хмурится и что-то говорит в мобильник.
– Хочу обыскать его дом, – шепчет Ева. – Полиция могла упустить что-то важное.
– Я с тобой.
Снаружи их обдает холодом. Пригнувшись, они стараются одолеть порывы сырого ветра. Надеть пальто они не додумались и сразу же промокают под мелким дождем. Под ногами скользкий каменный пол веранды. Несколько месяцев назад здесь собиралась компания, на столе красовались лютики и таволга, вокруг костра плясали дети. Ева и Мартин флиртовали уже тогда.
– Я спала с Мартином. – Щеки Евы вспыхивают, ее настигли те же воспоминания, от отчаяния и спешки ее тайна вырвалась наружу. Она просит прощения?
– Знаю. – К горлу Грейс подступает злость, жгучая и лютая. – Со вчерашнего дня.
– Сейчас уже не помню почему. – Ева не спрашивает, откуда Грейс узнала, ее покрасневшие глаза дико шарят по сторонам, будто причина таится в тускло-зеленых и коричневых красках сада. – Он говорил со мной. И вроде бы слушал. Я не привыкла к такому. Наверное, мне вскружили голову его слова. Прости, я несу какую-то чушь. Сейчас я и сама ничего не понимаю, и на твое понимание надеяться не могу. Точно знаю одно – от моих чувств не осталось и следа.
Она ошибается – Грейс все понимает. Ей точно известно, что испытывала Ева: ее саму когда-то увлекли слова Мартина. Но боль от этого не тише. Напротив, она становится острее – Мартин дважды использовал один и тот же прием. Грейс бросает взгляд на женщину, торопливо шагающую рядом с ней. У Евы были очаровательные дети, заботливый муж, потрясающие дома, красивые драгоценности – все, о чем только можно мечтать. И, несмотря на это, она заграбастала чужого мужа.
