Книга Розы - Кэри Си Джей

Прозвенел звонок, дети выскочили из здания и стали виться вокруг своих матерей, как яркие жуки вокруг медленного стада коров. Клар действительно называли милъхмедхен, молочницами, или, грубее, — кухфрауэн, женщинами-коровами, из-за обязанности регулярно сцеживать избыток грудного молока в бутылки для отправки больным детям на континент. Не выполнявшим квоты урезали пайки, отчего молока у них становилось еще меньше, поэтому единственное, что им оставалось, — родить еще одного ребенка.

При виде Розы лицо Ханны расплылось в улыбке, обнаружив новые просветы между зубами.

— Тетя Роза! Что ты здесь делаешь?

— Мама попросила меня тебя забрать!

— Угостишь вкусненьким?

— Да.

Незадолго до этого, вернувшись домой, Роза первым делом сорвала с себя одежду и, склонившись над раковиной, стала яростно тереть кожу кусочком серого мыла, пытаясь навсегда избавиться от следов своего пребывания в УБС. Переодевшись в свежие юбку и блузку и накинув макинтош, она позвонила Селии и предложила забрать Ханну из детского сада.

— А почему ты не на работе? — поинтересовалась сестра.

— Подготовка к коронации.

— Везет же тебе! Ну что ж, это очень даже кстати, я наконец-то смогу заставить нашу грешу почистить столовое серебро. Ужасная лентяйка, а мне столько всего нужно успеть сделать до воскресенья, просто ужас, да еще подруги приходят сегодня на чай. Ты же знаешь Джуди и Летти, правда?

Роза их знала и предпочла бы никогда больше с ними не встречаться. Ей просто панически хотелось немедленно увидеть Ханну. Коснуться тонкой, как у гусенка, детской шеи, нежного, почти невидимого пушка на щеке. Раствориться в детской невинности, взять доверчивую ручку и снова почувствовать себя нормальным человеком. А еще почитать племяннице их тайные рассказы и укрыться от внешнего мира в детском королевстве.

Ханна вприпрыжку бежала с ней рядом, ведя рукой по стене и тыкая пальцами в дырки и выбоины.

— Почему она вся в дырках?

Стена пестрела шрамами, оставшимися от пуль и шрапнели.

— Просто старая.

— Старое — плохо, — задумчиво откликнулась Ханна.

Одна из фраз, заучиваемых детьми в школе. «Старое — плохо».

Ближе к концу улицы стена была разбита сильнее, в одном месте штукатурка полностью отвалилась, изрешеченная яростным шквалом сосредоточенного огня. Стену никто не собирался ремонтировать — какой смысл? — и оголенный растрескавшийся красный кирпич зиял, как незатянувшаяся старая рана. Роза глядела на россыпь выбоин как на иероглифы древнеегипетской гробницы, гадая, о какой трагедии они повествуют. Впереди у самой стены пламенело желтое пятно: дорожка тюльпанов на тротуаре — и сердце сжалось в груди.

Ow.

Но спешащие по своим делам горожане уже успели пройтись по цветам, втаптывая их в уличную грязь, и не пройдет и часа, как эта яркая красота исчезнет.

Джуди Ледбеттер и Летти Ходжес, как и все подруги Селии — утомительно разговорчивые гели, — мало чем интересовались, кроме своих мужей и детей. Внешне обе сильно уступали Селии, чем, возможно, ей и нравились. Джуди преждевременно оплыла, щеки и подбородок неумолимо стекали на ее черепашью шею, Летти же двигалась в противоположном направлении, становясь все острее и тоньше, как старый кухонный нож. Раньше, при старом режиме, они стали бы ревностными поборницами Женского института и ежемесячно посещали бы собрания в пронизанной сквозняками церкви, обсуждая вечные вопросы: заготовки на зиму и воспитание детей. Самым ярким событием года служил бы ежегодный прием на летней выставке Королевской академии с благотворительным базаром, а границы цивилизованного мира ограничивались бы теннисным клубом, благотворительными распродажами, школой и конторой мужа.

Теперь, когда Женский институт запретили как преступную организацию и заменили принудительным вступлением в Лигу женщин и Службой по делам материнства, единственным способом без помех обменяться последними слухами стало хождение друг к другу в гости.

При появлении Розы женщины пронзили ее любопытными взглядами.

— Давно тебя не видели, Роза, ты вся в работе, — заметила Летти, обладательница маленьких черных глазок и напоминающего вороний клюв носа.

— Напряженное время. Ненормированный рабочий день.

— Ты придешь на нашу соседскую вечеринку?

— Я вся в нетерпении.

— У тебя усталый вид, — подала голос Джуди, укоризненно хмурясь. — Что нового?

С чего начать? Что накануне вечером она отказалась от предложения руки и сердца? Или что после этого всю ночь просидела скорчившись в тесной подвальной камере УБС, а утром трепетала перед Эрнстом Кальтенбруннером с его хлыстом? Или что сейчас, изнемогая от усталости и страха, пытается понять, в чем, собственно, смысл ее существования?

— Видела недавно короля и королеву. В Вестминстерском аббатстве.

Эти слова мгновенно наэлектризовали атмосферу. Все трое напряглись в нетерпении, точь-в-точь как дети, которым пообещали конфету.

— И какая же она? Величественная?

Всех всегда интересовала Уоллис. Про короля никто не спрашивал. Бедняга вызывал не больше эмоций, чем его камердинер.

— Еще бы. — Чашка Джуди застыла на полдороге к губам. — А ты далеко от нее стояла?

— Рукой подать.

— Представляю… Она, наверное, чертовски красива.

— Очень элегантна, ничего не скажешь.

— А я только что всем показывала вот это, — встряла Летти, и, покопавшись в сумочке, извлекла памятную тарелку в честь короля и королевы: напоминающий восковую фигуру мужчина и худосочная гейша на низкокачественном фарфоре. — Настоящее искусство. Не для стола.

— Они оба такие красивые, — засюсюкала Селия. — Как жаль, что у них нет своих малышей.

После этого замечания в разговоре наступила минутная пауза. Тот факт, что Эдуард и Уоллис станут последними Виндзорами, обычно не обсуждался. Официального запрета не существовало, однако это не означало, что кто-нибудь осмелится открыто строить предположения о том, что произойдет, когда их не станет. Возможно, их место займет древняя ветвь германской королевской семьи, как Ганноверская династия в XVIII веке? Или, что выглядело более вероятным, британской монархии позволят тихо зачахнуть и умереть?

— Знаешь ли, — объявила Летти, ловко меняя тему разговора, — если бы мне пришлось работать — слава богу, мне этого не нужно! — я бы согласилась работать на твоем месте, Роза. Как бы я мечтала познакомиться с королевой!

— На самом деле я… — начала было Роза.

— На самом деле лучше этого может быть только одно…

Роза догадалась, что за этим последует, глядя на девичий румянец, заливший щеки Летти, заговорившей с придыханием:

— …встретиться с Вождем.

Роза прочла Ханне несколько рассказов, но прежнее волшебство уже улетучилось. Илирия оказалась слишком хрупкой, чтобы скрыться там от реальной жизни. Возможно, пока не для Ханны, но для. Розы их тайный мир уже утратил свое очарование.

Сухо попрощавшись с Джуди и Летти, она направилась к выходу, но у двери ее перехватила Селия.

— Розалинда, будь немного повнимательнее к моим подругам. Ведешь себя так неприветливо, почти грубо.

Прости. У меня от работы голова кругом.

Селия легко коснулась ее щеки губами.

— Так и быть, прощаю. Я вот что хотела тебе сказать — звонили из больницы. Они хотят в скором времени выписать папу.

— О, Селия! — Роза вспыхнула от радости. — Это же просто фантастика! За весь день лучшего ничего не слышала.

— В самом деле? Ты только, пожалуйста, не нервничай, Розалинда.

— С чего бы?

— Джеффри попросил их подержать его подольше, еще хотя бы пару недель. Может быть, месяц. Ради мамы. Он считает, что мы обязаны хоть что-то для нее сделать.

Налетел и унесся короткий дождь, и, подойдя к своему дому, Роза заметила мокрые следы, ведущие вверх по бледным каменным ступеням в выложенный плиткой коридор. Оттуда следы тянулись дальше, вверх по лестнице, и заканчивались перед дверью ее квартиры. Ощущение опасности зазвенело в ушах, как разбитый бокал.