Дорогами илархов. Книга первая. Великая степь - Сергей Анатольевич Шаповалов

Он плохо слышит слова, но она что-то говорит о жертвоприношении; обещает богине очиститься кровью… Звук вынимаемого ножа из ножен. Томирис поворачивается и вгоняет лезвие ему в горло.

Исмен вздрогнул и открыл глаза. Оранжевый яркий свет заливал пещеру. Птицы щебетали на разные голоса. Томирис рядом не было. Она уже встала. Тело закоченело, несмотря на теплый плащ. Исмен встал, размял ноги. Икры, словно каменные. Бедра ломило. Все – вчерашняя беготня по горам. Он проковылял к выходу и чуть не ослеп от солнца. Горы. Кругом синие вершины и голубое небо. Отец-Эльбрус сиял особенно ярко.

Исмен по тропке отправился к ручью. Слышал впереди его журчание, перекликающееся со звонким говором птиц. Источник тонким водопадом срывался с отвесной скалы. Под скалой образовалось небольшое, но глубокое озерцо. Исмен обомлел, увидев Томирис. Она стояла в одной длинной холщевой рубахе стройная, еще не совсем сформировавшаяся девушка. Закинув руки за голову, расчесывала густые волнистые волосы костяным гребнем. Черные пряди рассыпались по плечам до самых колен. Репейник крутился тут же. Девушка услышала шаги, обернулась и зло крикнула:

– Отвернись!

Исмен повиновался, но так и подмывало взглянуть еще раз. Да что это с ним? – злился он на себя. Она – обыкновенная девчонка, к тому же – албана. Что в ней интересного?

– Все, можешь подойти.

Томирис уже заплела косы, нахлобучила на голову свою лисью шапку, надела куртку и анаксириды, зашнуровала сапоги.

– Не смей больше подглядывать. Глаза выколю! – строго предупредила она.

– Я не нарочно, – возмутился Исмен. – Откуда же я знал…

– Умойся, – не захотела она слушать его глупых оправданий. – Куртку сними. Вон, шея какая черная. Песка набери мокрого и потри.

Исмен повиновался.

– Давай, давай, – требовала разозленная Томирис, а в конце набрала пригоршню воды и плеснула Исмену за шиворот. Тысячи иголок впились в спину. Он попытался вскочить, но Томирис схватила его за волосы и окунула лицом в озеро. Исмен нахлебался воды. Пока откашливался, девчонка заливалась звонким смехом.

– Что, освежился? Вставай. Нам к вечеру надо вернуться.

На обратном пути Исмен нес голову козла. Тяжелая, неудобная из-за длинных рогов. Томирис пожалела его и отобрала копье. Бежала впереди, да еще всю дорогу пела. Частенько оборачивалась и издевательски прикрикивала:

– Быстрее! Тащишься, как вол после пахоты. Веселее! Смотри, какое солнышко яркое. А ты мрачен, словно грозовая туча. И не пыхти!

Когда они добрались до селенья, Исмен еле передвигал ноги.

– Дальше я сама понесу, – сказала Томирис, отбирая у него голову козла.

– Что с ней будешь делать?

– Ее повесят в храме, как жертвоприношение.

Долго стояли, глядя друг другу под ноги.

– Прощай, – наконец произнесла девушка. – Все. Больше не увидимся.

Исмену стало до боли грустно.

– Хранит тебя Аргинпаса, – смог выдавить он из себя.

– Савр в помощь, – услышал тихий ответ.

Они разошлись.

Исмен растянулся на куче соломы без сил. Единственное желание – немного полежать без движения, расслабиться. Он даже отказался от ужина, предложенного стариком гаргареем, хотя в животе – полная пустота.

– Приходила Дзерасса, – сообщил старик. – Интересовалась: где ты. Ох, не к добру это. Вид у нее был, словно у разозленной волчицы. Опасайся ее.

Вся усталость тут же прошла. Как можно быть таким беспечным? Фидар же приказал ему: быть настороже. Превозмогая ломоту во всем теле, Исмен поднялся. Он осмотрел ноги коней. Несмотря на то, что старик уже кормил их, насыпал в кормушку зерна. Закрепил чепраки на спинах. Приготовил оружие. Набил дорожные мешки всем необходимым. Только после этого поел и решил лечь отдохнуть. Но на душе все же было тревожно. На всякий случай вынул из ножен акинак и положил под правую руку.

Его растолкал старик. Исмен схватил меч, подскочил. Старик прижал палец к губам, призывая не шуметь, и одними глазами указал на выход. Стояла глубокая ночь. Луна едва пробивалась сквозь завесу облаков. Во дворе происходила какая-то возня. Кони фыркали, кто-то переговаривался вполголоса. Репейник не лаял. Неужели пса убили? В груди похолодело от такой мысли. Исмен на цыпочках прокрался к проему, выставив меч перед собой. Фидар чуть не налетел на острие.

– Сдурел! – зашипел он. – Вложи акинак и поторапливайся. Уходим!

– Фидар! – обрадовался Исмен и прыгнул к нему на шею. – Почему вы так долго?

– Потом расскажу, – оторвал его от себя аорс. – Давай, на коня садись. Молодец, что все приготовил.

Луна совсем спряталась за тучи. В кромешной тьме они выехали на дорогу.

– Не видно ничего, – посетовал Фидар. – Куда же ехать?

– На юг, вдоль реки, – вспомнил Исмен совет старика гаргарея.

Ориентировались только по шуму воды. Иногда Репейник забегал вперед и негромко лаял, указывая путь. К рассвету уперлись в подъем. Каменный истукан указывал дорогу на перевал.

– Почему мы ушли ночью, не попрощавшись? – спросил Исмен.

– Еще пожить хочется, – мрачно бросил Фидар. – Мед, он конечно, сладкий, да только находится в улье с пчелами.

– И что вы так долго делали в цитадели?

Фидар с Колобудом переглянулись и покраснели, расплывшись в загадочных улыбках.

– Ну и рожи у вас довольные, – подшутил над ними Исмен. – У Репейника такая же, когда он после собачьей свадьбы возвращается.

– Что ты на нас злишься? – пробурчал Колобуд. – Подумаешь, откусили кусочек счастья. И тебе когда-нибудь перепадет. А знаешь, как тяжко было покидать горячее ложе…

– Ну, хватит тебе! – попросил Фидар, сам вздохнул полной грудью и сник.

На перевале гулял вольный ветер, закручивал вихри редких снежинок. Куда ни глянь – везде горы и серое небо. На вершине перевала увидели еще одного каменного истукана. Спустились в лощину, покрытую зарослями кизила. Вдруг Фидар насторожился.

– Слышали? – спросил он, окидывая внимательным взором ближайшие скалы. – Как будто стук копыт доносится.

– Может – эхо, – предположил будин.

– Нет, не эхо. – Аорс перекинул со спины на левую руку щит. Вынул копье из чехла. – Похоже, нас выследили.

Впереди на скале, нависающей над дорогой, смирно стоял черный конь с красной гривой и красным хвостом. Всадник внимательно следил за путниками, но оружие не вытаскивал. Горит с луком и стрелами висел на чепраке. Копье в чехле у правой ноги торчало острием в небо. Акинак покоился на поясе. Черный плащ с красной каймой укрывал его тело. На голове шлем в виде луковки из червленой меди. На макушке рыжий лисий хвост.

– Сними его, – приказал Фидар Исмену.

Исмен, было, потянулся за луком… Вдруг Репейник закрутил хвостом и с радостным подвыванием кинулся к черному всаднику.

– Стреляй же! – требовал Фидар.

– Не буду, – ответил Исмен и смело двинул коня вперед. – Томирис!

Всадник снял шлем. Две толстые косы упали на грудь, третья свалилась на спину. Вместо шлема она